Их глазам открылся остров Тимор!

Мы на Тиморе! Ура!

На берегах видны лишь небольшие хижины.

Я не знал, где именно на Тиморе находятся голландские поселения, но предполагал, что в юго-западной части острова, и поэтому решил плыть в этом направлении. То, что мы видели на берегах, радовало глаз, но, если говорить о жилищах, это были лишь небольшие хижины — и значит, европейцы здесь не находились.

Суббота, 13-е июня.

Продолжаем плыть вдоль берега. К середине дня, преодолев опасный барьер из рифов, вошли в тихий залив шириною в две-три мили. Пожалуй, лучшего места для стоянки кораблей и для выхода на берег не найти. Будь я на месте голландцев, именно здесь основал бы свое поселение. Но голландцев нигде видно не было — только две коровы, собака и маленький дом. Мы причалили, я отправил боцмана с комендором на разведку, а сам, положив свой судовой журнал на бочку, начал поспешно заносить в него то, что вы сейчас читаете.

Много записать не успел, потому что мои посланцы уже возвращались с двумя туземцами, которые приветствовали нас и выразили готовность плыть с нами и указать место, где расположилась резиденция губернатора острова.

Туземцы выражают готовность помочь.

Воскресенье, 14-е.

Продолжая плыть вдоль берега, мы, по указанию наших проводников, вошли в пролив, ведущий в гавань. С берега прозвучало два приветственных пушечных выстрела, и это окончательно дало нам понять, что наши злоключения пускай временно, но окончились. Убрав паруса, мы на веслах доплыли до берега и пришвартовали наконец наш не победимый никакими стихиями баркас неподалеку от двух больших кораблей и нескольких катеров. Здесь был форт, за ним находился город Купанг.

Губернатора, видимо, предупредили о нашем прибытии, иначе не было бы салюта из пушек, когда мы вошли в пролив, а на берегу нас не встретили бы солдаты и толпа жителей. Капитан одного из больших кораблей, стоявших у причала, тепло приветствовал нас и сразу дал приказание помощникам отвести всех моих моряков в свой дом, накормить, переодеть и вызвать туда лекаря для оказания помощи, если потребуется. В том, что она потребуется, сомнений не было: половина прибывших не могла передвигаться без посторонней помощи. Жители города помогали им идти, приносили одежду, еду.

Позднее я встретился с губернатором, рассказал обо всем, что случилось, о мятеже на моем судне, о том, что бунтовщики, конечно, и думать не думают, что мы могли с пятидневным запасом пищи, да еще на таком судне, продержаться почти полтора месяца и доплыть до Тимора. И поэтому они спокойно живут себе где-то, скорее всего на Таити, не опасаясь, что об их преступлении станет известно в Англии.

Жители Купанга оказали теплый прием.

С помощью губернатора я разослал сообщения о мятеже на «Баунти» во все голландские поселения на случай, если бунтовщики появятся там. Но главное — я приобрел 34-фунтовую шхуну, которую подготовил к длительному плаванию и окрестил «Находчивость». На ней я рассчитывал доплыть до Батавии, столицы острова Ява, откуда, я знал, в октябре обычно отправляется много кораблей в Европу.

Члены моей команды, и я в их числе, постепенно поправлялись, обретали силы. Однако выздоровели, к сожалению, не все: 20-го июля Дэвид Нельсон скончался от лихорадки и был похоронен на европейском кладбище. Я скорблю о его кончине.

Капитан Блай приобрел шхуну.

Через месяц после этого печального события мы были готовы выйти в море, а еще через месяц, 1-го октября, бросили якорь в Батавии, где уже готовились к отплытию в Европу один военный корабль и два десятка торговых. Переход до берегов родной Англии занял около пяти месяцев, но был неизмеримо легче, чем наши полтора месяца на баркасе. К сожалению, не обошлось без новых потерь: еще во время пребывания на Яве умерли от разных болезней и от общей слабости организма четверо моряков, и один — уже на пути домой.

Обо всем, что вы прочитали — о радостях и бедах, о хороших и плохих людях, — честно и открыто рассказал вам капитан Вильям Блай.

Спустя пять месяцев — Англия!

Морская карта путешествий капитана Блая на «Баунти» и на баркасе.