— Но почему выбрали меня? Я же про него даже не знал. И вообще, я атеист.

— Сама удивляюсь, — пробормотала я себе под нос, и продолжила уже погромче. — Этого не знает никто. Только от самого бога зависит, кого сделать Хранителем. Очевидно, что-то такое он в тебе нашел, что остальные проглядели. Кстати, зовут его Рур.

— А что от меня требуется в качестве Хранителя?

— Да ничего особенного от тебя не требуется. При необходимости он просто выйдет из тебя и соединится с другими своими частями. Теоретически. Понимаешь, у богов-хранителей очень специфическая структура и… ммм… на моей памяти он никогда этого не делал. Но могу огорчить: боги очень любят загребать жар чужими руками. Поэтому если… случится что-нибудь…катастрофическое, тебе придется, в некотором роде… — я застряла, подыскивая слова по-красивее для этого, в общем-то, самого сильного факта. — Ты должен будешь эту катастрофу предотвратить. Точнее, умудриться собрать под своим началом тех, кого нужно, и надрать задницу всем, кто будет эту катастрофу олицетворять.

— Чего?! — парень подскочил на ноги, как болванчик с пружинкой. — И это — ничего особенного?! И как я, по-вашему, буду это делать?

— На то ты и Хранитель бога. Он все сделает за тебя, так что не волнуйся. Ему просто нужно физическое тело, чтобы ему не поклонялись, а выполняли приказы, — отрезала я. Не совсем, конечно, истина, но очень к тому близко. — Могу успокоить — последний раз, когда Хранитель исполнял непрямую свою функцию, был несколько тысяч лет назад. Ничтожный шанс, что тебе это придется делать, вполне компенсируется той кучей преимуществ перед простыми смертными, которые ты получаешь: начиная от бездонных энергетических резервов и заканчивая повышенным иммунитетом.

— Ничего себе иммунитет — так мышцы застудить! — буркнул парень для отвода глаз, садясь обратно. Глаза бегают, мысли бегают, хорошо хоть ноги на месте стоят. Ничего, переживешь. Все мы начинали с того, что пугались гипотетических долгов. К тому же тебя, скорее всего, сия печальная юдоль не коснется на самом деле.

— А ты не задавался вопросом, почему до сих пор не щеголяешь полным букетом симптомов ожоговой болезни и заражения крови? Не говоря уже о том, что в подвале Наломи мокрому и полуголому запросто можно схватить что-нибудь гораздо менее безобидное, чем застуженные мышцы. Кстати, об одежде, — тут моя педагогическая мысль вильнула в сторону, наконец обратив внимание на то, что Алекс до сих пор пребывает в одних брюках. Я эффектно щелкнула пальцами и из соседней комнаты выпорхнула невесть как забытая мной здесь в прошлый раз футболка. (Ну и что, что моды пятидесятилетней давности. Не в цветочек же.). — Одевай.

— Но она же женская.

— И как ты, интересно мне знать, это определил? На ней оборочек и кружавчиков нет.

— Ну, размер…

— Размер, доходяга ты эдакий, у нас с тобой одинаковый. Кушать нужно больше, тогда, быть может, и не влезешь ты в мою майку. А пока — вперед и с песнями.

Алекс тяжело вздохнул и принялся натягивать спорное мануфактурное изделие. Я сдержанно захихикала — футболка действительно оказалась ему маловата и сидела «в облипку».

— Я же говорил, ерунда.

— О-очень сексуально. Оставь, — я хрюкнула и утерла набежавшие слезы, — Нет, правда-правда.

— Очень смешно, я понимаю! — окрысился он. Я подавилась хрюком и несколько смущенно попыталась для отвода глаз сменить тему.

— Кхм… О чем бишь мы? О твоих преимуществах, — в поисках яркого примера я вдохновенно почесала затылок. Муза не являлась. Я покрыла музу отборными нецензурностями на всеобщем и… Эврика! — Языки! Я надеюсь, ты не думал, что вся Безымянная говорит на твоем родном? У нас-то, конечно, имеется всеобщий язык, вроде вашего эсперанто, но ты ведь и его-то не знал. В общем-то способность к языковому восприятию не такая уж редкая, в особенности среди телепатов, но у Хранителя она идет в комплекте со всем остальным.

— Это что, я читаю чьи-то мысли? — ну что ж, элемент обучаемости присутствует. И на том спасибо. — Кстати, а этот тип, что в ворону превратился, второй мой…Защитник?

— Почти. Это я по поводу мыслей. Ты на бессознательном уровне подчитываешь самое верхнее в сознании — то, что человек хочет сказать, на уровне образов и соотносишь со словами, которые он говорит. Скорость, с которой начинаешь понимать язык, напрямую зависит от его сложности. И от твоей силы тоже. А вот у тебя ее очень много, настолько много, что ты начинаешь вытаскивать из подкорки еще и словарный запас по данному языку самого читаемого. Так что… Да, тебе будет достаточно и нескольких минут, если ты по-настоящему захочешь кого-то понять, — я сделала паузу, сетуя про себя, что сама отнюдь не так способна. — А что до ворон, то это — мой брат, и он не Страж. Ведет наши летописи. Очень, кстати, полезная вещь. И к демонам он имеет весьма отдаленное отношение, поэтому шарахаться от него не стоит. Узнаешь его поближе — убедишься сам.

— Ну хорошо… Я так понимаю, этот…Рур — хранитель Земли?

Я подавилась яблочным огрызком. Кто тут говорил про обучаемость?!

— Упаси меня Боги! Нет, конечно!

— Тогда чего? — в взгляде этого дитяти сочилось такое недоумение, что я мысленно пригрозила Руру уходом в отставку. Неужели из всего, что он видел, нельзя было сделать логичный вывод, что кроме грязно-голубого шарика во Вселенной есть что-то еще?!

— Безымянной, конечно!

— Ну и что это?

— Боги-и-и… — Я убью его! Я убью этого поганца, скрывающегося под личиной моего единокровного брата! Вот только найду и сразу… — Безымянная — это все, что ты видел с момента своего возникновения на территории тюрьмы. Правда, это только очень малая часть ее.

— А… Абсолютно все? — я кивнула. — И потащило меня туда потому, что неизвестно кто решил, что я буду тамошним Хранителем?

— Нет. Все гораздо проще. Тебя просто угораздило провалиться в один из незакрытых проходов. Надеюсь, что случайно.

— Значит, это все-таки параллельный мир? — какое упорство. И пусть меня пристрелят, если я понимаю логику этого создания.

— Нет. Хотя параллельные миры существуют, и в огромном множестве. Но, к счастью, выход в Безымянную имеют только наиболее отдалившиеся друг от друга по вероятностной кривой миры, иначе была бы большая вероятность встретить своего двойника. То бишь мир рухнул бы в тартары и там бы и остался. А сама Безымянная…это…это…Что-то совершенно отдельное. Не мир, не измерение, и не что-то там еще. Пожалуй, самое точное определение — это сгусток материи вне пространства, прицепленный к временной спирали эдаким довеском, вокруг которого строятся все остальные миры в пределах измерения, — я заметила усиленную работу мысли, но нужная картина у подопечного не складывалась. Очевидно парень совершенно не разбирается в терминологии. Еще одно направление будущей работы. — Ну, представь себе, к примеру…шар, насажанный на стержень. Через него проходит плоскость. Под другим углом через него проходит еще одна плоскость. И таких плоскостей проходит через шар бесконечное множество. Представил?

— Ну, — парень выглядел обиженным. Из серии «за кого вы меня принимаете». — Плоскости — миры, шар — эта ваша Безымянная. Правильно?

— Правильно, правильно, — Я судорожно натягивала щиты. Этот не в меру шустрый ребенок уже начал меня считывать потихоньку, и, похоже, об этом не подозревает. Пока. Ох, как бы наши маленькие детишки не выросли в большие проблемы. — Поэтому в Безымянную открывается огромное количество проходов даже в пределах одного мира. Соответственно, как средство передвижения Безымянная уникальна — как еще можно за пару часов пешего хода добраться с Земли до ближайшей звезды?

— Что, правда? — Я кивнула. Ух, каким это оказалось стимулом! В детстве парень явно мечтал стать космонавтом. — А на других планетах жизнь есть? Разумная, я имею в виду?

— Разумеется, — я чопорно пригладила рубашку на груди. А я, по его мнению, кто? Эльф приблудный?… — Есть даже гуманоидная, если тебе интересно.

— Да? Но если…если отсюда можно попасть туда, то что мешает пришельцам захватить Землю?