Я прячу в сумку листок бумаги. Вижу пришедшее сообщение от Луки, но не читаю его. Решаю сделать это, когда выберусь из дома. После услышанной от Ани новости это здание стало казаться мне жутким склепом. Без Глеба все самые черные и темные силы поднимутся вверх, будут править. Но я гнала эти мысли прочь. С  Глебом все будет в порядке.

Мы как раз спускались с Аней по лестнице, когда открылась входная дверь. Обе, будто по команде замерли, боясь шелохнуться. Даже не видя вошедших, лишь по голосам поняли, кто там. Переглянулись, чувствуя, как по спине бежит холодок.

Первым в холл вошел Рома. На избитом лице сияла улыбка. Он зашел в комнату с видом победителя, словно теперь он полноправный владелец этого места.  Брат поднял голову, и наши с ним взгляды встретились. В его глазах вспыхнула злость.

- Ой, какие гости, дорогая, - произнес нарочито громко.  – Ты нам как раз очень даже нужна.

Я спустилась с лестницы, подошла к нему вплотную. Я не боялась его. Больше не боялась. Знаю, если что, Варламов его с лица земли сотрет. А когда вернется Глеб, добавит.

- Неужели ждал? И за что такие почести?

Несколько секунд он молчал. Просто стоял и пялился на меня с гадкой улыбкой.

- У одного человека есть для тебя разговор. Срочный и важный, Ия. И тебе следует его выслушать...

С губ сорвался смешок.

- Единственный вопрос, Ром. Почему ты так уверен, что мне будет интересно?

Он молчал. И не было видно, что он доволен. В его прищуренном взгляде скользнула тревога.

- Потому что пойдет речь о твоих братьях, Ия, - из-за его спины вышел Давид.

 Мужчина довольно оскалился, мазнув по мне голодным взглядом.

- И когда я говорю – «о братьях», имею в виду обоих. И Рому, и твоего любимого Глеба. Ты же не хочешь, чтобы он пострадал, ведь, правда?

Рома покосился на Давида и, впервые в жизни, я увидела то, с каким презрением он смотрит на своего начальника безопасности.

- Хватит отпираться! Ты же понимаешь, что тебе придется меня выслушать, - прорычал мужчина, срываясь в мою строну.

Рома отошел, делая вид, будто его вовсе не касается то, что происходит в стенах этого дома. Аня вышла вперед меня, закрывая собой меня от гнева этого чудовища. Я знаю, он способен на многое. Давид не отступиться, что бы он ни задумал.

- Уйди с дороги, - прорычал на Аню, приблизившись к ней вплотную. Аня посмотрела на него, высоко задрав подбородок.

- А ты попробуй, тронь меня, или ее,  Давид. Но не забывай, что Глеб вернется, и тогда тебе лучше подыскивать себе гроб поудобней. Ты - труп.

Он ухмыльнулся мерзко. И потянулся рукой через Аню, ко мне.

- Никто здесь никого не тронет, - раздалось за его спиной жесткое. Давид замер, так и не сумев притронуться ко мне. Я заметила, как по его лицу пробежала тень гнева.

- А ты что здесь забыл? – он обернулся и отошел от нас. Мы с Аней выдохнули в облегчении. В проеме двери стоял Оскар. Его серые глаза сканировали пространство, и когда наши взгляды встретились, мужчина слегка прищурился. Проверяя, все ли со мной в порядке.

- Давид, помнится мне, Глеб четко определил расстояние, на котором ты должен держаться от Ии, - он задумчиво потер подбородок, и, всунув руки в карманы роскошных классических брюк, двинулся в нашу сторону.

У Ромы в этот момент зазвонил телефон, и, воспользовавшись им как предлогом, братец быстренько капитулировался на второй этаж.

Давид же оставался неподвижным. Прожигал Оскара взглядом.

- Глеба здесь нет. А у меня есть важная информация для твоей подопечной. Так что бросай выслуживаться, Оскар. Тем более, здесь нет твоего хозяина, -проговорил с ухмылкой, направляясь в сторону мужчины. Оскар продолжал смотреть на него, ничего не отвечая. И только в глазах у помощника Глеба читалось презрение.

- Хорошо, - улыбнулся. – Ты будешь говорить с Ией в моем присутствии. Другого выбора у тебя нет, Давид.

Он кивнул. На несколько секунд в зале повисла давящая тишина.

- Только после разговора, она сама за мной будет бегать и мечтать, чтобы я поговорил с ней, - рычит Давид.

Оскар улыбается и поднимает на меня глаза.

- Если ты этого хочешь, Ия. Если нет, разговора не будет.

Я смотрю на Давида. В его черные глаза, полные злости и темноты. Я не хочу даже находится с ним в одном помещении, не говоря уже о беседе. Но что-то подсказывает мне, что я должна это сделать. Слова о Глебе застали меня врасплох. Не знаю, что Давид имел ввиду, но я не могу позволить ему навредить своему брату.

- Хорошо. Я поговорю с ним, если ты будешь рядом, - смотрю через плечо Давида, в глаза Оскару.

Давид кивает и молча направляется к кабинету. Мы следуем за ним. Я иду первая, Оскар за мной. Аня пыталась присоединиться, но Оскар ей запретил.

Мы молчим.  Оскар и слова мне не сказал, но я чувствую его рядом. Чувствую его защиту и мне не страшно.

- Ну и? Мы здесь. Говори, - игнорирую предложение Давида присесть на диван. Мужчина кивает. В его руках вдруг появляется кожаный чемодан.

- Наша помолвка с тобой должна была состояться еще полмесяца назад, - произносит он задумчиво, открывая свой саквояж. - Но ты не пришла, Ия. Более того, ты легла под этого ублюдка Варламова и стала таскаться с его компашкой, - в его голосе звучало презрение. Я ненавидела его за эти слова, он не имеет права так говорить о Луке и о ребятах. Но я молчала. Понимала, что у Давида есть причины так нагло вести себя.

- Твой брат усиленно пытался выдать  тебя за меня, - он улыбнулся. – И не потому, что я ему нравлюсь. Не-ет, Ия. Ты такая маленькая и глупая, ты не видишь дальше собственного носа, - он наклонился ко мне. Близко. Я задрожала от страха.

- Давид, - прорычал Оскар, оставшийся в дверях.

Еще несколько секунд он продолжал прожигать меня взглядом. И только потом отстранился.

 - Рома понимает, что у него нет выхода. И все это понимают...

Давид подходит к столу и достает из чемодана мобильный телефон.

- Что это? – тихий вопрос остается незамеченный.

Давид набирает что-то на гаджете и протягивает его мне.

- Просто посмотри, а потом поговорим.

Оскар приближается и устраивается рядом. Я поднимаю на него взгляд, мои руки дрожат. Он кивает, будто говорит, я с тобой. И я нажимаю на «плей».

На экране нет ничего кроме плеера и ползунка. Это аудиозапись. Я делаю громкость выше. Из динамиков раздаются мужские голоса.

- Я хочу убрать его. Эта падла испортила мои планы.

Это Рома. Я узнаю его!

- Ты уверен, что жизнь человека стоит клуба? – раздается второй голос. А это Давид.

- Это бл*ть мой бизнес и мой спорт, Давид! Варламов – мразь! Он подставил меня, опозорил!  Его нужно убирать, по-другому – никак, понимаешь?!

- Ты хоть понимаешь, какая война пойдет?! За Потапом стоят серьезные люди, нам не будет жизни в городе, когда все узнается!

- А ничего не узнается. Я завалю его. Обращусь к Кирсанову, он пошлет своих людей...

- Кирсанов не пойдет на такой риск!

- Тогда пойдем мы. Если ты не со мной, я сам со всем справлюсь.

Дорожка заканчивается. В груди все сжимается от боли. Получается, это он? Это все Рома? Он хотел убить Луку, а под пулю попал Потап. Меня вдруг начинает тошнить. В глазах становится мокро, но я гоню прочь слезы, понимая, что сейчас я не имею права давать слабину.

- Твой братец не послушал меня, - продолжает Давид. -  Понял, что я не разделяю его взглядов и не стану помогать. Тогда Рома решил исполнить все сам. Заплатил бабки двум уголовникам. Они только что откинулись с тюряги, работы не было. Он хотел красиво все обставить...

Давид что-то нажимает в телефоне и снова протягивает его мне. На этот раз на экране фото оружия.

- Это пистолет, из  которого застрелили Потапа... На его месте должен был быть Варламов, - произносит с презрением.

В этот момент моя ненависть к Давиду возрастает во сто крат.

- Ну и что? Что ты хочешь сказать? Ты собираешься нести в полицию пистолет из которого ублюдки убили Потапа? Так неси...