"Мейнстрим! – как много в этом звуке

Для круга узкого слилось…"

И, в меру счастлив, С. П. Ушкин,

Скребя бочок любимой тушки,

Ваяет левою ногой:

"Нет, я не Байрон, я другой!"

О да, другой. Отнюдь не Байрон,

Привыкший душу изливать,

Деля досуг меж знойным баром

И экзотичным Занзибаром,

Где не бывал, но побывать

Мечтал еще с времен детсада,

Он примеряет лавры Сада,

Который сволочь, но маркиз,

И щекотал приятных кис

Когда пером, когда пилою,

Но, удручен судьбою злою,

Бурчит: "Нетленку сотворим!"

И продолжает про мейнстрим.

Поэт в России больше, чем поэт,

Прозаик также больше, чем прозаик,

Атлет в России больше, чем атлет –

Пьет больше пива, больше ест котлет,

И больший ревматизм его терзает.

Умом тебя, Россия, не понять!

Сутра,

Чтимая с утра,

Стоит вечером костра:

И сера,

И стара,

И писал ее сатрап,

И слова пора стирать…

А на завтрашнее утро

Вновь в почете эта сутра!

Ехал Будда на козе –

Это дзен!

Литератор, живущий в Сарапуле,

Заявил, что его оцарапали, –

Не шипом, не ножом,

А большим тиражом

Той фигни, что коллеги состряпали!

Литератор, живущий в Васильеве,

Заявил, что подвергся насилию, –

Мол, свирепый маньяк

Под лимон и коньяк

Извращенный рассказ голосил ему!

Литератор, живущий в Женьшеньево,

Заявил, что пал жертвой мошенников, –

В их рекламе роман

Про любовь и обман

Назван "сагой о кровосмешении"!

Литератор, живущий в Америке,

Прочитавши все эти лимерики,

Возбудился, как зверь,

Эмигрировал в Тверь…

Что, коллега? И вы мне не верите?

Бонус им. Главцензора:

(совм. С Д. Громовым)

Литератор, страдающий в Питере,

Был разгневан почище Юпитера:

Прочитал он статью,

Блин, про книгу свою,

И всердцах назвал критика пидором…

Славный рыцарь дон Родриго

Поражает диких мавров,

Истребляет злых драконов,

Укрощает василисков,

Служит королю Алонсо,

Любит донью Изабеллу,

Андалузские пьет вина,

Заедает жгучим перцем.

Славный коммодор Мартинес

Поражает плазмой монстров,

Истребляет злых пришельцев,

Укрощает звездолеты,

Служит рейнджером в десанте,

Любит проститутку с Марса,

Пьет бальзам "Особый звездный",

Заедает биомассой.

Славный богатырь Добрыня

Поражает всех, кто рядом,

Истребляет лютых змеев,

Укрощает Сивок-Бурок,

Служит Володимир-князю,

Любит пить по воскресеньям,

А в день будний – и подавно,

Заедая, чем придется.

Славный Агент федеральный

Поражает террористов,

Истребляет экстремистов,

Укрощает генералов,

Служит верно президенту,

Любит Андерсон Памелу,

Пьет лишь пиво, из закусок

Чипс сухой предпочитая.

Славный чародей Просперо

Поражает файерболом

Всех своих коллег по цеху,

Укрощает вражьи чары,

Служит Князю Преисподней,

Любит ясеневый посох,

Пьет на завтрак эликсиры,

Заедая мандрагорой.

Славный вурдалак Влад Цепеш

Поражает бледным видом,

Ему зомби верно служат,

Упыри в дверях толкутся,

Гроб – вампирское жилище,

Кол осиновый – награда,

Пьет он кровушку без меры,

Закусив красотки шейку.

Славный рыцарь дон Писатель

Пишет день про коммодора,

А второй – про вурдалака,

Третий день про чародея,

И четвертый – о Добрыне,

Пятый посвятив Родриго,

Агенту шестой оставив.

На седьмой же день недели,

На последний день творенья,

Вытирая пот усталый,

Озирая твердь и влагу,

Ход сюжетный и интригу,

Антураж и персонажей,

Скажет тихо дон Писатель:

"Хорошо же, блин, весьма!

Славный рыцарь дон Читатель…

Хотите, я вас напугаю?

Подобно злому попугаю,

Чужим фальцетом повторю,

Что жизнь ужасна и уныла,

Что каждый норовит без мыла

Пролезть в уютную ноздрю

И там сопеть в чужой дыре-то,

Пока сойдутся винегретом

Мор, глад, понос, педикулёз…

Хотите, доведу до слез?

Хотите, я прожгу глаголом

Сердца? И вам, невинно-голым,

Внедрю понятие стыда?

Чтоб по ночам, набычась хмуро,

Язвить шашлык души шампуром

Туда-сюда, сюда-туда,

Покуда ветреная совесть,

Как острый – нож? да что вы! – соус,

Польется огненной рекой…

Хотите, украду покой?

Хотите сладостных печений

Из перемолотых мучений?

Хотите с кровью пирогов?

Враги сожгли родную хату –

Куда теперь идти солдату?

Жечь хаты дерзостных врагов!

Все принцы всех несчастных Даний

Утонут в озере страданий,

Дабы катарсис воссиял –

И в том пиита миссия!

…да минет чаша вас сия!

Достали вечные морозы,

И я не русский, а еврей.

Читатель ждет уж рифмы "розы" –

На вот, бери ее скорей!

И горше меда лук-порей,

Как стих намного горше прозы…

Психея, бабочка-душа,

Трепещет у плеча,

И черный клин карандаша,

Как острие меча,

Надрезал злые небеса,

Чтоб теплый дождь пошел.

Да будет здесь Эдемский сад!

И стало хорошо.

Лишь тонким шрамом у виска –

Неистребимая тоска.