Агата КРИСТИ

МОТИВ И ВОЗМОЖНОСТЬ

(Мисс Марпл)

Мистер Петерик начал с того, что откашлялся - гораздо многозначительнее, чем обычно. - Боюсь, после всех этих удивительных историй моя покажется вам слишком уж незамысловатой, - извиняющимся тоном начал он. - Сразу скажу: никаких кровавых сцен в ней нет, и тем не менее, на мой взгляд, это очень интересный и захватывающий случай. К счастью, его разгадка мне известна. - Уж не юридическая ли казуистика? - испуганно осведомилась Джойс Ламприер. - Не какое-нибудь "дело Барнэби против Скиннера", слушавшееся году эдак в одна тысяча восемьсот восемьдесят первом? Мистер Петерик строго глянул на нее поверх пенсне, но, не выдержав, рассмеялся. - Нет-нет, моя милая. Вам совершенно нечего опасаться. История, которую я собираюсь рассказать, настолько проста и незатейлива, что в ней может разобраться любой. - И никаких юридических терминов, обещаете? - потребовала мисс Марпл, угрожающе взмахивая спицей. - Избави Боже, - заверил ее мистер Петерик. - Ну ладно, хоть и с трудом верится. Так мы слушаем. - История касается моего бывшего клиента. Я буду называть его мистер Клоуд - Саймон Клоуд. Человек он был очень и очень состоятельный. Жил, к слову сказать, здесь неподалеку. Большой дом... Его единственный сын погиб на войне, оставив после себя совсем маленькую дочку. Ее мать умерла при родах. Естественно, девчушка жила у деда, который просто души в ней не чаял. Малышка Крис могла веревки из него вить. Никогда я не встречал такого полного самоотречения. И словами не передать, что с ним было, когда девочка - ей шел двенадцатый годик - подхватила где-то воспаление легких и умерла. Можно сказать, Саймон Клоуд продолжал жить только по привычке. Вскоре скончался один из его братьев, оставив своих детей в на редкость стесненных обстоятельствах. Саймон Клоуд великодушно забрал их к себе. Вот так в его доме и появились Грейс, Мэри и Джордж. Старик был добр и щедр к ним, но, похоже не испытывал и малой толики той любви и привязанности, которые пришлись на долю его внучки. Для Джорджа нашлась работа в ближайшем банке. Грейс вскоре вышла замуж за некоего Филиппа Гаррода, молодого, но уже подающего большие надежды химика. Мэри, тихая замкнутая девушка, осталась жить в доме и заботилась о своем дяде. Думаю, она любила его, хотя в силу природной сдержанности предпочитала никак не проявлять своих чувств. Насколько я знаю, они жили тихо и мирно. Да, чуть не забыл... После смерти маленькой Кристобель Саймон Клоуд пришел ко мне и поручил составить новое завещание. По этому завещанию все его состояние весьма, кстати сказать, солидное - поровну делилось между племянником и племянницами: каждый получал по трети. Шло время. Однажды, случайно повстречав Джорджа Клоуда и невзначай спросив о дяде, которого давно не видел, я был неприятно удивлен мрачным выражением, тут же появившимся на его лице. "Хоть бы вы на него повлияли, - мрачно сказал он, и на его честном простоватом лице отразились замешательство и тревога. - Эти спиритические сеансы добром не кончатся". "Какие еще сеансы?" - тут же насторожился я. Тогда Джордж рассказал мне, что мистер Клоуд, совершенно случайно заинтересовавшись этим явлением, постепенно начал входить во вкус, а после того, как он познакомился с этой американкой, называющей себя медиумом, некой Эвридикой Спрагг, дело приняло серьезный оборот. Эта мошенница возымела над Саймоном Клоудом огромную власть. Она практически постоянно находилась в доме и проводила бесконечные сеансы, во время которых Саймону, безумно скучавшему по умершей внучке, незримо являлся ее дух. Скажу прямо: я не отношусь к числу тех, кто безоговорочно отрицает спиритизм. Я уже не раз говорил здесь, что доверяю только фактам. Уверен, что, если научно подойти к этому явлению, беспристрастно взвесив все "за" и "против", выяснится много такого, что никак нельзя отнести на счет мошенничества и от чего можно было бы пренебрежительно отмахнуться. Поэтому, можно сказать, я верю и не верю одновременно. Нельзя, впрочем, отрицать и того, что спиритизм - весьма удобное средство для разного рода жульничеств. Из того, что я услышал об этой Эвридике Спрагг, я понял, что Саймон Клоуд попал в руки мошенницы самой высокой пробы. Я всегда считал мистера Клоуда человеком здравомыслящим, в известной степени даже проницательным, но понимал, что, когда дело касалось отношения старика к умершей внучке, нет ничего легче, чем заставить его выдать желаемое за действительность. Чем дольше я обдумывал ситуацию, тем меньше она мне нравилась. Я любил молодых Клоудов, Мэри и Джорджа, и прекрасно понимал, чем для них может обернуться новое увлечение их дяди. Найдя какой-то предлог, я заглянул к ним домой. Было очевидно, что миссис Спрагг обосновалась там надолго и как самая дорогая гостья, пользующаяся непререкаемым авторитетом Достаточно было взглянуть на нее, чтобы мои опасения подтвердились. Это была немолодая уже особа, одетая крикливо и вызывающе. Она поминутно поминала "возлюбленных, ушедших от нас в мир иной" и откровенно играла на чувствах несчастного старика. Кроме того, она привезла с собой своего мужа, мистера Абсалома Спрагга, худого высокого мужчину с меланхоличным выражением лица и довольно вороватым взглядом. Я осторожно расспросил Саймона о его новых знакомых. Он был в восторге! Эвридика Спрагг - изумительная женщина! Ниспослана ему Богом в ответ на его мольбы! Деньги для нее ничто, и единственное, что ей надо от жизни, - возможность помочь страждущим сердцам. Маленькую Крис она любит как мать, и это тогда, когда он сам готов относиться к этой женщине как к дочери. Он даже рассказал мне некоторые подробности: как он слышал голосок Крис, сообщивший, как же ей там чудесно с мамочкой и папочкой. Хотя, сколько я помнил Кристобель, подобные умильные словечки были совершенно не в ее характере. Мало того, по словам Саймона, девочка настойчиво утверждала, что "мама и папа любят дорогую миссис Спрагг". "Однако, - оборвал он себя, - вы, кажется, смеетесь, мистер Петерик?" "Да что вы! Отнюдь. Есть множество занимающихся спиритизмом людей, которым я доверяю безоговорочно, как, впрочем, и любому рекомендованному ими лицу. Полагаю, у этой вашей миссис Спрагг отличные рекомендации?" Саймон снова разразился потоком благодарственных слов По поводу этой особы. Она ниспослана ему Богом. Он повстречал ее на водах, где провел летом два месяца. Случайная встреча, но поистине судьбоносная! Я был искренне огорчен. Мало того, что подтвердились самые мои худшие опасения, я еще и совершенно не видел выхода из этой ситуации. Как следует поразмыслив, я все же решился написать Филиппу Гарроду - мужу старшей из племянниц Саймона. Я постарался быть сдержанным и объективно обрисовать ему ситуацию, выразив опасение, что подобная женщина может вредно повлиять на старика. Попросил также познакомить Клоуна с какими-нибудь действительно достойными уважения медиумами. Мне почему-то казалось, Филипп Гаррод сумеет что-либо предпринять. Тот действовал быстро. Он сразу понял то, чего не сумел понять я: состояние здоровье Саймона Клоуда внушает самые серьезные опасения. Филипп Гаррод оказался человеком практичным: мысль, что его жену, равно как и ее сестру с братом, могут лишить законного наследства, очень ему не понравилась. На следующей же неделе он прикатил в компании самого профессора Лонгмана. Лонгман был крупным ученым, и именно благодаря его увлечению спиритизмом общественное мнение вынуждено было относиться к этому феномену с серьезностью. Это был не только талантливый, но и чрезвычайно честный и порядочный человек. К сожалению, результаты этого визита были плачевны. За все время своего пребывания в доме Лонгман так и не сказал ничего определенного. Он присутствовал на двух сеансах - подробностей не знаю, - но все время уклонялся от их обсуждения, и лишь позже написал Филиппу Гарроду письмо. В нем он признавал, что бессилен уличить миссис Спрагг в мошенничестве, хотя - но это его личное мнение - "голоса" духов действительно были поддельными. Он писал также, что, если мистер Гаррод сочтет уместным, он может показать это письмо своему дяде, и предлагал свести мистера Клоуда с абсолютно благонадежным медиумом. Филипп Гаррод отнес письмо дяде, но результат оказался совершенно не тем, на какой он рассчитывал. Старик пришел в неописуемую ярость. Все это обычные интриги! Миссис Спрагг святая! Завистники хотят оклеветать ее! Она предупреждала его о черной зависти, в атмосфере которой вынуждена жить. Если уж на то пошло, сам Лонгман признал, что никакого мошенничества нет! Эвридика Спрагг поддержала его в трудную пору его жизни, и он не даст ее в обиду, даже если для этого придется порвать с семьей. Эта святая и бескорыстная женщина значит для него больше, чем кто бы то ни было в мире! Филиппа Гаррода буквально вышвырнули из дома. Этот припадок ярости плохо отразился на здоровье Клоуда. Его состояние заметно ухудшилось. Он слег. Было ясно, что ему уже не подняться, и смерть только избавит его от страданий. Через два дня после той ссоры старик сам меня вызвал, и я спешно к нему отправился. Клоуд лежал в постели и, даже на мой неискушенный взгляд, был совсем плох. "Мне осталось совсем немного, - заметно задыхаясь, произнес он, Молчи, Петерик, молчи. Я знаю. И перед смертью хочу выполнить долг перед существом, сделавшим для меня больше, чем кто-либо в этом мире. Я хочу переписать свое завещание". "Хорошо, я немедленно составлю требуемый документ и вышлю вам", ответил я. "Э, нет, дорогой, так не пойдет, - прохрипел он. - Может, я и до утра не дотяну. Я здесь на бумажке написал, чего мне надо, - Клоуд пошарил у себя под подушкой, - а вы уж скажите, если что не так". Он достал лист бумаги, покрытый какими-то каракулями. Вскоре я в них разобрался. Он оставлял по пять тысяч фунтов племянницам и племяннику, а все остальное - Эвридике Спрагг. "С благодарностью и любовью". Я был возмущен и расстроен, но поделать ничего не мог. О сумасшествии и речи не шло: голова у старика работала не хуже, чем у других. Клоуд позвонил служанкам. Тут же явились горничная Эмма Гонт пожилая женщина, много лет проработавшая в доме и теперь самоотверженно ухаживавшая за больным, и кухарка Луси Дейвид - пышущая здоровьем особа лет тридцати. Саймонд Клоуд в упор взглянул на них из-под кустистых бровей. "Я хочу, чтобы вы засвидетельствовали мое завещание. Эмма, подай мою авторучку". Горничная открыла ящик стола и принялась там рыться. "Да не в этом, - раздраженно проворчал старик. - Будто не знаешь, что она всегда лежит в правом ящике!" "Да нет же, сэр, как раз в левом", - ответила та, протягивая ему ручку. "Значит, ты ее просто не туда положила, когда брала в прошлый раз, пробурчал старик. - Терпеть не могу, когда вещи не кладут на место". Продолжая ворчать, он взял у нее ручку, переписал подправленный мной черновик на чистый лист и расписался. За ним свои подписи поставили Эмма Гонт и Луси Дейвид. Я сложил завещание и положил его в плотный голубой конверт, который всегда ношу с собой. Полагаю, вы знаете, что завещание обязательно должно быть написано на самой обычной бумаге. Когда служанки уже выходили из комнаты, Клоуд с перекошенным от удушья лицом рухнул на подушки. Я в испуге отшатнулся, а Эмма Гонт не раздумывая бросилась к кровати. Однако старику полегчало, и он слабо улыбнулся: "Все в порядке, Петерик, не волнуйтесь. Если я и умру, то сделаю это с легким сердцем, ибо сделал все, что хотел". Эмма взглядом спросила меня, можно ли ей идти. Я кивнул, и она повернулась к двери, но неожиданно остановилась и подняла что-то с пола. Это был голубой конверт, который я, должно быть, выронил от неожиданности. Она подала его мне, и я сунул его в карман пальто. "Знаю, Петерик, вам все это не по душе, - заговорил Саймон Клоуд, когда Эмма ушла. - Но вы, как и остальные, не в силах справиться с предубеждением". "Предубеждение здесь ни при чем, - возразил я. - Вполне возможно, миссис Спрагг именно та, за кого себя выдает, и мне решительно нечего было бы возразить, оставь вы ей некоторую сумму в знак признательности. Но, послушайте, Клоуд, лишать наследства в пользу чужого человека собственную плоть и кровь - вот это мне действительно не по душе". Сказав это, я повернулся и ушел. А что мне еще оставалось? Мэри Клоуд встретила меня в холле. "Выпейте на дорогу чайку, сэр. Это же недолго", - сказала она и повела меня в гостиную. В камине горел огонь, комната выглядела уютно и приветливо. Мэри помогла мне снять пальто. Потом вошел ее брат - Джордж. Он взял у нее пальто, сложил на стуле в дальнем конце комнаты и, вернувшись к камину, возле которого Мэри накрыла стол, уселся вместе с нами. Каким-то образом разговор коснулся имения. В свое время Саймон Клоуд заявил, что не желает тратить на него время и передал бразды правления Джорджу. Теперь беднягу страшно тяготила такая ответственность, и я, чтобы успокоить его, предложил пройти в кабинет и посмотреть, все ли бумаги в порядке. После чая мы так и поступили, причем Мэри Клоуд тоже при этом присутствовала. Где-то через четверть часа я собрался уходить и пошел в гостиную за пальто. В комнате была миссис Спрагг. Она стояла на коленях возле стула с пальто и, как мне показалось, бессмысленно теребила ковер. Увидев меня, она сильно покраснела и поспешно вскочила на ноги. "Вечно этот ковер топорщится, - пожаловалась она. - Беда, да и только! Не хочет лежать как надо, и все тут". Я молча взял пальто, надел его и только тут заметил, что конверт с завещанием выпал из кармана и валяется на полу. Я снова положил его в карман, попрощался и ушел. Дальше опишу свои действия подробно. Вернувшись в контору, я прошел в свой кабинет, снял пальто и достал завещание из кармана. Когда я стоял у стола с конвертом в руке, зашел мой секретарь. Кто-то желал поговорить со мной по телефону, а мой аппарат сломался. Вместе с секретарем я вышел в приемную и пробыл там минут пять, не больше. Когда я закончил разговор, секретарь сказал мне, что меня желает видеть некто Спрагг и сейчас он дожидается в моем кабинете. Я вернулся к себе. Мистер Спрагг сидел у стола. Он тут же вскочил и с излишним, на мой взгляд, пылом принялся трясти меня за руку. Затем сбивчиво и путано заговорил. Говорил он долго. По-видимому, это была попытка как-то оправдать себя и свою жену. Он боялся, что люди начнут говорить... Ну, вы понимаете. Вот и нес всякую чушь. Что все знают, какое у его жены чуткое сердце, светлые помыслы и так далее и тому подобное. Боюсь, я не слишком с ним церемонился. Полагаю, в конце концов мне удалось дать ему понять, что его визит неуместен, потому что он, как-то поспешно завершив беседу, ретировался. Тут я вспомнил, что оставил завещание на столе, взял его, заклеил конверт и убрал в сейф. А теперь я перехожу к самой сути. Два месяца спустя мистер Саймон Клоуд умер. Не стану вдаваться в подробности, просто констатирую факт: когда я вскрыл конверт с завещанием, там оказался чистый лист бумаги. Он сделал паузу, окинул взглядом лица слушателей и лукаво улыбнулся. - Вы, конечно, понимаете, о чем речь? Два месяца запечатанный конверт лежал в моем сейфе. К нему никто не имел доступа. С того момента, как завещание подписали, и до того, как я спрятал его в сейф, времени прошло не так много. Итак, кто же все-таки успел это сделать, у кого была такая возможность и в чьих интересах это было? Напомню основные моменты: завещание подписано мистером Клоудом, и я кладу его в конверт - первый этап. Затем кладу конверт в карман пальто. Пальто с меня сняла Мэри и отдала Джорджу - на моих глазах. Пока я находился в кабинете, у миссис Эвридики Спрагг было достаточно времени, чтобы вытащить конверт из кармана и ознакомиться с его содержимым. То, что конверт оказался на полу, а не в кармане, свидетельствует о том, что именно так она и поступила. И тут мы оказываемся перед любопытным фактом: у нее была возможность уничтожить завещание, но не было мотива. Ведь Клоуд почти все оставлял ей! Заменив завещание чистым листом бумаги, она тем самым лишала себя наследства, ради которого, собственно, и затеяла всю эту историю. У ее супруга также была возможность подменить документ - когда он оставался один на один с этим документом у меня в офисе. Но здесь та же ситуация. Итак, перед вами любопытная задачка: два человека, у которых была возможность подменить завещание на чистый лист бумаги, но не было для этого мотива, и двое, у которых мотив был, но не было никакой возможности. Добавлю, что не стоит исключать из числа подозреваемых и Эмму Гонт. Она души не чаяла в молодых хозяевах и терпеть не могла Спраггов. Не сомневаюсь, что она попыталась бы совершить подлог, если бы могла. Но, подняв с пола конверт, она тут же отдала его мне. Возможности вскрыть его или ловко подменить другим у нее не было. Конверт я принес из конторы, и второй такой вряд ли бы нашелся у обычной горничной. Он, сияя, еще раз оглядел слушателей. - Вот моя маленькая загадка. Надеюсь, я изложил все достаточно ясно. Теперь интересно было бы услышать, что вы на это скажете. Ко всеобщему удивлению, мисс Марпл звонко рассмеялась." По-видимому, что-то в рассказе мистера Петерика сильно ее позабавило. - Что с вами, тетя Джейн? Может, поделитесь? - язвительно поинтересовался Рэймонд. - Да нет, ничего, я просто вспомнила маленького Томми Саймондса. Жуткий, знаете, озорник... Иногда такое выкинет - со смеху умрешь. Никогда не знаешь, чего от него ждать. Впрочем, когда у ребенка такое херувимское личико, можно быть уверенным, что ничего, кроме проказ, от него ждать не приходится. Представляете: на той неделе в воскресной школе он вдруг спрашивает учительницу: "Мисс Дерстон, а как правильно говорить: желток в яйцах белый или желтки в яйце белые?" И та принимается объяснять, что говорить надо: желтки в яйцах белые или желток в яйце белый. А этот хитрец задумчиво так ей говорит: "А я всегда думал, что желток в яйце желтый!" Ну не озорник?! Шутка старая как мир, это еще в моем детстве проделывали. - Смешно, дорогая тетя Джейн, действительно смешно, - смягчился Рэймонд, - только не имеет никакого отношения к истории, которую нам рассказал мистер Петерик. - Да как же не имеет? - поразилась мисс Марпл. - Подвох-то ведь тот же самый. А еще адвокат! Она укоризненно покачала головой. - Поразительно! Вы и в самом деле все поняли? - оживился тот. Она молча написала несколько слов на клочке бумаги, сложила и передала ему. Прочитав записку, мистер Петерик восхищенно посмотрел на мисс Марпл. - Послушайте, - проговорил он, - для вас вообще существует что-нибудь неразрешимое? - Просто я отлично знаю все эти фокусы, - скромно ответила мисс Марпл. - Сама так в детстве развлекалась. - Что-то я никак не пойму, - вмешался сэр Генри. - Здесь что, какой-то юридический фокус? - Ну что вы, - возразил мистер Петерик. - Все гораздо проще. Не слушайте мисс Марпл. У нее особый взгляд на вещи. - Итак, нужно докопаться до истины, - принялся рассуждать Рэймонд Уэст. - Конечно, выглядит все довольно просто. Рассуждая логически, к конверту притрагивались пять человек. Ясное дело, Спрагги могли подсуетиться, но слишком уж очевидно, что им это без надобности. Остаются трое. И каждый мог преспокойно проделать то, что фокусники творят прямо у вас на глазах. Думаю, завещание подменил Джордж Клоуд, пока нес пальто в дальний конец комнаты. - А я думаю, что девица! - возразила Джойс. - Наверняка горничная побежала и тут же ей все рассказала, а она нашла другой голубой конверт и попросту их поменяла. Сэр Генри покачал головой. - Не согласен, - медленно начал он, - Такие вещи под силу только фокусникам, да и то на сцене или в романах. В реальной же жизни, особенно в присутствии такого человека, как наш друг мистер Петерик.., нет, невозможно. У меня есть кое-какая версия - повторяю, только версия. Мы знаем, что незадолго до того в доме побывал профессор Лонгман, который, впрочем, так и не высказал своего вердикта... Логично предположить, что его визит сильно встревожил Спраггов. Если Саймон Клоуд не посвящал их в свои дела - что вполне вероятно, - они могли подумать, будто Клоуд послал за мистером Петериком совсем из других соображений. Возможно, они решили, что мистер Клоуд уже изменил завещание в пользу Эвридики Спрагг, а теперь, в результате разоблачений профессора Лонгмана или же призывов Филиппа Гаррода к его родственным чувствам, решил переписать его заново и с этой целью послал за мистером Петериком. В этом случае логично предположить, что на подмену решилась миссис Спрагг. Она делает это, но в самый неподходящий момент входит мистер Петерик, и, не успев прочесть документ, она поспешно уничтожает его, бросив в камин. Джойс замотала головой. - Да ни в жизнь бы она его не сожгла не прочитав! - Вообще-то, пожалуй, да, - признал сэр Генри. - Но если до сих пор у меня еще оставалась какая-то надежда, что.., м-м.., мистер Петерик устоял перед искушением помочь Провидению самолично, теперь... Он развел руками, и все рассмеялись. Сам мистер Петерик, однако, даже не улыбнулся. - Удивительно бестактное предположение, - довольно сухо заметил он. - А что нам скажет доктор Пендер? - Не стану утверждать, что успел составить какое-то определенное мнение. Думаю, подмену осуществили либо миссис Спрагг, либо ее муж. Что касается мотива, здесь я полностью согласен с сэром Генри. Если миссис Спрагг не успела прочесть завещание до ухода мистера Петерика, она оказалась в затруднительном положении: ведь признаться в своем поступке она уже не могла. Правда, тогда она, скорее всего, положила бы завещание в бумаги мистера Клоуда, чтобы оно обнаружилось после его смерти, но... Но ведь его не нашли. Хотя, возможно, на него случайно наткнулась Эмма Гонт и из преданности хозяевам уничтожила. - Думаю, объяснение доктора Пендера самое правдоподобное, - заявила Джойс. - Не так ли, мистер Петерик? Адвокат покачал головой. - Продолжу с того, на чем остановился. Я был поставлен в тупик, как и все вы, и пребывал в полном недоумении. Не думаю, что я сумел бы самостоятельно добраться до истины. Скорее всего, нет. Но меня просветили - и сделали это довольно деликатно. Приблизительно через месяц после этих событий я обедал с Филиппом Гарродом. Мы разговорились, и уже после обеда он упомянул о любопытном случае, который привлек его внимание. "Мне хотелось бы рассказать это именно вам, Петерик. Разумеется, строго конфиденциально", - сказал он. "Разумеется", - ответил я. "Один мой приятель, имевший большие виды на наследство от дальнего родственника, был сильно опечален тем, что, как выяснилось, родственник этот вознамерился отказать имущество совершенно недостойной особе. Боюсь, мой приятель оказался не слишком щепетильным в выборе средств. В доме была девушка, преданная интересам тех, кого я называю законной стороной. Он дал ей ручку, заправленную соответствующим образом. Девушка должна была положить ее в ящик письменного стола в комнате хозяина. Не в тот; где обычно лежала ручка, а в соседний, чтобы ее случайно не нашли. И когда хозяину понадобилось бы засвидетельствовать подпись на каком-либо документе и он попросил бы ручку, она должна была подать ему ту ручку, которую ей дал мой приятель. Вот и все, что ей нужно было сделать. Никаких других указаний мой друг ей не давал. И девушка в точности это выполнила". Он умолк и спросил: "Надеюсь, я вам не наскучил своим рассказом?" "Напротив, - отозвался я. - Сроду не слышал ничего интересней". Наши взгляды встретились. "Вы моего приятеля, конечно, не знаете?" "Конечно нет", - ответил я. "Тогда все в порядке", - улыбнулся Филипп Гаррод. Петерик выдержал паузу и с улыбкой сказал: - Вы уже догадались, в чем дело? Ручка была заправлена симпатическими чернилами - водным раствором крахмала, в который добавлено несколько капель йода. Это густая черно-синяя жидкость, практически неотличимая от чернил, только написанное ею исчезает через четыре-пять дней. Мисс Марпл улыбнулась. - Симпатические чернила, - кивнула она. - Старый трюк. Столько глупостей понаписала ими, когда была девчонкой. Она с улыбкой обвела всех взглядом и погрозила мистеру Петерику пальцем. - Все же это было не совсем честно, мистер Петерик, - сказала она. Впрочем, чего и ожидать от адвоката?