— Ну, волосы, кожа, глаза — это я говорил. Во что была одета — не помню. Что-то серое, я думаю. Уж очень ярко смотрелись волосы. Потом… ушки такие изящные, хвост, клыки, как у тебя, в общем все, что положено… Даже не знаю, что…

— Клыки?! — Скай чуть ли не подпрыгнула на месте, — ты уверен, что именно такие, как у меня?

— Ну да, — я опять не понимал ход ее мыслей, — я еще тогда подумал, что хоть в чем-то вы одинаковые.

— …!!! — теперь даже знаки препинания в этой тираде отдавали чистейшим матом. НУ ЧТО Я ТАКОГО СКАЗАЛ?!

— Клыки у меня, — начала она неожиданно спокойным тоном, — НЕ нормальные. Не для солы. От отца достались.

— Ты хочешь сказать… — внутри что-то оборвалось и полетело вниз, все набирая и набирая скорость.

— Да. Темная. Как они тебя вынюхали… Не пойму. Не может такого сделать даже сильнейший аналитик, — она будто разговаривала сама с собой. — Тогда… Опять информатор? Но он-то КАК он это узнал? Никто ведь не знал, не мог знать! Черти…

— Скай? — неуверенно позвал я.

— А? Извини, издержки профессии. Слишком много думаю, не имея к этому способностей. Признаки-то были типичные. Видно, пресловутые духи заразны, — она улыбнулась одними губами. — Ты не можешь вспомнить ее лица, потому что их черты всегда недостроены, они не принадлежат материальному миру и быстро теряют с ним связь. Да же я не могу толком вспомнить лицо собственного отца. Остается только ощущение, и больше ничего. Запах, очевидно, должен был валить с ног, иначе ты бы учуял в ней темную за сотню метров. Ты встречался с ними, а у темных очень специфический и трудновыводимый след. У тебя в голове набат должен был бить, даже если бы ты не пытался ее проверить. Ты… — она на мгновение задумалась, — хоть мельком, хоть чуть-чуть, не вспоминал нас с Рейном, наш «Ангел»?

— Ну… — я задумался. Несколько недель прошло, черт его знает, что я там вспоминал. Я пытался, честно пытался. Всплывали какие-то фразы, рваные и непонятно к чему относящиеся. Черт, да что ж это я? Как будто ничему не учился! Через пару минут сосредоточенного копания в глубинных слоях памяти всплыло «Кстати, издалека к нам?» И то не к месту возникшее видение нашего логовища. — Получается, да. Так значит, они могли?…

— И боюсь, что сделали, — отрезала она, — Маячок к тебе прикреплять было бесполезно — мы бы сразу учуяли, а так…

— Черт, значит, все из-за меня. Ты права — я безнадежный дурак, — сказал я тихо.

— Никогда я так не говорила. Так что и ты не мели ерунду, — она, будто только сейчас вспомнив, что мы стоим посреди лестницы, развернулась и стала тяжеловато подниматься. Потом обернулась, — Ну что ты стал, пошли!

Я вздрогнул, опомнившись, и последовал команде. То есть пошел. Тупо переставляя ноги и ощущая такую пустоту внутри, что хотелось выть. Моя маленькая, такая обыкновенная мечта враз рухнула. Та самая, что давала волю продираться сквозь учебу, что давала надежду, что вот скоро я смогу вырваться на волю. Вырвался… Нет, конечно я понимал, что она и так стояла на глиняных ногах, что одна встреча по большому счету ничего не значит, но… Бывает ведь любовь с первого взгляда? Ведь так?… А, к черту, я уже ничего не понимаю в этом мире.

Иррациональное, гадкое чувство, что тебя предали. Что самое обидное, предала собственная мечта. Каково, а? Так вот и лезут в петлю. А вот мне не дадут. Даже если учесть, что я подставил всех и вся.

— Самоистязание тебе не идет. Да и не твоя это забота, Хранитель, — Скай поднялась на последнюю ступеньку, и, подпрыгнув, взобралась на очередную платформу, до которой лестница метра на два не доходила. Хранитель? Я прыгнул следом, подтянулся на руках и перекинул ногу через низкий бортик (прыгать кузнечиком с места вверх я не могу физически). Сейчас что, будет официальное заявление? Я отцепил закрутившуюся вокруг какого-то штыря полу куртки и встал. Платформа оказалась большой, не в пример предыдущим, и находилась достаточно высоко, чтобы быть светлой. Одним боком она лепилась к накопителю, что, скорее всего, и было причиной ее размеров. Скай стояла в пол-оборота ко мне с непроницаемым лицом. — Главное — ты остался жив. И, я надеюсь, пока никто не знает, кто скрывается под маской, которую я создала. Но… Она с тебя сняла слепок, за это я готова поручиться. Что-то витает в воздухе, и, возможно, это решит…многое. Ты останешься у Хана. Не спорь, — пресекла она мою попытку вставить слово, — Не спорь, Хранитель. Пожалуйста, — ее тон неожиданно стал мягким и каким-то неестественно для нее печальным, — Мне и так…тяжело. Поверь, мне многое надо проверить, и сделать это очень быстро. Ты будешь связывать мне руки. Извини.

Что прикажете сказать на такое? Я только молча кивнул.

— Может, мои пути несколько… нетрадиционны, но они позволят провести тебя туда. В обход наших законов, — она помолчала и, видимо поняв по моей физиономии, что говорить что-то еще бесполезно, передернула плечами и отвернулась. Сделала несколько осторожных шагов по платформе, выбирая оптимальное место для портала и приступила к делу, что-то тихо напевая.

Я отвернулся. Открытие портала — дело долгое, даже для лиана. К тому же, полагаю, этот портал нельзя будет назвать обычным. Я приготовился ждать. Прошелся по платформе, огладил какую-то тефлоновую поверхность накопителя и в конце концов обнаружил едва заметные ступеньки, прикрученные прямо к черной громадине. Я легко взобрался наверх, тем более, что ступенек было немного. Став на последней ступеньке, можно было легко заглянуть внутрь. Темная, почти черная вода плескалась у самых рук, которые я положил на бортик. Я перегнулся через край и посмотрел вниз — за двести-триста метров я мог поручиться головой, но, поскольку основания ни одного накопителя я еще не видел, думаю, эта цифра больше. Однако, хоть вода и была очень прозрачной, глубже, чем на пять-шесть метров, ничего видно не было. Слишком темно. Как и не было видно и противоположного края гиганской трубы. «Великую Эпоху Путешествий» я читал, хоть и не слишком усердно, посему знаю, что сии сооружения были некогда резервуарами для хранения питьевой и технической воды. Теперь же… Я окинул взглядом доступные для этого поверхности. Стенки густо поросли то ли грязью, то ли водорослями, чуть поглубже бурая склизкая масса прерывалась островками пластинчатых красноватых кустиков. На примерно пятиметровой глубине я с удивлением заметил грозди чего-то, разительно напоминающих беззубки, во множестве вылавливаемых мною в детстве в деревенской речушке.

Я взболтнул воду одной рукой. Ледяная вода взбодрила, отгоняя слабость. Я обтер мокрой рукой лицо, только сейчас заметив, что чумаз, как черт в преисподней. В голове прояснилось.

Краем глаза я уловил слабую вспышку и серебристое сияние. Скай. Я уставился на воду, бездумно разглядывая зеленовато-черные глубины. Знаем, знаем мы этот взгляд и этот тон, — мой Страж из тех самых героических персонажей, коих и отбраковывает естественный отбор. Хотя, не спорю, если бы не она, меня самого отбраковали бы уже давно. Но все равно, так нельзя… Та самая достопамятная проблема именно решаема , и со Скай станется еерешить самостоятельно. И не факт, что я успею схватить ее за руку.

Но с другой стороны… Она права. Еще чуть-чуть, пока вести не распространятся — и она выбывает из игры. Если тот, кто все это затеял, не дурак, то ее не убьют. Пока не выведет на остальных. А потому… Ни один Страж не сможет отказаться от своих обязанностей, два Стража Льда никогда не могут существовать одновременно. Эта фигура уже бесполезна, и есть ли смысл в ее дальнейшем пребывании на доске? Нет. Так стоит ли хватать за руку? Да, я многим ей обязан, но это ее долг . Стала бы она страховать меня, если бы не он? Нет. А потому… Да, я вовсе не герой. И я, черт побери, хочу выжить.

Глубоко-глубоко внизу выплавилась из черноты пара сияющих точек. Огоньки медленно поднялись из бездны, на мгновение проступил едва заметный силуэт короткой тупой морды на тонкой шее, тенью медленно развернулся плавник. Мерцающие плошки встретились с моими глазами и так же неспешно погрузились обратно во тьму. Меня уже боятся даже твари морские.