Монах тяжело вздохнул и полез в свою котомку. Достал две старые, неприглядные шкатулки и свиток. Затем трясущейся сухой рукой открыл одну из шкатулок, вынул из неё какой-то небольшой предмет, завёрнутый в тряпицу, и протянул его Бертрану Мартену.

— Что это? — спросил катар.

— Это часть из трёх, — ответил старик.

Бертран Мартен размотал ткань и перед его глазами предстал слегка проржавевший наконечник копья. Удивлённо подняв брови, катар уставился на старика.

Монах пояснил:

— Это копьё имеет много имён — Копьё Власти, Копьё Победителя, Святое Копьё, Копьё Судьбы, Копьё Лонгина, Копьё святого Маврикия.

Катар недоверчиво повертел наконечник копья в руках, внимательно рассматривая его.

— Да-да, я слышал об этой вещи, — задумчиво проговорил он. — Его обладатель становится непобедимым в боях…

Бертран Мартен хотел спросить, откуда оно у монаха и почему тот уверен, что это именно Копьё Судьбы, но совсем другой вопрос сорвался у него с губ:

— Вы назвали его одной частью из трёх. Как это понимать?

— Копьё — лишь ключ, открывающий великую тайну силы и могущества.

Во взгляде Бертрана Мартена проскользнуло недоверие. Стоит ли верить словам монаха? Возможно, у старика разыгралось воображение. Или, может, он вообще не в себе?

— Воистину, изумляюсь я вашим словам. Что за тайна? Какую дверь открывает этот ключ?

Монах поспешно произнёс:

— Мне следует рассказать всё по порядку, дабы разъяснить мои слова.

Бертран Мартен кивнул. Монах начал рассказ.

— На третье новолуние после исхода евреев из Египта Моисей привёл свой народ в Синайскую пустыню и стал лагерем около подножья горы. Здесь ему явился Господь и повелел подняться на гору. Люди, находившиеся внизу, видели, как на вершине взметнулось пламя, однако Моисей, не страшась, вошёл в облако и пробыл на горе сорок дней и сорок ночей. Там Господь дал ему каменные скрижали, на которых были выбиты десять заповедей…

Епископ прервал старика:

— Эта история описана в Ветхом завете, и я хорошо осведомлён о ней. Моисей разбил скрижали, увидев, что народ снова стал поклоняться золотому тельцу. Он сказал своим немногим последователям: «возложите каждый свой меч на бедро своё, пройдите по стану, туда и сюда, от ворот до ворот, и убивайте кто брата своего, кто друга своего, кто ближнего своего».[54]

Сказав это, Бертран поморщился. Катары отвергали Ветхий завет, считая Моисея обманщиком, кудесником, и яростно осуждали его за то, что он заставлял повиноваться свой народ злому божеству, чуждому любви к ближнему. Но сейчас, посмотрев на старика, он продолжил по памяти:

— «И сделали сыны Левины по слову Моисея: и пало в тот же день из народа около трёх тысяч человек.»[55] И Бог израильский возрадовался мести.

Монах спокойно ответил:

— Я понимаю ваше негодование и принимаю всё, что вы скажете далее. Катары не жалуют еврейского Бога. Но речь идёт не о коварстве и мстительности Иеговы, а о более важных вещах. И не начать с этого я не мог. Прошу вас о терпении.

Бертран Мартен тяжело вздохнул. Не любил он обсуждать Ветхий завет.

Монах продолжил:

— Наказав тех, кто предал его, Моисей вытесал новые каменные скрижали и отнёс их на гору. Там Бог снова начертал на них те же слова и повелел изготовить для них Ковчег. Господь дал Моисею подробное наставление, каким он должен быть. «Сделайте ковчег из дерева Ситтим длина ему два локтя с половиною, и ширина ему полтора локтя, и высота ему полтора локтя; и обложи его чистым золотом, изнутри и снаружи покрой его; и сделай наверху вокруг него золотой венец; и вылей для него четыре кольца золотых и утверди на четырёх нижних углах его: два кольца на одной стороне его два кольца на другой стороне его. Сделай из дерева ситтим: [56]шесты и обложи их золотом; и вложи шесты в кольца, по сторонам ковчега, чтобы посредством их носить ковчег… Сделай также крышку из чистого золота: длина её два локтя[57] с половиною, и ширина её полтора локтя; и сделай из золота двух херувимов; чеканной работы сделай их на обоих концах крышки; сделай одного херувима с одного края, а другого херувима с другого края; и будут херувимы с распростёртыми вверх крыльями, покрывая крыльями своими крышку, а лицами своими будут друг к другу… И положи крышку на ковчег сверху; а в ковчег положишь откровение, которое Я дам тебе… И буду Я открываться тебе там и говорить с тобою поверх крышки, из среды двух херувимов, которые над ковчегом откровения, обо всем, что буду заповедовать через тебя сынам израилевым».[58]

Старик процитировал эти строки, не упустив ни одной детали. Бертран Мартен, не перебивая, слушал. Смутные догадки заставили его терпеливо вслушиваться в слова старика.

Изготовить Ковчег Моисей поручил мастеру по имени Веселеил, которого Господь наделил «Духом Божьим, мудростью, разумением, ведением и всяким искусством…».[59]Мастер сделал всё точно по плану.

Для хранения Ковчега Моисей, по наставлению Господа, приказал сделать скинию[60] из дорогих тканей и украсить этот шатёр драгоценными камнями, золотом и серебром. Скиния имела три отделения: двор, святилище и храм Ковчега. Во дворе находился жертвенник и медная умывальня. В святилище стоял стол с двенадцатью хлебами, золотой семисвечник и алтарь, где воскуривали фимиам. Сюда разрешалось входить только священникам, коими стали четыре сына Аарона, брата Моисея. Господь повелел, что служить Ковчегу будут только священники-левиты из колена Левия, именно из этого рода были Моисей и Аарон. «…Никто не должен носить ковчега Божия, кроме левитов, потому что их избрал Господь на то, чтобы носить ковчег Божий и служить Ему во веки».[61]

В конце святилища имелась завеса, а за ней — третье отделение, святая святых — храм для Ковчега. Вход туда был доступен лишь самому Моисею и первосвященнику Аарону. И запрет этот имел под собой веские основания: ковчег имел настолько большую разрушительную силу, что находиться рядом с ним порой было опасно для жизни.

Реликвия была торжественно установлена в скинию в первый день первого месяца второго года после бегства израильтян из Египта. А спустя всего семь дней произошла трагедия. Два сына Аарона, Надав и Авиуд, вошли в святая святых с кадильницами и курениями, чтобы поклониться чуду из чудес. И вдруг «вышел огонь от Господа (ковчега) и сжёг их, и умерли они перед ликом Господним».[62]

«И говорил Господь Моисею по смерти двух сынов Аароновых… скажи Аарону, брату твоему, чтоб он не во всякое время входил во святилище за завесу пред крышку (чистилище), что на ковчеге (откровения), дабы ему не умереть, ибо над крышкою Я буду являться в облаке».[63]

Порой Ковчег внушал страх и самому Моисею. Бывало, что искры, возникшие из херувимов, сжигали или разрушали находившиеся вблизи вещи. В такие минуты даже Моисей не осмеливался приблизиться к нему. Однако, несмотря на страх, пророку необходимо было советоваться с Господом. Он подходил к Ковчегу, и Бог являлся ему как голос, звучавший между двух херувимов.

Этот новый Бог, явившийся Моисею на горе Синай и «поселившийся» позже в Ковчеге, странным образом изменил самого пророка. Предание повествует, что он стал непохож на других, и лицо его всё время скрывала завеса. То ли Господь наказал Моисея за какие-то грехи, обезобразив лицо, то ли что-то другое изуродовало его внешность… Ветхий завет об этом умалчивает.