Ребята ни черта не поняли, но многократное повторение имени их лидера, вероятно, возымело действие. Ведущий мотнул стволом автомата, иди, мол, вперед, и мы пошли.

Патрульные были чем-то вроде любопытных сорок, которые тащили в гнездо все, что попадалось. Единственная их задача состояла в том, чтобы определить опасность находки и не приволочь в лагерь бомбу. Это был внешний круг патруля, и, насколько я вообще разбиралась в этом вопросе, во время ведения боевых действий эти же ребята должны были посильно уничтожать все свои находки.

Были и другие патрульные круги. Более сложно устроенные. Например, мы один раз долго стояли на одном месте, чего-то ожидая. Наш ведущий застыл в стороне, что-то шепча себе под нос. Каких-либо средств связи я у него не заметила, осталось предположить, что где-то в этом месте есть так называемая зона контакта — звукоизолированная площадка для передачи и получения сообщений. Удобная штука, почти как телефон, только дороже. Вскоре после этого события нас повстречал другой отряд, которому я была передана, подобно переходящему знамени. Мужчины отсалютовали друг другу, и я двинулась дальше уже в составе другой группы.

В группе “Джамаль” я работала уже год.

Занималась привычным, хотя и основательно забытым для меня делом — анализом. Абдул начисто отмел мои намерения быть оперативником, сказав, что для этой работы у него немало мужчин. Я попыталась взбрыкнуть, но Абдул хитро прищурился и добавил:

— Да-да, грубых, ни на что другое не способных мужчин. Много. И множество хитрых, изворотливых мужчин, которые не тонут ни в воде, ни в крови. И много тихих небезобидных мужчин, имеющих тонкий слух. У меня немало мужчин и все они оперативники. Хорошие, плохие, посредственные, полезные, лишние, но оперативники. Я не могу использовать их на другой работе. Тут каждый хорош там, где он хорош. Зачем мне делать из тебя очередного мужчину? Я знаю, что ты сумеешь быть и оперативником, но сможешь принести больше пользы, занимаясь другим. Зачем забивать микроскопом гвозди?

В этого человека невозможно было не влюбиться. Высокий, черноволосый, с цепким взглядом, Абдул обладал еще и мощной харизмой уверенного в своем деле лидера. Его любили женщины, а мужчины признавали в нем вожака. Когда он говорил, его слушали. Когда он слушал, ему рассказывали все, что знали. Когда спрашивал, ему отвечали, когда приказывал — слушались. Он не стеснялся приказывать. Он нашел свое дело, вел свою борьбу, и те, кто хотел быть рядом с ним, легко принимали правила игры, потому что теперь дело становилось общим. Это было хорошо, но в этом таилась и слабость “Калиюги” — преемников у Абдулы не находилось. Поэтому он большую часть сил отдавал разработке системы взаимоотношений между различными отделами организации, которая бы работала и без его непосредственного участия.

Джамаль, руководитель нашей группы, был чем-то средним между университетским профессором социологии и отвязанным растаманом-хиппи. Он носил вязаную шапочку неопределенного цвета, круглые очки вместо контактных линз и постоянно курил. Цвета предпочитал яркие, а курительные смеси — крепкие и нелегальные, в основном сделанные самолично. Вместе с тем он мог часами рассуждать по поводу какой-нибудь незначительной заметки в местной газете, проводя параллели со статьями в “большой” прессе, делая выводы и прогнозы. К тому же Джамаль был очень азартным игроком. Любимым его развлечением был тотализатор, который он выдумал сам. Джамаль делал краткосрочный прогноз, сравнивал его с работами других аналитиков, а потом собирал ставки со всех желающих высказаться о реальном прогнозе. Желающих обычно набиралось много, ставки бывали довольно большими. Это был человек неистощимой энергии, спал несколько часов в сутки, ему хватало сил на развлечения, работу и чтение многочисленной корреспонденции.

К слову сказать, корреспонденции поставлялось в “Калиюгу” масса. От традиционных бумажных изданий до специальных электронных рассылок. Многие агенты висели в Сети безвылазно в поисках информации, ссылок на какие-то статьи, отзывы, рефераты. Данные приводились в удобочитаемый вид, каталогизировались, снабжались небольшими рецензиями и предоставлялись в отдел Джамаля.

Поскольку в “Калиюге” работали люди разных национальностей и цвета кожи, основным языком общения стал английский, по крайней мере, информация предоставлялась именно на этом языке. Исключением из данного правила был оперативный отдел, состоящий исключительно из индусов. Оперативники были не только боевиками или охранниками. Они выезжали на места, вступали в контакт с населением. Оперативники были руками, осуществлявшими реализацию программы “Калиюги”.

— Знаешь, что я считаю признаком нашей успешной работы? — спросил Джамаль, когда мы обедали вместе.

Он воткнул многоразовый мундштук в запечатанную целлофаном чашечку с курительной смесью. Сжал упаковку посильнее, надрывая внешнее покрытие. Смесь разогрелась, из образовавшегося отверстия пошел ароматный дымок. Джамаль пожаловался:

— Слабая штука. Совершенно не интересная. Женская я бы сказал. Только не обижайся, ты понимаешь, что я имею в виду?

— Да, понимаю, — улыбнулась я. — Ты типичный мужской шовинист.

— Почему?

— По твоим убеждениям женщина существо заведомо более глупое и. слабое в сравнении с мужчиной.

— Совсем нет, — окутался дымом Джамаль. — Все в этом вопросе определяет биология. Представь себе, что женщина будет курить сильные смеси. Что бы там ни говорили врачи и что бы ни твердила реклама, это плохо сказывается на состоянии здоровья. Особенно страдает внешний вид. Кожа становится дряблой, белки глаз и зубы начинают желтеть… Для женщины это значит, что она не сможет заполучить самого лучшего мужчину-самца. Потому что мужчина для начала посмотрит на внешность, а уж потом, если повезет, обратит внимание на талант, ум, способности. Если они есть. Женщина, как своеобразный производитель потомства, стремится к наивысшему качеству. А поэтому она должна овладеть наилучшим самцом-мужчиной и внешне, и умственно. Значит, курить крепкие смеси ей не стоит. У женщины совсем другие методы достижения цели. И ей лучше не курить крепкие смеси, не толкать штангу на соревнованиях и не руководить корпорацией.

— Почему она не должна руководить корпорацией?

— Потому что нет ничего более асексуального, чем руководящая большим коллективом женщина. Слишком много ненависти. Слишком много забот. Она уже не в состоянии подумать о себе. Она думает о своем внешнем виде только потому, что это часть ее работы. Работы, которая высасывает ее и иссушает.

— Ну хорошо, а что же по-твоему женщина должна и может делать?

— О, это очень просто и сложно одновременно.

Джамаль находился в состоянии ожидания. Он только что заключил большое пари, и теперь ему оставалось лишь ждать, когда, наконец, произойдет то событие, которое он предсказывал.

— Женщина должна постоянно расти над собой. Она должна развиваться, ни на минуту не останавливаться. Не поддаваться желанию бросить все и больше не бежать вперед. В каком-то смысле женщина должна быть ницшеанкой. К сожалению, большинство этому правилу не следуют. В этом причина большинства разводов.

— Почему?

— Ну, очень просто. Мужчина по своей природе существо, находящееся в постоянной экспансии. Он обречен осваивать неизведанные им территории, искать что-то новое, двигаться вперед, убивать мамонтов, образно выражаясь. Это желание прогресса заложено в нем изначально. Вступая в брак, он стремится обеспечить себе надежный тыл, прикрытие на случай временных неудач. Поскольку экспансивное движение подразумевает в себе развитие его личности, то вскоре мужчина замечает, что тот надежный тыл, гнездо, пещера, стала для него мала. Тесна. Ему хочется чего-то большего. Этого требует его развившаяся личность. Но женщина, если она не развивается вместе с мужчиной, не желает перемен. Старое гнездо как раз под ее размеры, не больше и не меньше. В большем меньше уюта, а в меньшем тесно. Ведь именно женщина отвечает за строительство гнезда, за его обжитость. В этом вопросе очень много зависит от нее. Так в итоге возникает противоречие, которое разрывает брак изнутри. Своеобразная разница потенциалов. Так что одна из главных задач женщины, одна из ее почетных задач — заниматься собственным саморазвитием, расти. Потому что природа, которой в голову не приходил институт брака, не заложила в женщине этой функции. Ведь у животных в этом нет необходимости. Получается, что женщина в данном вопросе превосходит мужчину. Она улучшает свою природу. Точнее, должна улучшать. Мужчина же только пользуется тем, что заложено в нем изначально. Так что я ни в коем случае не мужской шовинист. Я восхищаюсь женщинами, которые развивают себя. Совершенно искренне.