Старуха тщательно сложила и спрятала за оби письмо Матахати и Сутру Великой Родительской Любви, а в кошелек вложила еще одно письмо, с которым никогда не расставалась. Оно гласило:

«Несмотря на преклонные годы, я провожу дни в странствиях ради великой цели. Меня может убить мой заклятый враг, я могу умереть на обочине дороги. В случае моей кончины прошу чиновников и добрых людей отослать мое тело домой на деньги, которые находятся в этом кошельке. Осуги, вдова Хонъидэн, деревня Ёсино, провинция Мимасака».

С мечом на боку, в белых ноговицах и митенках старуха была почти совсем готова. Стеганый пояс-оби плотно перехватывал кимоно-безрукавку. Поставив чашу с водой на стол, Осуги склонилась перед ней и сказала:

– Пора!

Затем замерла на несколько мгновений с закрытыми глазами. Мысли ее обратились к дядюшке Гону. В дверь заглянул Дзюро.

– Готовы? – спросил он. – Пора в путь! Кодзиро ждет.

– Я готова.

Осуги вышла и села на почетное место перед алтарем. Псаломщик подал ей чашку и осторожно налил сакэ. Налил он также Кодзиро и Дзюро. Все выпили, встали, потушили лампу и вышли.

Многие из людей Хангавары вызвались их сопровождать, но Кодзиро не взял их, они только мешались бы в бою. Когда они выходили из ворот, один из молодых людей высек искры из огнива – на счастье.

Небо затянуло дождевыми облаками, пели соловьи.

Четверо шли по темным улицам, сопровождаемые собачьим лаем. Собаки чуяли зловещие намерения этих людей.

– Кто это там? – спросил, оглядываясь, Короку.

– Ты кого-то увидел?

– Кто-то идет за нами.

– Наверное, кто-нибудь из наших, – успокоил Кодзиро. – Ведь все хотели пойти с нами.

– Они все бы испортили.

Повернув за угол, Кодзиро остановился под карнизом дома.

– Уже пришли? – спросил он шепотом.

– Мастерская Коскэ чуть дальше по улице, на другой стороне.

– Что нам делать? – спросил Короку.

– Действовать по плану. Вы остаетесь здесь, я иду в лавку.

– А что, если Мусаси попытается сбежать через черный ход?

– Не беспокойся. Ни он, ни я не побежим друг от друга. Если он удерет, то ему конец как фехтовальщику.

– Не лучше ли нам расположиться напротив дома? Мало ли что случится.

– Хорошо. Как договорились, мы выйдем с Мусаси на улицу и пойдем рядом. Когда приблизимся к Осуги, я выхвачу меч. Воспользовавшись замешательством Мусаси, Осуги нанесет ему удар.

Осуги переполняла благодарность.

– Спасибо тебе, Кодзиро! Ты так добр ко мне! Ты – живое воплощение Хатимана.

Старуха сложила ладони и склонила голову, словно перед ней и вправду находился бог войны.

В глубине души Кодзиро не сомневался, что делает правое дело. Уверенность в собственной непогрешимости не знала границ.

Когда Мусаси и Кодзиро были юношами, полными молодого задора и надежд, между ними не существовало вражды. Они, конечно, соперничали друг с другом, как принято у равных друг другу. Неуклонный рост славы Мусаси вызывал неприязнь у Кодзиро. Мусаси всегда признавал выдающееся мастерство Кодзиро, но был невысокого мнения о его характере и проявлял осторожность в обращении с соперником. С годами они совершенно разошлись по многим причинам, сказались разгром школы Ёсиоки, судьба Акэми, действия Осуги. Не могло быть и речи о примирении.

Сейчас, когда Кодзиро взял на себя роль защитника Осуги, события с неумолимой быстротой приближались к неизбежному исходу. Кодзиро негромко постучал в дверь.

– Коскэ! Ты не спишь?

В доме было совершенно тихо, но из-под двери виднелась полоска света.

– Кто там? – нерешительно спросили из-за двери.

– Ивама Какубэй дал тебе мой меч для полировки. Я пришел за ним.

– Большой длинный меч?

– Впусти меня!

– Подождите.

Дверь приоткрылась, глаза обоих мужчин встретились. Загораживая дорогу, Коскэ сказал:

– Меч пока не готов.

– Когда же он будет готов? – спросил Кодзиро, отодвигая хозяина с дороги и входя в дом.

– Дайте посчитаю…

Коскэ потер глаза и подбородок и еще больше вытянул длинное лицо. Кодзиро показалось, что над ним смеются.

– Не кажется ли тебе, что ты сильно запаздываешь?

– Я ведь объяснил Какубэю, что не могу точно определить срок окончания работы.

– Я не могу больше обходиться без меча.

– В таком случае заберите его.

– Что?

Кодзиро искренне удивился. Ремесленник не смеет так отвечать самураю. Кодзиро понял, что здесь заранее приготовились к его визиту. Пора переходить к главному делу.

– Говорят, у тебя живет Миямото Мусаси из Мимасаки.

– Кто вам сказал? – подозрительно спросил Коскэ. – Да, он действительно гостит здесь.

– Позови его. Мы с ним давно не виделись, с той поры, как расстались в Киото.

– Ваше имя?

– Сасаки Кодзиро. Он меня знает.

– Передам, но не уверен, захочет ли он вас видеть.

– Одну минуту.

– Да?

– Объясню подробнее. В доме даймё Хосокавы я случайно услышал, что у вас живет человек, который по описаниям похож на Мусаси. Я пришел, чтобы пригласить Мусаси немного выпить и поболтать.

– Понятно, – ответил Коскэ, удаляясь в глубину дома. Кодзиро обдумывал, как поступить, если Мусаси, почуяв неладное, откажется от встречи. Пронзительный вопль прервал его размышления.

Кодзиро буквально вылетел из дома. Его план разгадали и обернули против него самого. Мусаси, конечно, выбрался наружу через черный ход и пошел в атаку. Но кто кричал? Осуги? Короку? Дзюро?

«Не везет!» – подумал Кодзиро, приготовившись к схватке. Он был натянут как струна.

– Рано или поздно, но это должно было случиться, – пробормотал он. Он знал об этом с того дня, когда они встретились на перевале горы Хиэй. И вот час пробил! Если Осуги уже мертва, то кровь Мусаси будет принесена в жертву за упокой ее души.

Кодзиро пробежал шагов десять, когда кто-то окликнул его.

– Короку, это ты?

– Я… я ранен, – простонал тот.

– Где Дзюро?

– Он тоже…

– Где он?

Кодзиро увидел окровавленное тело Дзюро, простертое на земле шагах в тридцати. Готовый к отражению нападения, Кодзиро крикнул:

– Куда делся Мусаси?

– Нет, не Мусаси…

– Что? Ты хочешь сказать, что напал кто-то другой?

– Нет, не Муса… – Голова Короку безжизненно поникла. Кодзиро подбежал к Дзюро и приподнял его за ворот кимоно, липкий от крови.

– Дзюро, кто напал? Куда он побежал? Дзюро жалобным голосом простонал в ответ:

– Мама… прости, зря я был…

– Ты о чем? – раздраженно рявкнул Кодзиро, выпуская его из рук.

– Кодзиро! Кодзиро, это ты? – раздался голос Осуги.

Старуха беспомощно лежала в придорожной канаве, покрытая грязью, соломой и очистками овощей.

– Вытащи меня! – стонала старуха.

– Как тебя угораздило свалиться?

Кодзиро бесцеремонно выдернул Осуги из канавы и, как мешок, бросил ее на дороге.

– Куда ушел тот человек? – проговорила старуха, словно бы вторя вопросу Кодзиро.

– Кто, нападавший?

– Да. Это был тот самый человек, который следил за нами.

– Он неожиданно набросился на вас?

– Да, налетел как смерч. Выскочил из-за угла и поразил Дзюро. Короку не успел вытащить меч, как тоже был ранен.

– Куда он исчез?

– Он оттолкнул меня, я упала и не видела, но шаги удалились вон в том направлении. – Старуха показала в сторону реки.

Кодзиро пересек большой пустырь, на котором торговали лошадьми, и добежал до дамбы Янагихара. За ней виднелись штабеля леса, костры и какие-то люди. Подбежав ближе, Кодзиро увидел, что это носильщики паланкинов.

– Моих товарищей ранил незнакомый человек, подберите их и доставьте в дом Хангавары Ядзибэя в плотницком квартале. Возьмите и старую женщину, – приказал он носильщикам.

– На вас напали грабители?

– А здесь они есть?

– Хватает. Мы их сами побаиваемся.

– Неизвестный побежал в этом направлении. Никого не видели?

– Только что?

– Да.

– Нет. Как с оплатой?