— Я люблю книги, — мой голос был виноватым. Я тоже хотела быть стильной и современной, но не превращать же мою комнату в царство зеркала и хрома, как у Лены… Даже подумать страшно. Я бы элементарно боялась уснуть в такой обстановке.

— Ничего, я тобой займусь, — удовлетворенно сказала Лена, пересмотрев мой гардероб.

— Я предпочитаю остаться собой, — ответила я.

— Да? — Лена посмотрела на меня с таким удивлением, словно я на ее глазах превратилась в белого медведя.

Несмотря на эту нашу очередную размолвку, компьютерные советы моей «сестренки» оказались весьма ценными. Она помогла мне установить «аську» и разобраться с «файерволлом», убедила почаще делать дефрагментацию и, очевидно, в приступе великодушия, отсканировала мои фотографии, чтобы я могла послать их друзьям.

— Господи, как же мне тебя благодарить? — воскликнула я, не помня себя от восторга.

Но Лена моментально охладила мой пыл. Она задумчиво посмотрела на меня и сказала:

— Пожалуй, я бы попросила тебя об одном одолжении. Только раз и навсегда.

— Пожалуйста!

— Папочка постарался, чтобы мы попали в один класс. Сделай милость, не таскайся за мной хвостиком. Я бы не хотела, чтобы меня связывали с таким чучелом.

Я открыла было рот, но Лена выскользнула из моей комнаты и аккуратно закрыла дверь. Наверное, целую минуту я просидела с открытым ртом, а потом обиделась просто до слез.

— Ну и пожалуйста, — шептала я, глядя на закрытую дверь и дрожа от негодования. — Нужна ты мне, принцесса. Я сама заведу себе друзей.

С тех пор про себя я звала Лену принцессой.

После нашего памятного разговора за компьютером я перестала звать Лену с собой на море, ходила на дикий каменистый пляж одна. Мама пыталась мне запретить, но это было бесполезно. Вдали от моря теперь меня можно было удержать только силой. Но купаться одна я все-таки боялась — кому-кому, а мне были хорошо известны опасности подводного мира диких пляжей. Поэтому чаще всего я просто сидела на одном из камней, как русалка, опустив ноги в воду, и то смотрела вдаль, то изучала жизнь копошащихся у дна бычков, плавно парящих в пустоте коварных медуз и смешно подпрыгивающих гребешков. Я очень сильно загорела, мама только удивлялась, как можно было так почернеть всего за несколько дней. Я отправила свои фотографии на фоне моря Мише и Тане, но не получила от них ответа. Удивительно, но любить Мишу издали оказалось не так мучительно. Я постоянно вспоминала наши встречи, начиная с раннего детства, придавая от скуки особый смысл самым пустым разговорам и обещаниям. Я мало общалась с домашними. Дядя Сережа сутками пропадал в городе, часто с ним навязывалась Лена. Мамина швейная машинка стрекотала с утра до вечера, она то обметывала простыни, то шила занавески. Дом приобретал уютный вид, но все равно оставался для меня чужим, незнакомым. Так я дожила до первого сентября.

Я уже знала, что моя новая школа находится в Анапе, в моей записной книжке было расписание автобусов, следующих из Камушков, знала, что наши с Леной отметки привели в восторг завуча Марью Васильевну, хотя Лена не была отличницей, как я, зато она училась в московской гимназии. В школе не было строгих правил в отношении формы и внешнего вида учащихся, поэтому первого сентября я надела бежевую водолазку с прямой черной юбкой, сделала конский хвост, и, в общем, была собой довольна, пока не увидела Лену. Та выглядела потрясающе — клетчатая юбка в складочку и белая блузка с выточками, светлые волосы перехвачены черной лентой, рядом с ней я смотрелась просто дурнушкой. Несмотря на свою просьбу держаться от нее подальше, Лена сама села рядом со мной в автобусе. Я поняла, что она тоже нервничает, несмотря на внешнюю уверенность в себе. Но Лена молчала всю дорогу.

Нас представили классу, мы заняли свободные места. Я села за пустую парту, Лена — рядом с незнакомым мальчиком. В моей старой школе первого сентября были только классные собрания и торжественное поздравление в актовом зале. Здесь же пришлось позаниматься сначала физикой, потом географией, потом учительница русского языка решила проверить наши знания и устроила диктант. И только после уроков состоялся наконец классный час, мы сдвинули парты, сели в кружок, и я смогла наконец увидеть своих одноклассников — с парты, за которую я села, открывался великолепный вид лишь на их спины.

— Мы в новом составе, — улыбаясь, сказала учительница русского языка, она же классный руководитель, Амина Михайловна. — Откуда вы, девочки?

Мы рассказали о себе, и я заметила, что правильная речь Лены, ее обаяние и целеустремленность понравились и учителю, и ребятам. Она была золотой рыбкой, а у меня, бесцветной гуппи, спросили только:

— Ты в очках, наверное, плохо видишь, зачем ты села на последнюю парту?

— Поближе не было места.

— Неправда, Жора на первой парте сидит один, — сказала Амина Михайловна, и все повернулись к высокому парню.

Более красивого, правильного лица я в жизни своей не видела. Невольно залюбовалась иссиня-черной волной густых волос, задумавшись, как их лучше нарисовать, тушью или маслом… Парень улыбнулся уголком рта, и я опомнилась — «Господи, до чего же я глупо выгляжу: любуюсь на него при всем классе».

— Жора, ну что молчишь, уступишь новенькой место? — ехидно осведомилась красивая девушка с крашеными ярко-красными волосами.

— Зачем уступать? — он приподнял бровь, что ему очень шло. — Мне кажется, мы вдвоем вполне уместимся.

— Он же всегда сидит один, едва ли не с первого класса, — услышала я за спиной чей-то шепот и поняла, что в жизни не решусь сесть рядом с ним…

— Кстати, Марина, в Анапе прекрасные окулисты, тебе следует обратиться в оздоровительный центр, — добавила Амина Михайловна. — А теперь, ребята, поговорим о наших планах на год.

Мы записали имена педагогов, обсудили будущую театральную неделю, литературную неделю, взяли список экскурсий, который следовало показать родителям, я подумала, что год будет интересный, может быть, даже неплохо, что мы переехали. Никто особенно не глазел на меня, после занятий группа девочек во главе с красноволосой окружила Лену, расспрашивая о Москве и гимназии, я не стала к ним подходить, решила уехать домой, не дожидаясь «принцессу». До автобуса было еще двадцать минут, но мне некуда было идти. Я присела на каменную скамейку с мозаикой, солнце припекало, я просто с ума сходила в моей водолазке, намного приятнее было бы в купальнике.

— В Камушки? — вопрос явно был обращен ко мне.

Я обернулась и увидела довольно полную девушку с пышными черными волосами. Кажется, она была на занятиях?

— Да, — ответила я.

— Ага, я тоже. Меня зовут Анжела. Я коренная анапчанка.

— А я Марина, — ответила я.

— Да, я знаю, мы же с тобой в одном классе, помнишь? Вообще тебе повезло, что ты попала в нашу школу. Здесь почти все учителя русские, много русских учеников.

— А у вас что, не любят русских? — испугалась я.

— Нет, что ты. Мы же в одном государстве живем. Это я к тому, что к нашей школе тебе будет проще привыкнуть.

— Ага, — сказала я, не зная, как я должна реагировать.

— Эй, ты, надеюсь, не против, что я с тобой заговорила?

— С чего мне быть против? — удивилась я. — Наоборот, я очень рада.

— Я заметила, вы с другой новенькой знакомы, с Леной, вы вместе приехали.

— Да, наши родители поженились, ее папа и моя мама.

— Так вы сестры?

— Сводные. Между нами ничего общего, — вздохнула я.

— Я заметила. Ее уже приняли в школьную элиту. А тебе судьба тусоваться с такими отбросами, как я, — Анжела весело рассмеялась.

— Анжела, почему ты называешь себя отбросом?

— Я толстая, поэтому автоматически исключаюсь из элиты. Ты в очках, и на вид — жуткая ботаничка. Значит, мы одного поля ягоды.

— Неужели внешний вид значит здесь так много? — с недоверием спросила я.

— В этой школе — да. Хорошо, что мы закончим ее через пару-тройку лет, — Анжела вновь весело рассмеялась.

— Ты так легко ко всему относишься…