А потом на его глазах она поцеловала Риса. И внутри него что-то щелкнуло. Да, гнев нахлынул, но похоть разрушила его ко всем чертям. Вид того, как к ней прикасаются, как она возбуждается, сделал что-то с его сознанием, изменил его внутренние ощущения правильного и неправильного. Внезапно это все перестало существовать. Таккер осознавал только одно: он должен увидеть ее голой и кончающей… и не обязательно доводить ее до оргазма в одиночку. Тогда он притянул ее к себе и поцеловал, возбуждаясь еще сильнее при виде Джереми, сжимавшего ее маленький сладкий сосок. В то же время возможность ласкать ее вторую грудь наполнила его такими болезненно-острыми ощущениями, которых он в себе никогда не подозревал.

Комбинация из чувства стыда и возбуждающего азарта была ужасной и, в то же время, затягивала. В тот момент, когда рот Джереми добрался до ее киски, и Кэлси изогнулась и захныкала, Таккер уже понял, что открыл для себя новые острые ощущения, которых, к сожалению, никогда не испытывал. И он не мог сдаться сам. Но видеть и чувствовать, как Джереми скользит в ее заднице, и чувствовать ее ответную реакцию – от этого невозможно отказаться.

Твою мать.

Даже сейчас он дрожал от возбуждения. Конечно, он хотел бы ее только для себя. Заниматься с ней любовью – ни с чем не сравнимое наслаждение. Но наблюдать, как она тает, превращаясь в олицетворение женственности и желания между ними тремя – это самое возбуждающее ощущение из всех.

Таккер выругался.

— Знаю, что воскресная ночь была твоей мечтой, — признался он тихо дрожащим голосом.

— Тебе это так сильно ненавистно?

Соврать или сказать правду? Как он мог признаться, что с удовольствием наблюдал за прикосновениями к ней других мужчин? Но насколько унизительнее будет, если он обманет? Но прежде чем Таккер сумел распутать клубок своих мыслей, зазвонил ее мобильный. Она вытащила его из сумочки.

— Алло?

— Ты вернулась из Майами, детка?

Рис. Таккер узнал его голос, хотя телефон был прижат к уху Кэлси.

— Я здесь. Вошла пятнадцать минут назад.

— Я соскучился.

Она бросила на Таккера взволнованный взгляд.

— Я тоже скучала по тебе.

— Не возражаешь, если я составлю тебе компанию? Хочу услышать о твоей поездке. Я только что с работы и принял душ.

Член Таккера напрягся. Кэлси колебалась.

— Хм… — глядя в его сторону, она прикусила губу. — Здесь Таккер.

— Да? Он уже прикасался к тебе? — судя по голосу, Рис был так же возбужден подобной перспективой, как и Таккер.

Кэлси облизала губы. Ее дыхание участилось. Черт, ей тоже это нравилось.

Таккер стиснул челюсти. Ничто не могло помочь ему справиться с тем, чего он до боли, до отчаяния желал.

— Нет, он только что вошел, — ее голос стал низким и хриплым.

— Детка, ты хочешь, чтобы он прикоснулся к тебе? Ты возбуждена?

Ее соски затвердели под блузкой, щеки вспыхнули, ресницы задрожали. Таккеру трудно было даже вообразить, что он готов сделать с ней – да еще с помощью пожарного. От желания все внутри него натянулось струной. Боже, потом он пожалеет об этом…

Он скользнул рукой по ее упругой груди и, коснувшись сосков, вырвал телефон из руки Кэлси.

— В данный момент я трогаю ее соски, и они буквально горят в моей ладони. Тащи сюда свою задницу.

Таккер сбросил звонок и швырнул телефон на ближайший диван. А потом перевел свой пылающий взгляд на Кэлси. У нее отвисла челюсть.

— Из вас троих, я думала, ты больше всех будешь сожалеть о воскресной ночи и не захочешь больше этого снова, но… Ты хочешь, чтобы сюда пришел Рис и…

— Черт возьми, не вынуждай меня повторять это, — Таккер сжал челюсти. — Просто расстегни эту короткую юбку и сними трусики. Мой рот жаждет очутиться на тебе немедленно.

Пару мгновений она моргала, выглядя ошеломленной и такой чертовски сексуальной. Таккер сглотнул, его терпение растворялось перед лицом горячего желания. Наконец Кэлси завела руки за спину, молча расстегнула молнию и спустила юбку, открывая его взору черные кружевные трусики. Он напрягся всем телом и с бешено бьющимся сердцем, упав на колени, разорвал их. Бледно-розовая и гладкая, за исключением нескольких завитков на холмике прямо над клитором. Таккер раздвинул ее плоть пальцами, не отрывая от нее своего взгляда. Жаждущего. Но пробовать ее на вкус, пока она стоит… это просто невозможно. Он хотел наслаждаться ею, а для этого она должна лежать. Одним широким взмахом Таккер разорвал на ней блузку, а потом, подняв на руки, уложил на ковер в гостиной. Последовав за ней, он устроился между ее бедер, широко разведя их в стороны.

— Кэлс, скажи, что ты этого хочешь.

Она колебалась всего мгновение, но ожидание едва не убило его. Кивнув, она хрипло пробормотала:

— Я хочу этого. Очень. И я в восторге, что ты не против.

Таккер тяжело сглотнул и взглянул ей в лицо.

— Твой счастливый и удовлетворенный вид заводит меня сильнее всего. Я собираюсь дарить тебе его каждый день.

— Спасибо. Я не могу выбрать…

Обсуждать это казалось бессмысленным. Сейчас было только желание. Он провел языком по ее лону, и Кэлси прекратила разговоры. С невероятным удовольствием он покусывал маленький клубочек нервов, чувствуя, как тот твердеет под его прикосновениями.

— Черт возьми, ты потрясающая на вкус.

Такая притягательная и неповторимая, что он не мог сопротивляться желанию еще раз облизать ее. И даже не пытался. Вместо этого он снова склонил к ней голову и, раздув ноздри, вдохнул ее запах. А потом сильнее прижался ртом, вылизывая всей поверхностью языка и заставляя Кэлси извиваться. Она вцепилась пальцами в его волосы. Кожу головы обожгло, и он застонал.

— Боже, да! Я люблю тебя, Таккер.

Его сердце, как и член, было переполнено чувствами. — Я тоже тебя люблю. И мне нравится заставлять тебя кончать.

В дом ворвался Рис.

— Где она?

Присмотревшись, он остановился.

— Мать вашу, это горячо.

Захлопнув дверь, Рис начал приближаться. Таккер снова переключил все внимание на Кэлси, но по шороху одежды понял, что Рис раздевается прямо на ходу. Мощный пожарный быстро опустился рядом и, взяв Кэлси за руку, наблюдал, как Таккер, подсунув руки под ее ягодицы и обхватив бедра, притягивает ее еще ближе к своему жаждущему рту.

— Вот так, мужик, — со стоном сказал Рис. — Ну разве она не чертовски сладкая?

Черт, он и понятия не имеет… Но Таккер не собирался отрывать от нее свой рот ради ответа. Рис понял намек или просто не захотел ждать ответа. Вместо этого он взял руку Кэлси в свою, а другой провел по животу к ее обнаженной груди.

— Так хорошо, детка? Таккер собирается заставить тебя кончить?

Кэлси захныкала, напряглась, и Таккер почувствовал, что она кивнула. Его прикосновения разжигали в ней огонь, ее киска набухала под его языком, истекая влагой. Он жадно поглощал ее, желая получить все, что она могла ему дать. Лежа под ним, она упиралась пятками в ковер и приподнимала бедра, но он прижимал ее к полу, заставляя принимать одно за другим скольжения его языка. Его кровь забурлила, когда клитор напрягался все сильнее.

Тень упала на тело Кэлси, Таккер, подняв голову, увидел Риса, который обнял своей большой рукой девушку за шею и с кипящим в крови голодом целовал ее красные губы. Ее соски напряглись, а кожа еще сильнее раскраснелась. Боже, он не мог дождаться, когда окажется внутри нее. Язык Таккера заработал с удвоенным рвением, и ее тело подсказывало, что она уже близко. Он хотел приказать Рису переключить свой рот на ее соски, но отказывался отнимать у своего языка ее сладость. Слава Богу, пожарный прочитал его мысли, и его губы заскользили по шее Кэлси, покусывая и посасывая нежную кожу, после чего сомкнулись на дерзкой вершинке груди.

Кэлси вскрикнула и выгнула спину. Таккер действительно не понимал, как долго еще сможет вынести эту пытку. Он должен быть в ней.

— У тебя есть опыт анального секса? — спросил он Риса.

Тот с улыбкой приподнял каштановую бровь. — Обожаю это дело.