Давно это было. В год свирепых штормов, бушевавших в море, с далеких земель пришли первые орды воинов. Они спустились из-за гор на наше побережье, маршируя парами в сверкающих, словно стекло на полуденном солнце, доспехах, бряцая оружием из каленого железа. Их колонны растянулись, насколько хватало глаз. Они не задумывались о том, чьи владения нарушают, сметая все на своем пути. Шли по нашим красивым землям, забирая лошадей и еду, вытаптывая посевы, насилуя женщин и убивая мужчин. И все во имя Господа.

Они называли себя крестоносцами и искренне верили, что миссия их священна, сам папа благословил их поход. Они должны покорить неверных и силой меча заставить их распахнуть объятия Господу.

Единственный путь в земли, куда вела их вера, лежал через наш перевал. Достигнув побережья, они забрали наши корабли, чтобы переплыть море на пути к своей цели.

В те дни наша маленькая страна называлась Моншансо. Она была небогатой, но мы не роптали. Нами правил король Гренье. Он любил свою страну и хотел ее защитить. Когда захватчики вторглись в наши земли, неся смерть и разрушение, король пришел в ярость, но не позволил гневу взять верх над разумом. Король был мудрым и нашел выход.

Он решил брать пошлину за проход через наши земли. Перевал в горах был узким, и защищать его не составляло труда. Наши воины привыкли к лютым ветрам высокогорных плато. Они могли удерживать перевал месяцами. Зима была на носу.

Предводитель завоевателей был взбешен, услышав о пошлине. Ведь он и его люди свой поход считали священным. Он грозился убить всех до единого в Моншансо, не щадя ни женщин, ни детей, если их не пропустят. Король Гренье стоял перед выбором: либо он и его подданные принимают Господа, либо остаются язычниками, преграждающими путь святым воинам.

В этот судьбоносный момент наш мудрый король принял религию завоевателей. Он сказал предводителю крестоносцев, что он и его подданные тоже поборники Господа и он не преминет доказать это делом.

Он призвал людей Моншансо и огласил им свою волю с балкона королевского дворца. Предводитель крестоносцев стоял позади него.

– С этого дня наша страна будет называться Сент-Бил в честь святого покровителя королевской династии. Он защитник простых людей, – продолжал король Гренье. – Мы поставим статую в его честь на дворцовой площади, а на дверях кафедрального собора повесим иконы с его изображением, чтобы каждый посетивший наши земли, знал о его благодеяниях. Мы также обязуемся уплатить дань папе римскому в знак уважения и повиновения. Пошлина, которую я намерен взимать за проход через наши земли, пойдет на уплату дани.

Предводитель завоевателей оказался в затруднительном положении. Если он откажется платить пошлину – разумеется, золотом, – король не сможет платить дань папе. А что скажет понтифик, узнав о деянии крестоносца? Не отлучит ли он его от церкви?

Проведя ночь в раздумьях, предводитель крестоносцев решил все же заплатить пошлину. Это сыграло огромную роль в истории нашей страны. Теперь любой отряд крестоносцев, желая пройти через наши земли, платил пошлину безоговорочно.

Король остался верен своему слову. Все золото, полученное от крестоносцев, переплавляли в монеты с изображением святого Била с нимбом над головой.

Для золотых монет построили специальное хранилище, а вскоре снарядили корабль, чтобы отправить дань его святейшеству. В один прекрасный день сундуки с золотом погрузили в трюм, на пристани собралась огромная толпа, чтобы посмотреть, как судно отплывет в Рим. Вскоре после этого поползли слухи. Никто не видел, сколько золота погрузили на корабль, да и было ли оно там вообще. Некоторые послы утверждали, что до папы дошли лишь жалкие крохи. Пересуды о несметных богатствах нашего короля накатили волной и отхлынули, как морской прилив.

Вскоре в Святую землю был найден короткий путь, и крестоносцы больше не появлялись в нашем королевстве. Мы радовались наступившему затишью.

Но в покое нас не оставили. Каждый год приезжали люди в поисках легендарного золота. Однажды прибыл барон из самой Англии. До его короля дошел слух о золоте, и он послал гонца на разведку. Наш мудрый правитель позволил барону осмотреть дворец и прилегающие к нему земли, и тот отправился домой ни с чем. Золота он так и не нашел. Поскольку король Гренье был столь гостеприимен, барон предупредил его, что принц Иоанн собирается напасть на Сент-Бил. Как объяснил барон, принц Иоанн вознамерился править миром и завладеть английской короной. Барон не сомневался, что Сент-Бил вскоре присоединится к владениям Англии.

Завоевание началось годом позже. Когда Сент-Бил официально стал частью Англии, поиски золота возобновились. Очевидцы рассказывали, что кладоискатели не оставили камня на камне.

Но если золото и было, то оно исчезло бесследно.

Уэллингшир, Англия

Принцессе Габриеле едва исполнилось шесть лет, когда ей пришлось предстать перед постелью умирающей матери. Два верных стража вышагивали неторопливо, чтобы она поспевала за ними, и проводили ее в покои матери по длинному коридору. Их тяжелые ботинки гулко стучали по холодному каменному полу.

Габриелу в последнее время то и дело звали к постели умирающей матери.

Габриела смотрела на камушек в руке, который нашла. Матушке он непременно понравится. Камушек был маленький, черный, с белой прожилкой зигзагом. Одна сторона – гладкая, как ладошка мамы на щеке Габриелы, другая – шершавая, как папины бакенбарды.

Каждый вечер на закате Габриела приносила маме какое-нибудь сокровище. Два дня назад поймала бабочку. Крылышки у нее были золотые, с пурпурными пятнами. Матушка сказала, что в жизни не видела такой красивой бабочки. Она поблагодарила Габриелу и попросила ее выпустить Божье создание на волю. Габриела открыла окно и выпустила бабочку.

А вчера Габриела нарвала цветов на холме за стенами замка. Запах вереска и меда окружал ее, и ей казалось, что запах этот слаще аромата маминых масел и духов. Она перевязала стебли цветов красивой ленточкой, но как ни старалась, узел завязать не смогла, попросту не умела этого делать. Ленточка развязалась еще до того, как она вручила маме букет.

Рядом с постелью стояла корзина, полная камней, найденных Габриелой. Их матушка очень любила. Этот камушек наверняка ей понравится.

Матушка пообещала, что еще не скоро отправится на небеса, а она всегда держала слово. И сегодня Габриела шла к ней со спокойным сердцем.

По стенам и полу метались солнечные зайчики. Если бы Габриела не была так занята камушком, она бы попыталась догнать их. Она любила играть в этом длинном коридоре. Ей нравилось скакать на одной ноге с камня на камень. Впрочем, до второго сводчатого окна она так ни разу и не добралась не упав. А окон было пять.

Иногда она кружилась так долго, что пол уходил из-под ног, стены мчались перед глазами, и она падала.

Особенно Габриеле нравилось бегать по коридору, когда отец бывал дома. Он был очень высоким, пожалуй, выше любой колонны в церкви. Отец подзывал ее к себе, а когда она подбегала, брал на руки и поднимал высоко над головой. Если они играли во дворе, Габриела протягивала руки к небу, и ей казалось, что она вот-вот достанет до облака. Отец каждый раз делал вид, будто вот-вот уронит ее. Она знала, что этого не случится, и визжала от восторга. Габриела обнимала его за шею, и он относил дочь в покои матери. Иногда он пытался петь, но голоса у него не было, и Габриела хихикала, зажимая ладошками уши, но никогда не насмехалась над отцом.