— Твои контактные данные зашифрованы в виде цифрового кода на твоём же удостоверении личности. Он персональный. Ни у кого другого такого номера нет. И по нему можно связаться с тобой в любой точке земного шара, где есть мобильная связь. Также этот код можно использовать как цифровую подпись вместо реальной.

— А как его достать?

— Зачем?

— Ну, чтобы посмотреть мой номер.

— Ничего доставать не надо. Всё делается через ПИКом. Вот смотри!

И Мария Степановна показала мне все необходимые действия на экране компа, вернее уже кома:

— Достать удостоверение, если оно вдруг понадобится, что случается довольно редко, тоже можешь только ты. Ну и представители властей тоже.

— А могут им воспользоваться различные преступные элементы?

— Нет, не могут. Это удостоверение должно непосредственно или через ПИКом контактировать с твоей рукой. Без этого оно работать не будет. При этом считывается несколько десятков параметров твоего тела: отпечатки пальцев, характеристики пульса, дыхания, и давления, гальваническая реакция кожи, состояние нервной системы. И ещё кучу всего, чего мало кто знает. И если что-то ПИКому не понравится, то ничего сделать не получится. Так что тут можешь быть спокоен.

— А почему вы не использовали ком, когда подписывали полицейский протокол? — вспомнил я дактилоскопию моей тогда ещё попечительницы при засвидетельствовании ею протокола моего допроса.

— Это чисто полицейские заморочки. Хоть с момента появления и до сих пор ни одного случая подделки персонального удостоверения личности гражданина Руси зафиксировано не было, они предпочитают работать по старинке, дополнительно используя отпечатки пальцев. Да и ты просто, наверное, не заметил, как я своим ПИКомом прикоснулась к экрану полицейского планшета. Так что данные с моего удостоверения тоже были считаны полицейским компьютером. А госпожи полицейские прекрасно это видели и поэтому ничего не говорили.

Ответив на все вопросы, Мария Степановна показала, как обмениваться номерами, а ещё звонить, посылать сообщения и даже фотографировать и снимать видео.

После этого из принесённого пакета, сиротливо лежащего до этого момента на соседней кровати, было извлечено нечто и развёрнуто в ярко жёлтые штаны и футболку в сине-белую вертикальную полосу:

— Это тебе одежда на первое время. Да и не поедешь же ты после выписки домой в больничной пижаме. Вот ещё туфли есть.

И следом за цветастым кошмаром появились белые мокасины. Я всё ждал, когда за ними появятся носки, но этого события так и не произошло.

— Я выйду, а ты переоденься. Посмотрим, не мало ли тебе? Хотя с размерами я, обычно, не ошибаюсь.

С размером обуви, Мария Степановна точно не ошиблась. Туфли даже без носков комфортно для меня расположились на ногах. Про отсутствующие носки я не спросил, но в пустом пакете, с понятным результатом, порылся. Тем не менее, не смотря на отсутствие искомого, обувь не ощущалась чужеродным предметом. Более того, она практически никак не ощущалась. Туфли оказались очень лёгкими, удобными и тёплыми.

А вот остальное … Цыплячьи штаны плотно облепили мои бёдра, едва прикрыв расклешённым низом середину голени, сверху сильно не дотягивая до пояса. И как я не старался, выше подтянуть их у меня не получилось.

То, что я поначалу принял за футболку сборной Аргентины, ею не было, хотя и имело короткие рукава. Эта вещь, не знаю, как её правильно назвать, была шире меня раза в два и едва не доходила до колен.

Подойдя к зеркалу в туалете, я с изумлением рассматривал отразившееся попугайное чудо, которому только перьев для полного счастья и не хватало. И почему мне так не нравилась моя больничная пижама цвета спелого салатного листа? Правду говорят, что всё познаётся в сравнении. И я совсем уже не против выписаться именно в ней.

За этим занятием меня и застала вернувшаяся Мария Степановна.

Вернув меня в палату и подведя к окну, покрутив десять раз перед собой, удовлетворительно поцокав языком и покивав головой, упомянув что-то о непостоянстве современной мужской моды, она выдала:

— Красавчик! Все девчонки будут твои!

Я сел там, где и стоял. По-моему, даже на пол:

— Я в этом никуда не пойду!

Такого Мария Степановна явно не ожидала:

— Но это же стильно и красиво! Современная молодёжная мода …

Пришлось её прервать и повторить более выразительно и понятно:

— Я! В этом! Никуда! Не пойду!

Теперь села уже Мария Степановна. Правда, не рядом со мной, а на кровать:

— Но почему?

— Не нравится. — стоял я на своём.

— Чем не нравится?

— И цветом, и фасоном.

Не стесняясь, я снял с себя всю принесённую одежду кроме понравившихся туфлей, облачившись обратно в не такую уж и плохую, как оказалось, пижаму. Женщина растерянно замерла, переводила взгляд с вещей на меня, не зная, что сказать.

— Я вас сильно расстроил, Мария Степановна? — я неловко себя чувствовал, словно походя наплевал в душу заботящегося обо мне человека. По большому счёту так оно и было, но носить предложенные одеяния было выше моих сил. Особенно жёлтенькие штанишки в обтяжку. И ещё я очень не люблю, когда за меня что-то решают.

— Да нет. Просто неожиданно всё вышло. — ожила Мария Степановна, аккуратно складывая штаны и футболку обратно в пакет.

— А туфли мне нравятся. — подлизался я немножко, говоря тем не менее чистую правду. — А носки под туфлями носить теперь не модно?

— Ну, молодёжь сейчас всё больше без них ходит. — не совсем уверенно ответила Мария Степановна.

— А что с вещами теперь делать? Деньги же пропадут.

— Не переживай, хозяйственный ты мой, не пропадут. Этикетки все на месте. Так что всё, что тебе не понравилось, можно вернуть в магазин и получить деньги обратно.

— А в чём я выписываться буду?

— Вот сейчас и посмотрим. — воодушевилась моя приёмная мама. — А ну-ка, разворачивай свой ПИКом на максимум!

Вспомнив, чему меня учила недавно Мария Степановна, я, высунув кончик языка и зажав его зубами, старательно выполнил её просьбу. Привычка высовывать язык досталась мне от отца. Он тоже так делает, когда чем-то увлечённо занимается. А я, глядя на него, перенял эту его черту. Теперь и у меня такая же бессознательная привычка есть.

Дождавшись растяжения кома до приемлемых размеров, дело в свои руки взяла Мария Степановна. Быстро найдя интернет-магазин верхней одежды, который, по её словам, также и реально присутствовал в Пензе, она рассказала о принципе поиска одежды с фильтрами по цвету и фасону, показала пример, и вернула мне ком со словами:

— На — выбирай сам! А я схожу в столовую, перекушу чего-нибудь, а то с утра ни крошки во рту не было.

Мне стало ещё стыднее за свой неблагодарный поступок. Но у меня появилась цель, и её надо было достичь.

Целый час я потратил, пока освоился с поиском и нашёл более-менее привычные для меня брюки и рубашку, удовлетворяющие по фасону и цвету моим доисторическим предпочтениям и оставленным туфлям. Мария Степановна уже дважды заглядывала в палату, интересуясь моими успехами. Но обрадовать её я смог только на третий раз.

Посмотрев то, что я выбрал, она пробормотала:

— Ну, раз это тебе нравится …

— Именно это! — поспешил я уверить сомневающуюся женщину.

— Ладно, привезу тебе новую одежду завтра. — сдалась приёмная мама, копируя на свой ком результаты моего выбора. Результаты своего, кроме туфель, она забрала ещё час назад.

После она что-то сделала со своим ПИКкомом такое, что его поверхность стала зеркальной. Быстро осмотрев себя и поправив кое где причёску, Мария Степановна проговорила:

— Попозже я кину тебе немного денег на карманные расходы. Можешь тратить, не спрашивая меня. Если нужно будет, я добавлю ещё. До завтра, Слава!

— До свидания, Мария Степановна! — попрощался я, раздумывая зачем деньги кидать, если можно просто передать из рук в руки.

28 мая, 07:45.