3. Братства мирян входят в историю монашества, потому что представляют собою форму ослабленной аскезы. Они отражают своими идеалами те или иные стороны религиозной жизни эпохи, сближаясь со старыми орденами, как терциарии, возникавшие под кровом некоторых монастырей, с францисканцами или доминиканцами, с еремитами. Иногда в них более других выражается какая-нибудь одна сторона верований или культа эпохи, иногда они ставят себе какую-нибудь практическую, иногда довольно ограниченную цель, как, например, ассоциации для борьбы с содомией. Но общим для всех братств является стремление к организованной религиозной жизни в миру, умеренный религиозно-моральный идеал. Ассоциативный момент находит себе объяснение в условиях социальной жизни эпохи и в социально-религиозной традиции. Умеренность же идеала объясняется религиозным состоянием масс. Когда христианство глубоко проникло в массы и взволновало их, потребность в религиозной жизни уже не могла удовлетвориться монашескими и нищенствующими орденами: она захватила более умеренные по своему религиозному настроению слои. Но этим слоям уже было недостаточно обычного отношения их к монастырям и церквям, им хотелось чего-то среднего между жизнью обыкновенного религиозного мирянина и жизнью монаха. Массы уже сами без импульсов извне находили удовлетворяющий их исход в создании братств, когда сюда присоединилось воздействие еретиков, орденов и Церкви, выдвигавших умеренный идеал и всё более сознательно приглашавших религиозных мирян основывать братства. В конце XIII века один пизанский архиепископ обращался к своей пастве со следующими словами: «Как приятно должно быть купцам, что их товарищ блаженный Франциск был купцом! Как могут они надеяться на спасение, обладая таким ходатаем-купцом перед Господом! Однако, хотя наши купцы и любят это место (то есть монастырь миноритов. – Л.К.) и чтят братьев, их можно упрекнуть в небрежности, потому что бедные и меньшие, видимо, опережают их на пути в Царствие Небесное. Вы, ведь, знаете, что носильщики тяжестей составили братство около Святой Лючии де Рикукко (впрочем, теперь в него вошло много богатых), виноторговцы – около Святого Иоанна Крестителя, булочники – около Святого Марка, у Кальчисанских ворот… Столько времени наши купцы не позаботились основать братство в честь их товарища святого Франциска так, чтобы раз в год сходились бы они сюда и, выслушав мессу, получали бы благословенный хлеб, утвердив взаимную любовь и другие хорошие установления, какие обыкновенно постановляют братства этого рода. Тогда бы прилежно и уверенно могли они с помощью блаженного Франциска предаваться своей торговле. Поэтому увещаем мы в Господе купцов наших сделать то, что забыли они сделать до сих пор». Апостольская деятельность нищенствующих монахов способствовала распространению и без неё начавших распространяться братств. Умеренный идеал получил определённую самоценность, а благодаря этому несколько потускнел крайний, апостольский, и новые, радикальные, течения не могли достичь такого успеха, какой выпал на долю еретиков и первых нищенствующих орденов.

В эпоху своего возникновения монашество было результатом аскетического понимания христианства и формою жизни религиозных людей, занявших особое положение наряду с клиром и мирянами в потерявших первичную однородность своего состава христианских общинах и потом в Церкви. Озабоченные собственным своим спасением, западные аскеты тем не менее энергично выступили за своё понимание христианства, и после некоторой борьбы, благодаря росту аскетических настроений и идеалов, сумели добиться его признания и насадить на Западе формы жизни, аналогичные восточному монашеству. Церковь и общество, главным образом высшие его классы, приняли аскетический идеал как высшую форму христианства и деятельно стали содействовать его осуществлению – распространению и организации монашества. В среде самого монашества стремление к замене единообразною формою жизни многих форм, сложившихся исторически и часто стоявших в некотором противоречии с основными задачами аскезы, привело к обобщающим трудам Кассиана и к уставу Бенедикта. Церковь и положила в основу своей преобразующей и организующей монашество деятельности устав Бенедикта, надеясь добиться его безраздельного господства и думая, что этим будут достигнуты её цели.

Но в то же время успехи аскетического идеала, внутреннее экономическое развитие монастырей, связь их с миром и некоторые другие менее существенные обстоятельства вызывали ослабление монастырской дисциплины и падение напряжённости аскезы – «обмирщение монашества». Видя это, Церковь стремилась удержать монастыри на прежней высоте, что практически совпадало с её заботами об организации монашества, но всё чаще облекалось идеею реформы. Усилия Церкви и светской власти, осуществлявшей её намерения, не приводили к длительным и прочным результатам, пока усиленный социальными и политическими неурядицами рост аскетизма не проявился в новом расцвете крайних форм аскезы. Сочетание идеи реформы с сильным монашеским течением обновило значительную часть монашества, создав первую влиятельную конгрегацию – клюнийскую и вызвав к жизни целый ряд мелких. Но монашеское движение X–XI веков не было повторением более ранних движений. Оно было теснее, чем прежде, связано с общецерковною, политическою и общественною жизнью. Монашество в Церкви становится рядом с белым духовенством, подводя новый крепкий фундамент под здание папства, громко заявившего свои притязания на универсальное господство. С другой стороны, идея объединения всего монашества, идея одного вселенского монашеского ордена оказалась неосуществленной и неосуществимой: вместе с распространением клюнийской конгрегации появлялись всё новые, и место клюнийцев грозили занять цистерцианцы. Идея единого монашеского ордена, не успев достичь полной ясности своего выражения, превратилась в идею единого монашества, представленного иерархическим рядом орденов, замкнуть который постарался IV Латеранский Собор.

К этому времени торжество аскетического идеала выразилось в растущей монахизации Церкви и мира. Клирики попытались соединить свою апостольскую миссию с монашескою жизнью, основывая многочисленные каноникаты. Религиозные миряне создавали монашеско-подобные конгрегации, преследующие благотворительные цели. Рыцари сплачивались в рыцарские ордена – полублаготворительные, полувоенные организации.

Между тем влияние Церкви на мир приобщало к более углубленному пониманию христианства всё более широкие слои общества. И это понимание становилось несколько иным. С одной стороны, каноники уже сочетали апостольскую миссию с жизнью самоотречения. И эта последняя всё чаще называлась апостольскою, и сама Церковь в борьбе за своё обновление звала к апостольским временам. С другой стороны, религиозно настроенные массы буквальнее, чем Церковь, понимали идею апостольства. Еретики, будучи мирянами, избирали себе апостольские жизнь и деятельность, а взращенное самою же Церковью раздражение на обмирщенный клир оправдывало появление апостолов-мирян. Сама Церковь признавала повое понимание идеи апостольства, утвердив нищенствующие ордена и способствуя их росту. Нищенствующие ордена, более демократичные и по сфере своего влияния, и по составу, явились новою формою монашества, сосуществовавшею со старой. Они испытали на себе влияние последней и приблизились к ней, во многих отношениях уподобясь обычным орденам. В чистом виде они держались недолго и скоро вошли в ранее сложившийся иерархический ряд, заняв в нём первое по строгости своей жизни место.

В конце XIII века идея апостольства теряет своё значение и ценность для масс. Это объясняется тем, что под влиянием деятельности Церкви, еретиков и монахов, главным образом нищенствующих, среди масс получил распространение умеренный христианский идеал, нашедший себе выражение в религиозных организациях мирян и отвлекший внимание масс от радикальных форм христианской жизни.