Здесь может быть поставлен вопрос, почему же Высшие Силы уже столетия не делали инспирации для этого нужного вида музыки. Конечно, если бы для этого нужно было использовать лишь диссонанс, тогда он мог бы быть «принесен» уже гладиаторами непосредственно после гладиаторских игр[56]. Ответ на этот вопрос должен звучать так, что голая дисгармония не может дать желаемого результата; здесь нужно говорить об особом роде диссонанса, который может быть вызван только через музыкальный материал, появившийся в наше распоряжение только в 20-ом столетии.

Диссонансы, произведенные «парой жалких флейт», были бы совершенно бессильны разрушить полные силы мыслеформы. Можно было бы так же безуспешно пытаться прогнать испарения навозной ямы, разжигая над ней курительную трубку.

Поэтому задача разрушения их была в определенной мере предназначена Стравинскому, ни еще более Шёнбергу, и одному или двум его последователям, которые были названы некоторыми остряками «мучителями» или «парнями кислых звуков». Все же как ни сильно произведения этих ультра-диссонантных композиторов могут действовать на нервы любителей музыки, которые предпочитают более приятные примеры искусства звука, с эзотерической точки зрения они нужны и не только для упомянутой цели, но так же для того, чтобы пробить то удержание принесенных традиций, в чем состояло одно из побочных воздействий музыки Генделя. Только — диссонанты обладают силой изменить жесткие контуры ментальных тел самоуверенных или закованных в условности людей и сделать их, таким образом, податливее и восприимчивее к новым идеям.

Есть еще и другая сторона медали: ультра-диссонанты, хотя некоторые утверждают с пристрастием, что не существует вообще такого понятия, как дисгармония или неблагозвучие, также оказали нежелательное воздействие и на саму музыку. Несмотря на то, что этого рода музыка уже не сочиняется, появились люди, которые стали сочинять подобным образом. И даже ту, другую, современную музыку, которая не является ультра-диссонансной. Ее снабдили этикеткой «романтическая» — меткое слово, которое нашло свое элоупотреблённое применение. Допустим, что определенная, относительная доля диссонансов необходима для каждого взыскательного искусства, но лишь инспирированный композитор имеет ощущение, как их нужно разрешать правильным образом. На деле какофоническое направление есть вид извращенности музыки Дэва, она была бы действительно музыкой Дэва, если бы ее поборники обладали да способностью развязывать эти диссонансы по образу действия Дэва. Что и касается музыкальных направлений, то они приходят и уходят; и только произведения действительно творческих композиторов, которые сопротивлялись воздействию моды, остались надолго, что подтверждает, например, произведения Брамса.

Имей он в свои более поздние годы жизни желание вознести себя самого «на высоту времени», он, вероятно, перенял бы некоторые из методов Вагнера. Но он предпочел остаться верным самому себе, что привело к тому, что музыкальная публика осталась верна ему. Тот поток композиторов, которые писали в стиле Вагнера, но без его гения, все канули в забвение, за исключением Брукнера, которого вряд можно рассматривать как большого мастера.

Духовная Иерархия дала понять, что ультра-диссонантная фаза музыки не будет длиться продолжительно и что это также никогда не было преднамеренным.

Модест Петрович Мусоргский/1839-1883/ был человек с четко выраженными взглядами, который считал: «Музыканты должны основывать свое искусство не на закономерностях прошлого, а на потребностях будущего»[57]. Несмотря на то, что эти закономерности были ему хорошо известны, он сочинял по своему чутью «без оглядки на установившиеся традиции, которые, как правило, становятся второй натурой ученого музыканта»[58]. Его образ жизни также не был отягощен традиционными формами поведения, он был таким необузданным, что умер от последствий явного разгула, отдалившись из-за этого от всех своих друзей. Его характер и его образ действия были, как мы увидим, теснейшим образом связаны с его миссией. Он был представителем музыки, предназначенной для изображения в поэтической форме некрасивого, слабого и одновременно, через описание низших аспектов жизни, также der Zola музыки.

Те читатели, которые терпеливо проследили наше исследование до сих пор, не нуждаются в более точном анализе искусства Мусоргского, чтобы принять правильность только что установленных положений, стоит только послушать некоторые из его необычных песен и частей «Бориса Годунова».

Но, возможно, даже тогда они не смогут ухватить полного значения /с точки зрения духовной эволюции/ изображения низкого и грязного. Но если мы представим на мгновенье сознание совершенного человека, то, мы должны и представить один из факторов этого сознания, который состоит в способности узнавать красоту во всем. Тот, кто может любить только своих родственников и друзей, еще не достиг настоящего безусловного сознания любви своего ближнего, которое выражается в положении «люби своего ближнего как самого себя». Так же и тот, кто может узнавать красоту в очевидно красивом, еще не достиг действительного восприятия красоты. Душа, которая хотела бы развиваться во всех направлениях для достижения высшего, должна, выражаясь крылатыми словами «пройти через ад, чтобы найти небо». В духовном направлении этот воспитательный аспект творчества Мусоргского, вдохновлял художников того направления, задачей которых была сублимация некрасивого. С тех пор, как Гойя и Ван Гог {называем только два имени), проявились в этой области, мрачная окраска, написание портретов некрасивых женщин, изображение, так называемой, грубой, прокопченной, обнищавшей стороны жизни-стали предметом живописи.

Музыка Мусоргского вызывает и другие воздействия: объясняя народу бедность и нищету своего существования, она одновременно разрушает своими диссонансами традиционно удерживающееся мышление, пробуждая в нем ненависть к рабству, которая привела в последствии к революции. Итак, более развитой душе, а также художнику или писателю Мусоргский показывал красоту в грязи и бедности; более низкому сознанию демонстрировал наглядно ненависть ко всему этому и вселял страстное стремление к свободе.

Мы отдаем себе отчет, что во всем этом есть явный парадоксами, чтобы понять его, следует обратиться к Библии, потому что всякое духовное учение полно видимых противоречий, например: «Кто хочет приобрести жизнь, должен ее потерять», и это не может быть по-другому, пока люди находятся на различных ступенях эволюции. Одинаково воздействующая сила одному дает жизнь, а другому — смерть. Одному солнце дает жизнь для цветения, а для вредных зародышей болезни — смерть. И в этом проявляется закон соответствия, как в музыке, так и в жизни.

Причины, которые привели к революции, следует искать не только у Мусоргского, были и другие именитые русские композиторы, вложившие в это свои вклад, исследуя характерные признаки всякой русской музыки, мы заметим в ней четко проступающую настойчивость именно этого ритма.

Итак, сильно проступающий ритм, на основании своей силы, пробуждая и придавая энергию, передает человечеству восхищение, огненный подъем, отвагу и мужество. Изображение только убожества жизни, которое выставил на обозрение Мусоргский, никогда бы не привело к революции. Мы хотели бы обратить внимание человека на нищету в его окружении, но если мы не можем зажечь тем или иным способом воодушевление или отвагу, практически цели не будут достигнуты.

Музыка народного танца много способствовала тому, чтобы наполнись русских смелостью, отвагой и патриотизмом, но все же именно балет, со всеми его ритмами, окраской звуков пробуждал воодушевление и разжег, наконец, уже давно тлеющий костер и по меньшей мере снабдил руководителей революции существенными качествами, чтобы привести ее в движение.