Таинственная улыбка играла на устах Шейн.

— Уверяю тебя мама, у меня есть свои причины, и поверь, они тебе понравятся, — взяв Мелани под руку, она повела мать в комнату, забронированную для VIP гостей «Дома плюща» — самого высококлассного бутика Амстердама.

Глаза Мелани заметно расширились, когда она осознала, куда они пришли.

— Ты ведь знаешь, я не могу этого позволить, — прошипела она сквозь зубы. Не смотря на то, что она получала приличное жалование, как хорошо известный стилист Голландского высшего общества, этого было мало для похода в «Дом плюща». «Vogue» недавно отметил этот модный дом, показав ценники с пятью нулями за какой-то клочок ткани.

Но дочь только похлопала её по руке.

— Это не будет проблемой, дорогая, потому что… — Она сделала паузу, т.к. сработал датчик, и отворилась стеклянная дверь, открывая их взору высокого, белокурого мужчину, одетого в безукоризненный тёмно-серый костюм, сшитый на заказ, в паре с шикарными итальянскими туфлями.

Мелани испустила восторженный смешок.

— Ах, это Виллем, — она одарила дочь понимающим взглядом, и направилась вперёд, расцеловать миллиардер. «Ох, какая будет находка заполучить такой лакомый кусочек в качестве своего зятя», мечтательно подумала она. Их проблемы будут решены навсегда.

Серенити замерла, пытаясь понять, каким образом она вновь попала в общество миллиардера. Изумлённо, она пыталась воссоздать слова, которые говорила Шейн. Вся семья была приглашена на закрытый модный показ, и должны явиться все, т.к. ей будет неудобно объяснять отсутствие Серенити.

Правда ли это, взволновано подумала она. Но если не так, к чему тогда Шейн было врать?

И не смотря на скорость, с которой проносились мысли в её голове, внешне она казалась спокойной, и продолжала наблюдать за чёрно-белыми узорами вельветовых стен бутика. Они были роскошны и элегантны одновременно, и она старалась отвлечься, считая завитки узора в уме, пока Мелани и Шейн обменивались любезностями с миллиардером.

Но прошло всего несколько мгновений, и Серенити услышала голос сестры, называвший её имя, и она знала, выбора не осталось.

Медленно она прошла вперёд и подняла глаза, чтобы встретить взгляд Виллема…

Картинка – воспоминание вспыхнула в её памяти.

Виллем обхватывает ладонями её лицо…

Губы Виллема опускаются на её…

Язык Виллема требовательно овладевает её ртом…

Щёки Серенити залились краской, как только миллиардер мягко произнёс:

— Приятно вновь тебя встретить, Серенити, — но то, как сверкали его ярко-голубые глаза, Серенити тут же осознала, что Виллем прекрасно знает, что она сейчас испытывает.

Мелани нахмурилась.

— Тебя не лихорадит? Только не говори, что ты пришла с простудой или ещё чем-то.

Серенити покачала головой.

— Нет, мад, — она уловила предупреждающий взгляд, и тут же исправилась, — Мелани. Её мачеха предпочитала, чтобы в обществе, они все притворялись семейством с прекрасными отношениями.

Она вернулась взглядом к Виллему, как раз, чтобы увидеть, как сестра берёт его под руку. Глаза Шейн блистали, а щёки пылали в предвкушении, когда она произнесла:

— У меня есть объявление. 

— Мои поздравления, — голос Серенити звучал неестественно, и каждое слово она с трудом выдавливала из себя, да и вообще решила сказать это, чтобы Виллем не думал, что она опечалена или её сердце разбито. Даже если и то и другое было правдой.

— Спасибо, — голос миллиардера звучал благодарно, но казался, издевательством над потрескивающей тишиной укромной зоны отдыха бутика, где они сидели немного поодаль на одном диванчике. — Хотя, должен заметить, что мне весьма любопытно.

— Да? — Она почувствовала, пристальный взгляд Виллема на себе, и не могла не заламывать руки, держа их на коленях. Если бы она могла быть более дерзкой, беспомощно подумала Серенити. Если бы от одной мысли о противоречии её дыхание не сбивалось, она бы отказала Шейн ещё дома отправляться сюда вместе с ними. Если бы она это сделала, она бы тут не сидела сейчас в предобморочном состоянии от боли, разрывавшей её тело изнутри.

Виллем собирается жениться на её сестре.

Это был конец её света.

Зато начало для Шейн и Мелани, которые сейчас с превеликой радостью отправились в след за старшим консультантом бутика использовать неограниченный кредит, любезно предоставленный женихом её сестры.

Опустив локоть на спинку дивана, Виллем всем телом подался на встречу Серенити.

— С чем ты меня поздравляешь?

Как и ожидалось, вопрос тут же привлёк её внимание, и в небесно-голубых глазах загорелся огонёк интереса.

— Извини?

Он пожал плечами.

— Ты меня прекрасно слышала. С чем ты меня поздравляла? — Одна бровь элегантно изогнулась, когда он продолжил. — Быть может, ты решила, что я сделал предложение твоей сестре?

Челюсть Серенити отвисла. Для неё это было необычное состояние, но прямо сейчас она сомневалась, стоит ли ей быть сдержанной или всё же вежливой. Она только и смогла прошептать:

— А что, нет?

Виллем просто ответил:

— Нет.

— Я не понимаю, — беспомощно пролепетала она. Серенити в полном потрясении часто заморгала, её длинные ресницы, словно шёлковые опахала порхали над её фарфоровой кожей. «Один вид, которой был невероятно соблазнительным и дразнящим», мрачно подумал Виллем.

Скрывая все свои мысли за непробиваемой маской, Виллем небрежно ответил:

— Твоя сестра ведь тоже не упоминала о замужестве, не так ли?

— Да, но она сказала, что ваши отношения выходят на новый уровень.

— Так и есть. Только это будет не женитьба.

— А ещё она сказала, что ты желаешь, чтобы мы прибыли в поместье Контини, чтобы королевская семья решила насколько мы подходим…

— Я солгал.

В тоже мгновение, Серенити поняла, что произошло, что он наделал, и даже не успев опомниться, она…

Дала ему пощёчину.

— Ублюдок! — Он ведь прекрасно понимал, идиот! Он же знал, что она подумает, и всё равно пошёл на этот мучительный обман!

Его голова дёрнулась в сторону. Виллем осторожно прикоснулся к щеке, медленно поднимая взгляд на Серенити.

— Зачем ты позволил поверить мне в это?

— Поверить во что? — Он бросил ей вызов. Но когда в ответ получил только молчание, ответил за неё. — Что я собираюсь жениться на другой?

Всхлип вырвался из уст Серенити, и даже сквозь гнев, бушевавший в нём, Виллем не мог спокойно видеть её мучений.

Взглянув на охрану, он указал им головой на дверь, и те тут же оставили их наедине. Будучи проинформированными, заранее, они будут стоять снаружи, и появятся только в случае приближения Шейн или Мелани.

Когда они, наконец, остались одни, Виллем еле слышно сказал:

— Прости.

Но тень страдания залегла в её взгляде, и видя её такую хрупкую и бледную по его вине, Виллем должен был признать одну истину.

Она не может жить без него, а он не может жить без неё, зная, как она в нём нуждается.

Но это не значит, что они любят друг друга.

Ему только нужно убедить её в этом, и всё будет в порядке.

— Сири, — она тут же часто заморгала, будто один звук её собственного имени причиняет ей боль. Шумно втянув воздух, он строго сказал. — Ты знаешь, что я за человек. Ты знаешь, что я не перед кем не объясняюсь, но ты… я попробую. Всего один раз. Только сейчас. Не хочу, чтобы ты и дальше страдала, — он стиснул зубы. — Я больше не могу видеть твою боль.

Серенити сглотнула.

— Я с-слушаю, — всё, что она смогла сказать, когда на самом деле хотела кричать, что тоже самое испытывает и она сама. Видеть его мучения – также мучительны и для неё.

Но вдруг, его губы изогнулись в улыбке, будто он знал, что у неё на уме, будто так хорошо изучил, что с лёгкостью мог читать её мысли.

И потому, что она так же прекрасно его знала, чувствовала его сердце, хоть ни разу и не испытала радости его ласк, Серенити также легко истолковала значение его улыбки.