Но волна быстро откатывается, когда Макс покидает мое тело. Наслаждение уже не такое яркое и сильное, но мелкая дрожь до сих пор не отпускает.

Я в растерянности стою, опершись о раковину ладонями, не поднимаю глаза. Слышу только, как за моей спиной шуршит одеждой Максим. Ему хватает минуты, чтобы ее поправить. Молчание между нами становится невыносимо тягостным, и, когда поднимаю глаза, вижу его, в упор смотрящего на меня. В его взгляде пустота и отрешенность. И мне приходится закрыть рот, прикусить язык, чтобы не сказать то, о чем буду потом сильно жалеть.

- Забудь все, что только что произошло, - будто не своим голосом произносит Максим, а меня словно холодной водой обливают.

Я так ошарашена его словами, что в голове происходит замешательство. У меня нет ни одного слова, которое я могла бы ему сейчас сказать в ответ.

Пока я стою и хлопаю глазами, Макс круто разворачивается и выходит за дверь, громко ею хлопая.

Я вздрагиваю и шумно делаю вдох, всхлипывая.

В груди зарождается невероятных размеров обида. Я не могу ее проглотить. Не могу согласиться с тем, что Максим так поступает со мной уже во второй раз!

Порывисто подхватываю с пола штаны и, на ходу натягивая их на голые ноги, стремлюсь к выходу следом за мужчиной. Я не могу его отпустить вот так. Его холодность по отношению ко мне слишком ранит.

Я распахиваю дверь и...

- Можешь не провожать меня. Дорогу я найду сам, - раздается над головой металлический голос Макса, когда я со всего маха врезаюсь в него.

- Ты не можешь так уйти! - у меня взволнованный голос, и от этого он кажется таким жалким, что я уже жалею о том, что решила догнать мужчину.

- И кто же мне помешает? Ты? - Макс сжимает мои плечи и отстраняется, заглядывает в лицо, и на его губах играет ироничная ухмылка.

Ублюдок. Он издевается надо мной?!

- Мама! - слышу из коридора заспанный голос Маруси, и у меня все обрывается внутри, когда замечаю, как меняются лицо и взгляд мужчины.

Выставляю руки между нами и упираюсь ладонями в грудь Максима, отталкиваю его от себя.

- Отпусти, - прошу.

Макс еще несколько секунд удерживает меня, но, когда зов Маруси повторяется, отпускает.

- Она не твоя дочь. Уходи! - Толкаю его и, круто развернувшись, направляюсь по коридору в сторону детской. - Уходи! - коротко кидаю ему, прежде чем завернуть за угол.

И тут же о нем практически забываю, когда вижу заплаканное личико дочки. Мое сердце сжимает от тревоги. Я преодолеваю расстояние до Маруси в один миг и встаю перед ней на колени, чтобы наши лица были на одном уровне.

- Кто обидел мою принцессу? - Обхватываю ее личико ладошками, большими пальцами стираю с щечек слезинки.

- Мне приснился кошмар, - шмыгает дочка носиком и обнимает меня за шею.

А я в этот миг чувствую себя так паскудно, ведь вместо того, чтобы за дочкой следить, занималась... к горлу поднимается тошнота. И нервы начинают оголяться. Искрить. Злость на Макса действует на меня крайне негативно.

- Марусенька, прости мамочку, что не была с тобой рядом. - Обнимаю дочку и подхватываю ее на руки, иду спальню.

- Ты поспишь со мной? - Худенькие ручки сжимаются на шее тесным кольцом. - Я без тебя не засну, - с отчаянием шепчет мне в ухо дочка.

- Конечно, мой котенок! Как же иначе? - Глажу малышку по головке, пропуская сквозь пальцы шелковые нити волос. - Я не дам тебя больше никому в обиду.

Мы укладываемся в кровать. Дочка кутается в пушистое одеяло, не забывая прижаться ко мне.

- Меня никто не обижал во сне, мам, - неожиданно тихо говорит Маруся.

- Что? - Моя ладонь замирает над ее макушкой. - А почему ты тогда плакала?

- Потому что меня бросил папа. Мы с ним катались на карусели, а потом он исчез. Бросил меня одну. Я так испугалась! - Моя малышка снова всхлипывает, жмется ко мне трясущимся тельцем, а меня дрожь пробирает от бездонной тоски, которую слышу в ее голосе.

- Маруся, сладкая моя, принцесса! - Просовываю под нее руку и, обхватив ее, притягиваю к себе. - Ну откуда в твоей головке взялись такие мысли? Твой папа никогда бы так не поступил, - говорю уверенно.

И в этот миг до моих ушей доносится тихий скрип двери. В недоумении оглядываюсь на нее, но там никого нет. Показалось?

- Мам, расскажи про папу, - просит Маруся.

А у меня как будто комок поперек горла встал. Обычно, когда меня дочка спрашивает про папу, я ей уклончиво рассказываю о том, что ее папа спасает диких животных. И тогда мне больше ничего не нужно говорить. Маруся все говорит за меня, а я только поддакиваю ей и поправляю, когда есть несостыковки, но в этот раз:

- Мам, а можно папе позвонить по видео связи? Я видела по телевизору, как тетя дяде из джунглей звонила. Значит, у них там починили связь. Может, и у нашего папы появился телефон? - бросает на меня полный надежды взгляд Маруся.

Боже, как же быстро она выросла! - снисходит озарение, и у меня будто глаза открываются. Нужно что-то с этим делать. Больше Марусю я так обманывать не смогу. Нужно придумать что-то более убедительное.

- Давай поговорим об этом завтра, малышка. Сегодня уже поздно, - уклончиво отвечаю.

- Ладно, - грустно тянет дочка. - Спокойной ночи, мамуля. Спокойной ночи, папа, - произносит с трепетом, глядя в пустоту, и мое сердце, срываясь с места и увеличиваясь в размерах от необъятной любви к дочери, ускоряет бег.

Как же я ее люблю! До дрожи во всем теле. Я готова пойти на все, лишь бы сделать ее счастливой. И пусть это причинит мне боль, но я не позволю, чтобы моя малышка чувствовала себя так одиноко.

Открываю глаза и сцепляю зубы, чтобы не застонать в слух. Тело превратилось в камень, занемело от долгого пребывания в одной позе, да еще и низ живота неприятно тянет, и я ощущаю дискомфорт.

Гляжу на часы. Ого! Уже шесть утра!

Я переваливаюсь неуклюже на бок и, стараясь не разбудить дочку, сползаю с кровати. Поднимаюсь на ноги, и тут же низ живота простреливает молниеносный разряд боли. Сжимаю его ладонями, плетусь в ванную комнату. Черт бы побрал мою слабостью! Это все этот гад виноват. Если бы не он...

Когда оказываюсь в ванной, становится ясна причина дискомфорта и боль. Неожиданно нагрянули месячные.

Включив воду, я на минуту задумываюсь и путем нехитрых подсчетов определяю, что в этом месяце они пришли на несколько дней раньше.

Скидываю одежду, переступаю борт, становлюсь под упругие струи горячей воды, но тем и лучше. Теперь не нужно будет думать о последствиях... Жар стыда приливает к лицу, когда перед глазами встает картинка нашей дикой близости с Максимом.

Стараясь выкинуть из головы этого мерзавца, сжимаю в пальцах мочалку и с остервенением тру те места, которые до сих пор саднят от прикосновений его губ и рук.

- Доброе утро, Ирина Витальевна! - Я, уже собранная и готовая к рабочему дню, захожу на кухню, чтобы выпить чашку кофе.

Женщина отвлекается от стряпни, оглядывается на меня, и я замечаю в ее глазах лукавый блеск.

- Здравствуй, Майечка. Уже встала? - поднимает вопросительно бровь, и мне почему-то кажется, она задала вопрос с намеком.

- Ну так мне еще Марусю нужно завезти в садик, а потом на работу. Выходной мне никто не давал, - сухо отвечаю ей и подхожу к кофемашине.

- Да? - у женщины после моих слов заметно портится настроение. - То есть переезда не будет?

Ах! Вот почему она так взбудоражена! А я и забыла совершенно про переезд к Ярославу. Из головы вылетело.

- Я не уверена, Ирина Витальевна, что именно этого хочет Ярослав, - уклончиво отвечаю. - Мне кажется, он поторопился. Это очень ответственный шаг, - начинаю рассуждать философски.

- Майя! О чем ты говоришь?! - вскидывается женщина, и я впервые в ее голосе слышу неприкрытый сарказм. - У Ярослава уже дорожка в браки протоптана. Ты думаешь, года мышиной возни мало для того, чтобы определиться?