Получив в лоб ещё один неожиданный и такой провокационный вопрос, я второй раз за день покраснел теперь уже от необходимости говорить об интимных отношениях между мужчиной и женщиной с самой женщиной. Но всё же нашёл в себе силы ответить, не опуская от смущения глаз:
— Если этот вопрос из серии как паростки огородной белокочанной капусты тёмными жаркими ночами превращаются в обычных человеческих детёнышей, то я в нём практически профессионал.
— Вот какой молодец! — уважительно покивала головой мама Маша. — Главное, не забывай соблюдать профессиональную технику безопасности и использовать профессиональные средства индивидуальной защиты, если не хочешь получить профессиональные заболевания.
После таких пожеланий крепкого здоровья, мои щёки покрылись румянцем в третий за сегодня раз. А мама Маша, задорно рассмеявшись, вышла не став смущать меня ещё больше.
Оставшись в одиночестве, я с удивлением понял, что от недавней хандры не осталось и следа. А состоявшийся разговор и незаметная смена настроения навели меня на ассоциацию с беременной женщиной, у которой эмоциональное состояние также непредсказуемо может изменяться в течение относительно небольшого промежутка времени. Видел я такое, когда был в гостях у одноклассника, мама которого была в то время в положении. Как я ему и его отцу тогда посочувствовал! И до благополучного разрешения той беременности в гости к ним заходить отказывался.
Поразившись причудливым ассоциативным мыслительным процессам своего ушибленного мозга, я вернулся к прерванному мамой Машей чтению. И по мере изучения полученного материала, стала выясняться причина столь непонятного прохладного отношения прекрасной, теперь уже не половины, а большей части человечества к моей скромной персоне.
То, что я себе нафантазировал касательно отношения большинства женщин к меньшинству мужчин, действительно имело место быть в конце двадцатых — начале тридцатых годов, то есть через несколько лет после окончания череды всемирных потрясений. Обстановка в стране и в мире более-менее стабилизировалась, люди постепенно начали возвращаться к мирному укладу и привыкать к реалиям новой жизни с изменившимися определениями сильного и слабого полов, дефицитом потенциальных спутников жизни и низкими шансами зачать и родить ребёнка. И женщины, осознавшие встающую перед ними нерадостную перспективу встретить старость в полном одиночестве, начали настоящую охоту если не за спутником жизни, то хоть за донорами спермы.
Выживших парней и редких мужчин буквально похищали среди белого дня с улиц городов и посёлков, увозя в неизвестном направлении. Причём участие в этом принимали не только свои организовавшиеся женские криминальные структуры и не до конца ликвидированные иностранные диверсантки, но и отдельные гражданки, желающие своего кусочка личного счастья.
Похищенных мужчин местные преступницы держали взаперти, используя и для собственных потреб и для наживы, не редко перепродавая людей или просто сперму богатым и особо не отягощённым вопросами морали клиенткам или таким же иностранным агентам. Несчастных мужчин постоянно насиловали для извлечения семенной жидкости, зачастую с использованием различных химических препаратов, вызывающих сексуальное возбуждение или просто эрекцию. Многие из них, особенно несовершеннолетние, не выдерживали такого отношения и сходили с ума. Их истощённые тела с многочисленными следами насилия полиция находила потом на свалках или заброшенных окраинах городов. Свободно передвигающиеся по улицам мужчины, прогуливающиеся юноши и играющие во дворах мальчики моментально с них исчезли.
Положение в стране исправила своевременная жёсткая, можно сказать даже жестокая реакция государства, выразившаяся в безжалостном терроре и уничтожении замаранных в таких преступлениях лиц.
По личному указу Александры Ярой, сменившей на посту государыни Руси свою мать Ольгу Ярую, в министерстве внутренних дел Руси спешно организуется Департамент алиментации мужчин, в структуре которого создаются особые следственные оперативные группы, объединённые впоследствии в так называемое управление А. Созданные группы наделяются правами привлечения к своей деятельности любых силовых структур и неограниченными полномочиями в расследовании, внесудебном вынесении приговора и его же немедленного исполнения в отношении лиц женского пола, подозреваемых в противоправных действиях против лиц мужского пола, а также граждан, проявивших преступное бездействие или сокрытие фактов подобных преступлений. А приговор таких групп обычно был один — расстрел. Усилиями этих групп при поддержке полиции и армии кризисная ситуация в обществе была купирована, но её последствия до сих пор можно наблюдать вокруг.
Другой проблемой стало принудительное или вполне добровольное начало сексуальной жизни малолетних мальчиков со взрослыми женщинами, девушками или своими более развитыми в физическом отношении сверстницами. Ранняя половая жизнь не совсем созревшего из-за влияния Вируса юношеского организма стала приводить к проблемам со здоровьем, с неокрепшей подростковой психикой и, как следствие, последующей импотенцией, влекущей за собой частые случаи самоубийств.
И снова государством были экстренно были приняты законы, запрещающие под страхом смертной казни представительницам женского пола с началом полового созревания, а оно, напомню, может начаться даже с восьми лет, проявлять любые инициативы, которые могут быть расценены, как сексуальные, в отношении несовершеннолетних мальчиков. А мужское совершеннолетие, как я уже рассказывал, наступает по местным законам в четырнадцать лет. И контролировать исполнение этих законов помогают ПИКомы, автоматически посылающие сигнал в государственные контролирующие органы в случае регистрации ими подобных ситуаций.
Эти законы, кстати, с минимальными корректировками, действуют в стране по сей день. И одна из поправок, законодательно принятая относительно недавно — лет десять назад, допускает, с целой кучей оговорок, сексуальные отношения женского пола с отроками, достигшими тринадцати лет, но только, если инициатором таких отношений выступил сам юноша. Видимо конкретно так прижала демография руководство державы, что оно пошло на послабление в этом вопросе. Но зато душа моя, получив подробнейшее разъяснение по угнетавшему её вопросу, облегчённо выдохнула и успокоилась.
Уменьшив ком и вернув его на руку, я потопал на кухню к холодильнику за чем-то вкусненьким, что мама Маша обязательно в нём для меня держала, и что замечательно дополнило бы прошедший мимо сознания ужин.
О — рыбка! То, что надо, чтобы посидеть спокойно на веранде со связкой сушеных бычков, подышать прибрежным, остывающим после дневного зноя морским воздухом, наполненным ароматом диметилсульфида, старательно выделяемого морскими водорослями, и поразмыслить в назойливой комариной компании над своим ближайшим будущим!
С комарами неплохо справлялась какая-то вонючая спиралька, коптившая потихоньку на одном из плетёных кресел и начисто разогнавшая надоедливых насекомых вместе с запахом морского бриза. Видимо мама Маша, уходя в соседний коттедж и зная мою вечернюю привычку, заблаговременно позаботилась о комфортной для меня обстановке.
«Стрелять» по носящимся невдалеке комарам, как в больнице, я и не думал, так как просто не смогу найти необходимого количества «боеприпасов» для полного их уничтожения. Тем более, что на смену павшим в неравном бою тут же прилетит свежее мобилизованное пополнение. И хоть на десяток-другой дозированных выстрелов меня уже хватало, но не было соответствующего охотничьего настроения для подобного развлечения.
На столе обнаружилась забытая мамой Машей соломенная шляпка, украшенная изящным букетиком из миниатюрных розочек, приобретённая нею в одном из местных магазинчиков, или, как здесь говорят, — бутиков. Она и мне порывалась купить такую же (в смысле — соломенную, а не с букетиком), но я убедил её, что привезённой из Пензы бейсболки мне вполне хватит на всё время нашего отдыха.
