– Пожалуйста, оставь меня, – резко выхватила обратно сумку, прижав плотно к себе. – Иди сам. Тебе пора на работу!
– Ладно, потом наберу, – сдался он, видимо понимая, что спорить бесполезно.
Когда Женя скрылся за поворотом, я постаралась максимально взять себя в руки и позвонила отчиму Ника. Пришлось рассказать все, как есть. Но буквально передавать слова доктора не стала, немного смягчила вердикт с посылом на то, что вот-вот придет в себя. Они тут же засобирались в аэропорт, не медля ни секунды.
***
Следующий день, так же как и предыдущий не принес никаких перемен к лучшему. Вчера ближе к вечеру подъехали родители Ника прямо с аэропорта. Состояние матери не передать словами, и после общения с доктором она, как и я пришла в себя после порции нашатыря под нос. От предложения присутствовать в больнице по очереди отказалась. Все, что происходит за пределами больничных стен – больше не имеет для меня никакого значения. А сама мысль оказаться одной в квартире Ника даже пугает.
В итоге я или торчала под дверью, постоянно дергая всех медиков входящих и покидающих реанимацию, или бродила по бесконечным коридорам, когда совсем накрывало, или успокаивала тех кому, как и мне, оставалось плакать под закрытой дверью. Родители мотались по городу в поисках лекарств, в перерывах наведывались узнать о состоянии Ника. Упорно старались накормить меня или отправить отдохнуть, ни первое, ни второе пока не удалось.
– Дианочка, тебе нужно поспать, – уже не в первый раз пыталась отправить домой Татьяна Ивановна, переживая о моем состоянии. – Давай Миша отвезет к нам, если не хочет возвращаться в вашу квартиру.
– Нет-нет, все нормально, – распахнула пошире глаза, силясь казаться полной сил. И вообще полдень на дворе, а они меня спать отправляют.
Счет часам после прихода Паши с ужасным известием потерян, и напряженное ожидание чуда отбило на какое-то время остальные потребности. Вот сейчас схожу, умоюсь и…
– Но ты так скоро упадешь, лицо белее мела, – всплеснула она руками и обняла присев рядом.
– Для меня лучше быть здесь, – еле ворочая языком, пробормотала себе под нос, забыв перевести на жестовый язык. И уронив голову на плечо Татьяне Ивановне начала отключаться вопреки настрою на бодрствование.
Постепенно сон все прочнее залазил в мозг, а веки стали пудовые и отказывались слушаться.
– Пойдем со мной, немного отдохнешь, – поднял меня под руки Михаил Степанович и осторожно повел к лестнице.
Отстраниться или убежать не получалось, голова кружилась и слабость наполнила все тело.
– Я не уйду, – из последних сил попыталась воспротивиться, ухватившись за перила.
– А уходить и не надо. Поняли уже, что тебя домой отправить не получится. На этаж выше договорился о свободной палате в виде изолятора, – слушая краем уха отвлекающие разговоры с ненужными подробностями, незаметно оказалась в маленькой комнатке на одну койку. И через одну минуту провалилась в сон, только преклонив голову к подушке.
***
Открыла глаза и испугалась. Темень вокруг, ничего не видно. Сколько я спала? А главное – где? С трудом нащупала на стене включатель, и комнатка озарилась тусклым светом. За долю секунды вспомнила, как Михаил Степанович куда-то отвел меня отдохнуть.
Больше не теряя времени, вылетела пулей из палаты и понеслась к реанимации. Родители Ника сидели на том же месте, и по их лицам без слов уже стало понятно – чуда пока не произошло…
Как, оказалось, спала я недолго, внутреннее напряжение не дало бы мне на больший срок отключиться. После десяти вечера уехали родители Ника, у Татьяны Ивановны поднялось давление, и теперь она уже могла упасть в любой момент.
Вскоре показался брат с виду замученный, с лохматой прической и темными кругами под глазами. Всю прошлую ночь и сегодняшний день он мотался по участкам, искал и опрашивал всех и вся в поисках, засветившихся на видео бандитов. Так как мы переписывались или созванивались почти каждый час, то каждый из нас пребывал в курсе положения дел друг у друга.
– Принимай команду: не вешать нос! – напомнил сходу одну из наших старых успокаивающих фразочек, когда дело касалось плохой оценки или очередного полезного решения родителей. А потом уже я ему повторяла команду, когда расходился или ссорился с девушками, будучи еще холостяком.
– Хотелось бы, но не выходит, – обреченно протянула, забирая протянутый стаканчик кофе.
– Мдаа… тут простой командой не поможешь… А у меня новости есть, – присел рядом, и только сейчас заметила что, несмотря на усталость глаза у него оживленно блестят.
– Хорошие?
– Хорошие будут, когда Ник очнется, а пока просто новости.
– Напали на след? – сразу догадалась, о чем пойдет речь. Хотя учитывая, чем Женя занимался последние сутки и так понятно.
– Бери выше! – протянул он гордо, – Одного из троицы по кличке Бурый опознали и к тому же он в розыске по другим разбойным делам. Думал дело труба. Но надо же так подфартило, чтобы Бурому приспичило по прописке заявиться. Обнаглел вконец урод. Возомнил себя неуловимым, и шифроваться разучился.
– И как же вы узнали, когда он придет? – спросила в непонимании.
– Ах, засада, ловкая засада, сколько отловила фраеров… – вполголоса запел Женька, обратив на себя внимание пожилой санитарки, рядом протирающей пол.
– Эх, милок… Много годков дали-то ироды? – обратилась она к певцу, выжимая тряпку.
Сразу и не въехала, о каких иродах речь, но Женька, судя по всему, вмиг смекнул и подмигнул мне.
– Отмотал бабуля не мало, отныне встал на путь истинный.
– Ну, гляди-гляди мой раз восемь так вставал, а потом бегаю с передачками. Тьфу… – сплюнула со злостью санитарка, – Ироды в погонах, чтоб им гадам…
Женя показал мне молчать, приложив палец к губам. Но тут и сказать-то нечего. Логика у бабки железная, кто ж еще виноват, как не ироды? В другое время, наверное, еще бы и посмеялась над приколом. Сейчас же просто отвлеклась немного от мрачных мыслей.
– Так вот, вернемся к теме, – продолжил брат, когда санитарка исчезла с ведром из поля зрения. – Отправил оперативников в засаду на всякий случай. И я даже особо не верил, что Бурый придет. Но тут сама судьба привела его к нам прямо в руки, – глядя на выражение лица Женьки, ликующего удачной поимкой преступника вопросов на своем ли месте человек служит, не возникало, – Привезли в участок и на допрос отправили ко мне. Так-то, – поднял он вверх указательный палец, – Одна птица в клетке, осталось еще двух поймать.
– Зачем он напал? Что ему Ник такого сделал? – тут же поднялась внутри буря ярости, ранее сидевшая спокойно.
– Да, погоди ты, – уже не таким оживленным тоном произнес Женя, тише прежнего, – Есть две проблемы: подельников не сдает, ни в какую. Дурочка включает, мол, впервые встретились и за компанию били. Но ничего, скоро придет еще ответ отпечатков улики, проверим по базам хозяина, глядишь, всплывет знакомое лицо. Зато сразу слил заказчика, что тоже странно, мдааа…
– Не пойму, зачем кому-то Ника заказывать? Он что – мафиози какой-нибудь или наследник империи? – в недоумении пыталась осмыслить происходящее.
– Со вторым вариантом попала в точку, лишь с одной поправкой не он, а ты, – указал на меня рукой брат. А я от такого поворота шарахнулась от него в сторону.
Но ничего не изменилось, Женя все также смотрел на меня в упор серьезными глазами. И в глубине памяти всплыли мои переживания, и опасения на сей счет еще вначале отношений, потом все как-то забылось, уступив место счастливой размеренной жизни с любимым человеком.
– Тогда напали бы на меня, а он…
– Бурый назвал своим заказчиком Глеба, – прервав мои домыслы, окончательно огорошил брат.
Минут пять тянулась тишина. Я пыталась принять услышанное, а Женя дал мне на это время, поглядывая с беспокойством.
То, что Глеб трус и так понятно. Прикрыться отморозками вполне ему подходит. Но с другой стороны трусы больше всего страшатся замарать себя или пустить тень на созданную кропотливым трудом безупречную репутацию. В любом случае выходит так, что он отомстил за сорванную свадьбу. И… и произошедшее несчастье полностью моя вина. О чем я только думала? Пойму всех, кто возненавидит меня после этого. Так бы Ник жил, как и раньше: здоровый, веселый, умный, да что там самый лучший…
