— А что мне, плакать, что ли? — удивилась толстушка. — Не грузись, Мариша! Все болезни от кислой физиономии. Знаешь, что я решила? Образуем свою коалицию, отбросы против элиты, что скажешь?
— Ты слишком много думаешь об элите, — сказала я. — Будь собой, не смотри на других.
— Резонно, — задумчиво пробормотала Анжела. — Может, ты и права. А может, просто еще не разобралась в ситуации. Знаешь, а ты интересная…
Я с благодарностью в душе приняла комплимент, и более не мешала Анжеле болтать. Всю дорогу до дома она рассказывала про своих сестер, про школу, про учителей, потом переключилась на фильмы. Я только улыбалась в ответ — в последние дни мне не удавалось вот так просто поболтать с подружками, я все время была одна. Когда автобус подкатил к моей остановке, я даже расстроилась. Анжела мне понравилась, примерно такой вот полной, веселой и шумной я представляла себе раньше Лену. Ой, я же совсем забыла про «сестренку»!
— Ты приехала одна? — мама выглянула из кладовки, где занималась шитьем, когда я открыла холодильник, мечтая о холодной минералке.
Семен Николаевич морщился при виде «Бон Аквы», судя по всему, питье минеральной воды в Анапе было возведено в культ. Для меня это было дико, вода есть вода, если она холодная и не горькая, мне наплевать, от гастрита она или Бог знает чего еще…
— Дядя Сережа поехал за тобой и Леной, — настаивала мама, — где они?
— Мам, ну я не знаю, он же вроде говорил, что не будет нас возить, не маленькие. Лена пошла куда-то с новыми подружками, а я поехала домой…
— Так! — мама с грохотом бросила на стол ножницы. — А почему ты не пошла куда-то с ней и подружками?
— К счастью, у нас разные подружки, мамуля, — рассмеялась я, вспомнив неунывающую Анжелу. — Пойду переоденусь, в этой водолазке очень жарко…
Я переоделась в шорты и майку, прочитала заданную главу из учебника физики, пообщалась с рыбками, потом включила компьютер и, пока он загружался, высунула голову в окно, чтобы взглянуть на голубую ленту моря поверх белого забора. В этот момент во двор въехала машина. Оттуда вылез дядя Сережа, и я помахала ему рукой. Но улыбка застыла на моих губах, когда из автомобиля одна за другой появилась школьная элита во главе с красноволосой. Я не успела спрятаться и услышала, как она спрашивает у Лены удивленно:
— А эта тут как оказалась? Вы что, сестры? Невероятно…
Вот так. Я для них «эта». Анжела права — я плавно вошла в круг отбросов.
Девчонки, шушукаясь, прошли мимо моей двери в комнату Лены, потом оттуда раздалось восхищенное аханье — стиль жизни бывшей московской гимназистки произвел-таки на них впечатление. Но через несколько секунд я забыла о гостьях — по Интернету пришли письма от Тани и Миши. Вернее, два от Тани и три от Миши.
Для мамы и дяди Сережи ничего не изменилось — один пропадал в кондитерских, другая сидела за швейной машинкой. А для меня и Лены началась совсем другая жизнь. «Принцесса и нищенка» — окрестила нас школьная элита. Понятно, что на принцессу я не тянула… У элиты был свой график — каждый день, кроме выходных, они проводили в гостях друг у друга по очереди. Вместе с Леной их стало пятеро, поэтому у нас они появлялись по пятницам, иногда и в другие дни, но пятница — это уж как пить дать. Чем они занимались, я не знала — наверное, вместе готовили уроки, красили волосы и ногти, сплетничали. Пару раз я шпионила за ними с помощью рыбок, но мне это быстро надоело. Просто стало скучно. Я уже знала их по именам — красноволосую звали Инной, но в своем кругу она звалась Инессой, Лена стала Эллен, были еще Лю-лю — Люба, Алиса — Олеся и Ева — Женя, то бишь Евгения. Со мной они не здоровались, а если что-то вынуждало их обратиться ко мне, звали — эй, киска… В общем, все девчонки для них были «киски», только мне посчастливилось на добавку «эй».
— По-моему, они Ленку твою только из-за блондинистой шевелюры выбрали, — хихикала Анжела.
Ее размышления были недалеки от истины — натуральная блондинка Лена, пергидролевая кудрявая блондинка Лю-лю, рыжая Инна, шатенка с зелеными глазами Ева, брюнетка с голубыми глазами Алиса со стороны смотрелись эффектно, как куклы Барби на витрине. У меня появилась проблема — я упрекала Анжелу в том, что она слишком много уделяет времени перемыванию косточек элиты, но я сама не могла не думать о них. Хотя мне было труднее — приходилось их терпеть в своем доме по пятницам. И, что хуже всего — если до того, как начались занятия в школе, Лена хоть иногда снисходила до бесед со мной, теперь большую часть времени она меня просто не замечала, даже если мы с ней по утрам сталкивались в ванной. Когда я обращалась к ней в присутствии ее новых подружек, Лена смотрела злыми глазами и отвечала сквозь зубы. Очевидно, я бесила ее самим своим существованием. В общем, с подружками Лены было все ясно. Меня они невзлюбили с первого взгляда.
Но кто меня ставил в тупик, так это мой сосед по парте. Анжела рассказала, что он — самый популярный и самый странный парень в школе, он каждый день встает в пять утра, собирает рапаны и другие редкие раковины, которые за ночь выбросило море, и потом делает из них фигурки — домики, эльфы со стрелами, птицы, но самое поразительное — фантастические существа.
— Надо быть сумасшедшим, чтобы выдумать такое, но склеить из ракушек — это просто в голове не укладывается.
А еще он гоняет на мотоцикле, увлекается восточными единоборствами и презирает всех на свете. Когда я узнала его получше, то сразу поняла, что из моего аквариума он больше всего похож на меченосца. Половина девчонок в школе влюблена в него, парни завидуют ему, а Жора сам по себе. Вот в это я сразу поверила — Жора сидел на парте обычно вполоборота, закинув ногу на ногу, так что мне приходилось ютиться на самом краешке. Странно, что учителя никогда не обращали внимания на то, что мне приходилось писать едва ли не на коленях. Может, думали, что я так привыкла?
С Анжелой я сдружилась удивительно легко, мне казалось, что я знала ее всю жизнь. В первый раз, когда я ее увидела, она показалась мне просто невероятно толстой, но то ли я привыкла к ней такой, то ли сравнила с ее мамой и сестрами, которые оказались еще полнее, но теперь я находила ее вполне нормальной. Она была довольно гармонично сложена, очень активна и подвижна, напрочь ломая все стереотипы, что сложились в моей голове насчет полных людей. То же касалось еды — Анжела в рот не брала сладкого и мучного, зато постоянно грызла фрукты, словно мартышка, в ее сумке всегда были яблоки и груши из ее собственного сада.
— Аппетит? Нет! Лень? Нет! Гены? Да! Черт бы их побрал, — ворчала Анжела, рассматривая себя в зеркале. А я с завистью любовалась ее роскошными черными кудрями…
Я долго не решалась пригласить Анжелу к нам домой. Дела у дяди Сережи пока шли не очень хорошо, мы все никак не могли выкроить денег на ремонт, и я замечала, как морщат нос подружки Лены при виде старых обоев и потертого пола. Как-то ночью я спустилась попить воды, и увидела здоровенного паука, выползающего из-под отстающего от стены плинтуса. А потом услышала шорох обоев и мышиный писк… С тех пор я всегда брала воду с собой наверх, хорошо, что мама не боялась мышей, и как они спят там, внизу? Хотя, в общем, главная причина, почему я не приглашала Анжелу, состояла как раз в подружках Лены.
— Эти Ласковые стервочки что, ночуют у вас? — удивлялась Анжела, заслышав как-то их смех во время нашего разговора по телефону…
Но однажды, когда я зашла к Анжеле, ее мама, хитро посматривая в мою сторону, начала вдруг рассказывать историю Анапы:
— Раньше тут был большой греческий город, который назывался Горгиппией. Ты была уже в музее на открытом воздухе? Нет? Говорят, часть города затонула где-то в море, это легенда для искателей сокровищ. У нас удивительная архитектура — немного Крыма, немного Грузии, немного древней Греции… Вот у вас такой же забор, как у нас, правда? А какой формы окна в твоей комнате? Анжела почему-то никогда не рассказывает…
— Мама! Какое тебе дело до архитектуры! — покраснела Анжела, но я поняла, что она часто спрашивает себя, почему я не приглашаю ее к себе. Может быть, она думает, что я стыжусь ее перед Ласковыми стервочками?
