— Ох, черт, — прохрипел Таккер. — Милая, ты такая тугая.

Руки Джереми на ее бедрах сжались.

— Такая тесная. Проклятье… Ты готова, лисичка?

Она неуверенно кивнула. И тут же Таккер и Джереми начали одновременно двигаться, ритмично входя и выходя из нее, воспламеняя каждое ее нервное окончание. Она чувствовала себя обожаемой и принадлежащей им обоим. Упиваясь новыми ощущениями, находясь в коконе рук любимых мужчин, Кэлси чувствовала себя парящей в облаках. Они бросили ее в пропасть такого наслаждения, которого она не представляла даже в своих темных мечтах. Особенно когда Джереми коснулся ее клитора и прошептал: — Так приятно первым оказаться внутри тебя. Наблюдать, как ты открываешься для меня и Таккера – это самое сексуальное зрелище из всех, что я видел. Твое дыхание такое неровное. Ты этого хотела?

Она кивнула.

— Очень сильно.

Раздался чей-то стон, и она, подняв взгляд, увидела руку Риса, еще быстрее двигающуюся по члену. При виде его твердой хватки на напряженной плоти ее пульс участился, а желание вспыхнуло с новой силой.

— Детка, я готов кончить, просто наблюдая за тобой.

Так же, как и она, наблюдая, как он трогает себя.

— Я хочу снова попробовать тебя на вкус.

Он застыл, и Кэлси открыла рот. Риса не надо было просить дважды. Его тяжесть и вкус на ее языке – это персональный кусочек рая. Головка его члена была гладкой, с соленой капелькой на вершине. Она обхватила его пальцами, вбирая в рот как можно глубже. Он одобрительно зашипел и сгреб в кулак ее волосы, заставляя принять его всего.

Они вместе, вчетвером, двигались в идеальной синхронности. Вперед. Назад. Нежно. Грубо. Так глубоко, так прекрасно, так жарко.

Наслаждение заливало ее, как самый горячий дождь, и Кэлси не была уверена, что сможет выдержать накапливающиеся ощущения, с каждой секундой продолжавшие нарастать. Она напряглась и, захныкав, ухватилась за своих мужчин. Но жажда продолжала расти, увеличиваться, пока не овладела ею целиком. Кожа покрылась потом. Дыхание стало прерывистым и поверхностным. Сердце колотилось, как ритуальный бубен. А потом мир взорвался. Она изогнулась всем телом, заливаемая жаркими волнами. Перед глазами поплыли цветные круги. Мышцы начали сильнее сжиматься вокруг Таккера и Джереми, и она, перемежая затрудненные вдохи со стонами, начала сильнее сосать член Риса. И как только она достигла пика наслаждения, их тела напряглись, хватка усилилась, и они последовали за ней – с отрывистыми стонами и проклятиями. Горячие струи изливались в ее тело, на ее язык. Она с готовностью глотала, получая удовольствие от этого пира.

А затем – обмякшая и удовлетворенная – Кэлси растворилась в море наслаждения, чувствуя себя цельной и любимой, как никогда. Их прикосновения стали ощущаться такими родными. Это все, чего она хотела в жизни – любви троих мужчин, которые были для нее всем.

Рис выскользнул из ее рта и поцеловал в лоб. — Детка, ты потрясающая.

Кэлси и чувствовала себя потрясающе. С усталой улыбкой она скользнула вниз по телу Таккера, и он обнял ее. Джереми вышел из нее и, нависая сверху, заботливо и ласково гладил ее спину, бедра, округлость ягодиц. — Спасибо за твое доверие, — промурчал он, целуя ее в плечо.

Это было исключительно ее удовольствие. Сегодняшний день превзошел все самые безумные желания и надежды.

В глубине души она гадала… Было ли это началом какого-то будущего или просто мечтой, у которой нет продолжения?

Едва Кэлси открыла дверь, в ее маленький дом вломился Таккер и сгреб ее тело в объятия. Она находилась в Майами всего тридцать два часа, но они показались ей вечностью.

Он не смог удержаться и накрыл красный бутон ее рта своими губами, вторгаясь в него, чтобы ощутить свою связь с ней настолько, насколько она позволит, и насладиться вкусом ее поцелуя. Но вместо этого почувствовал вкус вина. Дерьмо.

Откинув локоны с ее щек, он уставился в темные глаза Кэлси. Беспокойные и сомневающиеся. Внутри него все оборвалось.

— Милая, поговори со мной.

— Гаррисон предложил мне работу.

Таккер постарался не впадать в панику. Закрыв входную дверь, он взял Кэлси за руку и подвел к дивану. Сев, он притянул ее к себе на колени.

— Я слишком тяжелая для тебя. — Она попыталась слезть, но он удержал ее. — Перестань. Ты идеальна.

Его напрягал тот факт, что ей предложили работу за четырнадцать сотен миль от них. Вроде хорошие новости? Но она не выглядела счастливой.

— Тебе нечего удивляться, — сказал он, гладя ее по волосам. — Этот человек уже довольно давно пытается тебя переманить.

Кэлс кивнула, выглядя уставшей и чересчур бледной. — Он предлагает мне большие деньги и профессиональные привилегии.

— Джереми даст то же самое, стоит тебе только захотеть.

Она покачала головой.

— Он не сможет. В офисе Гаррисона его жена возглавляет команду помощников юристов – вот работа, которую мне предложили.

Желудок Таккера рухнул вниз. Он прекрасно понимал – что бы они ей ни предложили, она будет считать себя финансово несостоятельной. Кэлси всегда была до смешного независимой. Она хотела всего добиваться сама. — Ты не знаешь ни одной гребаной души в Майами.

— Не знаю, — несчастным голосом сказала она и залилась слезами. Судя по ее красным глазам, сегодня она плакала не в первый раз. — Моя семья, моя родня, мои друзья здесь. Но эта работа – все, чего я мечтала добиться. Гаррисон не мог быть более любезным и более заинтересованным, даже если бы я сама писала для него сценарий нашей встречи. Он представил меня всем в офисе, и это действительно замечательные люди. Потом он и его жена пригласили меня на ужин. Я рассказала ему свое видение отличной команды ассистентов, и он полностью проникся этим.

Тревожное ощущение в животе Таккера приблизилось к ужасу.

— Милая, не принимай поспешных решений. Я люблю тебя, ты это знаешь. И не я один.

Как бы ни было ему больно признавать это, но он сделает и скажет все, что угодно, лишь бы удержать ее в Остине.

— Кроме того, тебе известно, что у Риса и Джереми к тебе сильные чувства.

— Да, и я всех вас люблю. Я не хочу покидать никого из вас. — Она прикусила губу. — Поэтому у меня такое чувство, что я должна выбирать между своими амбициями и сердцем. Воскресная ночь… — ресницы Кэлси задрожали, а взгляд шоколадных глаз стал очень серьезным, — я не знаю, что чувствовали вы, но для меня это было все, о чем я могла мечтать, и даже больше.

Таккер глубоко вздохнул, пытаясь взять под контроль шквал желания и ярости, обрушившихся на него одновременно. Да, он знал, что она была возбуждена возможностью исполнить свою фантазию, но это было нечто большее, чем галочка в ее списке сексуальных желаний. В каждом ее изгибе, вдохе и прикосновении он чувствовал ее любовь к ним. Наблюдать, как она отсасывала Рису, пока он сам глубоко погружался в ее лоно, и ощущать напротив через тонкую перегородку ее плоти скользящие движения Джереми… Проклятье!

Он провел рукой по лицу.

Нечего и отрицать, что одно воспоминание о прошлой ночи сделало его адски твердым. Он хотел снова затащить Кэлси в постель и час за часом погружаться в нее, пока она не сдастся ему… и остальным парням. Воскресная ночь пробудила в нем что-то первобытное. Он никогда раньше не был так чертовски возбужден. Или разъярен. Двое других мужчин прикасались к его любимой женщине, хотели жениться на ней и наполнить ее своим семенем. Но вместо того, чтобы безумно ревновать и бороться за свое исключительное на нее право, он удовлетворял каждый подавляемый до этого низменный инстинкт, трахая ее вместе с ними. Когда он успел стать таким испорченным?

Воскресным вечером на ее маленькой кухне, когда они впервые открыли перед ней возможность коллективно заняться любовью, он сдержал изначально встряхнувшее его желание и просто делал это для Кэлси, чтобы только не потерять ее. Ей нужно было реализовать эту свою фантазию, прежде чем она смогла бы выбрать мужчину, с которым проживет жизнь, верно? Он лгал себе, что не хотел чего-то, вроде этого.