Таким образом, мы можем сказать, что все те, которые вводятся бесами в обман (исключая лишь некоторые телесные недуги) лишены пребывающей божественной благодати; поэтому в кн. Товита VI говорится: «Кто предаётся сладострастию – тем овладевает дьявол».

С этим согласуется и то, что было сказано в первой части, в вопросе, превращают ли ведьмы людей в животных; там говорилось об одной девице, которая превращена была в кобылу, как то думала она сама и многие другие, видевшие её, за исключением св. Макария, чувства которого дьявол не мог обмануть. Когда её привели к нему, с целью излечения, и он увидел её как настоящую женщину, а не кобылу, тогда как другие, наоборот, восклицали, что она им представляется в виде кобылы, святой силою своих молитв освободил её и других от наваждения, прибавив, что это с ней приключилось потому, что она пренебрегла божественным и не пользовалась, сколько следует, таинствами исповеди и причастия. Превращение это произошло так. Один юноша сильно желал совратить её к непристойности, а так как она из-за целомудрия сопротивлялась, то один еврейский колдун, к которому обратился юноша, околдовал девицу и силою демона превратил её в кобылу.

Сделаем общий вывод. Хотя демоны и их слуги могут причинять добрым людям вред в благах земных, имуществе, временном счастье, славе, здоровье, для испытания и их заслуг, как это открывается в истории Иова, который таким образом пострадал из-за демонов, однако своим чародейством они не могут против воли человека ввести в грех и принудить к нему. Хотя демоны и искушали Иова как изнутри, так и снаружи через тело, но не могли ввести его в фантастические обманы чувств, ни активные, ни пассивные; активные, когда демоны обманывают чувства, как у тех, которые не живут в благодати; пассивные когда они посредством чародейских средств удаляют члены. Ни того, ни другого дьявол не мог причинить благочестивому Иову, особенно пассивного вредительства в отношении полового акта, ему, который был столь воздержан, что мог сказать: «Завет положил я с глазами моими, чтобы не помышлять мне о девице», тем более о чужой жене, так как дьявол, как известно, имеет большую власть над грешниками, согласно словам евангелиста Луки: «Когда сильный с оружием охраняет свой дом, тогда в безопасности его имение».

Наконец, что нужно думать о тех ведьмах, которые такие члены в большом количестве, до двадцати или тридцати членов зараз, скрывают в птичьем гнезде или ящике, где они движутся, как живые, и принимают пищу, что многие видели и что повсеместно известно? На это следует сказать, что всё это делается дьявольским наваждением и действием, так как чувства зрителей обманываются вышеуказанными способами. Некто рассказывал, что когда он потерял член и обратился за восстановлением своего здоровья к ведьме, та приказала ему подняться на дерево и из находившегося там гнёзда, в котором лежало большое количество членов, взять себе один. Когда тот хотел взять из них один побольше, ведьма сказала: «Нет, этот не тронь, и при этом добавила, он принадлежит одному попу».

Что касается вопроса, бывает ли так, что демон без помощи ведьмы удаляет мужской член и имеется ли различие между тем и другим удалением, то можно сказать, кроме того, что сказано в первой части трактата в вопросе, могут ли ведьмы удалять мужской член: во-первых, когда демон сам по себе удаляет член, тогда он действительно и реально удаляет, и действительно и реально восстановляет его, если он должен восстановить: во-вторых, он может удалить не без вреда и не без боли; в третьих, он никогда этого не делает, разве только при содействии доброго ангела, потому что он удалял бы орудие своего успеха: он может при посредстве акта совокупления наделать гораздо больше злодеяний, чем через посредство других человеческих поступков, так как бог более попускает околдовывать этот акт, чем другие человеческие поступки, как это было установлено выше; и всё это не имело бы места, если бы он не действовал при попущении Божием, при посредстве ведьм.

Если кто-либо сомневается, стремится ли демон вредить людям и животным больше сам по себе, чем при посредстве ведьм, то можно сказать, что здесь не может быть никакого сравнения. Именно бесконечно более он стремится вредить через ведьм, потому что, во-первых, наносит большее оскорбление богу, овладевая его творениями; во-вторых, чем больше наносится оскорбления богу, тем более попускается власть дьявола вредить людям; в-третьих, он делает это ради своей собственной пользы, которую он находит в погибели душ.

Хотя в первой части мы достаточно разобрали этот вопрос, но, так как иному читателю высказанные там аргументы могут показаться несколько неясными, тем более, что мы не приводили фактов и событий, подтверждающих наши утверждения, и не сообщили, как ведьмы сами себя превращают в зверей, мы в данной главе осветим ряд относящихся сюда вопросов. Во-первых, неверно толкование многих учёных (о, если бы это были действительные учёные!) канона Episcopi (XXVI) относительно указанного превращения. Это неправильные толкователи доводят дело до того, что некоторые не стесняются утверждать в своих публичных докладах, что подобные превращения ни в коем случае не могут иметь места, будь то с помощью демона или без оного. Это очень вредит правильности веры. Это способствует также укреплению положения ведьм, которые очень радуются, слыша эти речи. Эти проповедники делают ошибки, потому что касаются только слов указанного канона, а не его содержания. В каноне сказано: «Кто верит в возможность создания какого-либо существа или… придания ему другого облика… тот без сомнения – неверующий». Пусть благочестивый читатель обратит внимание на слова: «создание существа» и «придание ему другого облика». «Создание какого-либо существа» можно понимать двоякое: или создание существа из ничего, что доступно только богу, или естественное порождение. В этом последнем случае нужно различать в свою очередь двоякое: порождение совершённых существ, как, например, человека, осла и т. п., или порождение несовершенных существ, как, например, змеи, лягушки, мыши и т. п. Эти существа называются несовершенными, потому что они могут происходить из гнили. Канон всегда говорит о первых, о совершённых существах, а не о вторых. Ведь Альберт Великий в книге «О животных» отвечает утвердительно на вопрос о том, могут ли демоны производить настоящих животных, но прибавляет, что это относится только к несовершенным видам и что здесь порождение совершается не внезапно, как это свойственно богу, а в известный промежуток времени, что видно из кн. «Исход» (гл. 7). Кто хочет, пусть посмотрит указанный вопрос в первой части книги, разбор первого аргумента.

Относительно изменения облика надо сказать следующее: имеется превращение по существу и случайное или привходящее превращение. Последнее имеет в свою очередь два вида: естественное, существу соответствующее, или же существу не свойственное превращение, которое совершается лишь в восприятии смотрящего. О первом из них, об изменении по существу, и говорится в каноне. Такое изменение доступно только богу, так как только он может превратить одну субстанцию в другую. Канон говорит также и о привходящем превращении, которое может совершить и демон, постольку поскольку бог допускает через посредство насланной болезни производить привходящее, случайное или, вернее говоря, непостоянное преобразование тела. Так например, лицо может представиться поражённым проказой и т. п.

Мы, собственно говоря, не хотим подробно разбирать этого вопроса – так как нас интересуют в первую очередь явления обмана чувств, вследствие которого существа представляются изменившими свой облик. И мы говорим, что указанный канон не может не признавать существования подобных изменений. Ведь они доказываются авторитетом отцов церкви, умозаключениями и наблюдением. Смотри, например, у Августина («О граде божьем», XVIII), где он говорит об этом на основании верного опыта и умозаключений. Между прочими явлениями обмана чувств он приводит случай волшебницы Цирцеи, которая, как говорят, превратила спутников Одиссея в животных, и рассказывает также о скотницах, придавших своим гостям облик вьючных животных. Августин сообщает также, что спутники Диомеда были превращены в птиц и что они ещё долгое время после этого летали вокруг капища Диомеда. Августин же повествует об отце Престанции, превращённом в лошадь и принуждённом вместе с другими лошадьми перевозить зерновой хлеб. Что касается превращения спутников Одиссея в животных, то надо сказать, что это был подлинный обман чувств. Облик этих животных подымался из хранилища образов или памяти до способности воображения. Это обусловливало представление облика в восприятии. Впечатление, оказываемое этим духовным обликом на все способности и органы, заставляло видеть животных, а не человека, как это и было указано ранее.