Незадолго до рождества с большим запозданием прибыло мое письмо с просьбой уплатить страховку от пожара. Искра упала на подготовленную почву и тут же воспламенилась. Без колебаний жена вернулась в Грейфсвальд – к великому разочарованию своих родственников и американцев.

После того как, несмотря на все ожидания, обжалование в октябре 1952 года не принесло плодов, жена пустила в ход все, чтобы добиться моего освобождения. Это был долгий, утомительный путь, полный разочарований, но все же он привел к успеху. Американцы вначале давали кое-какие обещания, но не сдержали их. Это разрушило у многих немцев в Западной Германии иллюзии относительно американцев. Энергичные настояния немцев с востока и запада принудили американцев освободить меня.

Мое возвращение в Грейфсвальд было отмечено открытым заседанием городского совета 19 октября 1955 года, на котором мне присвоили звание почетного гражданина города. Празднично украшенный Дом молодежи был переполнен. Бургомистр Мирус напомнил о спасении Грейфсвальда в апреле 1945 года и о моей борьбе за единство и мир. От имени блока антифашистских демократических партий меня поблагодарил за это первый секретарь Грейфсвальдского районного комитета Социалистической единой партии Германии Кроликовский. Председатель районного совета Вестфаль под общее одобрение отметил мужественное поведение моей жены в эти тяжелые для нас обоих годы. От имени ректора университета проректор профессор Тартлер поблагодарил «за сохранение достопочтенной альма матер благодаря мужественной передаче города Красной Армии в 1945 году». Ремесленники вручили мне подарки, исполненные с большим мастерством. После торжественного вручения грамоты о присвоении мне звания почетного гражданина города я, глубоко тронутый, произнес ответную речь:

– Федеративная республика празднует возвращение военных преступников из Советского Союза. Германская Демократическая Республика чествует людей, порвавших с войной, – так начал я. – Если после нашего торжественного собрания появятся новые патриоты, а ставшие ими еще больше убедятся в своей правоте, это будет для меня самой большой наградой и самой большой радостью.

И я повторил слова, которыми заканчивалась моя телеграмма из Штраубинга:

– Вперед, за единство и мир!

Год спустя Грейфсвальд праздновал 500-летие своего университета имени Эрнста Морица Арндта{57}.

В старинный город прибыло множество гостей со всех концов страны и из-за границы. Лишь боннское правительство запретило своим официальным представителям участвовать в торжестве. Тем сердечнее встречали в Грейфсвальде частных гостей из Западной Германии.

Среди них были и некоторые из моих бывших товарищей, не давшие себя запугать.

Из Москвы прибыл генерал Борщев, который в 1945 году получил приказ взять Грейфсвальд. Теперь, спустя одиннадцать лет, мы говорили о том, что волновало нас в апреле 1945 года, когда мы стояли друг против друга как враги. Я сказал ему, что тогда для меня существовал один великий неизвестный – «злые русские»!

Смеясь, он потряс мне руку:

– Мы имели приказ использовать все, чтобы избежать бессмысленного кровопролития.

– Если бы я знал об этом, многое было бы куда проще!

– Главное, что теперь становится все больше людей, которые поняли, что мы, «злые русские», друзья миролюбивого, демократического народа Германии! – сказал он в заключение.

Все немцы из Западной Германии, с которыми мне пришлось говорить, независимо от своих политических воззрений, приходили к выводу, что у нас в ГДР все выглядит иначе, чем изображает бессовестная пропаганда на Западе. Не тронутый снарядами город был для них символом мирного пути. Они видели в этом серьезное предупреждение чреватой опасностями политике «с позиции силы» и считали, что надо скорее вступить на путь взаимопонимания и дружбы народов. Только потому, что я боролся за эту цель, американцы бросили меня в тюрьму, а военные преступники, которых они подстрекали, издевались надо мной.

Тем сердечней была встреча в миролюбивой Германской Демократической Республике.

Наш премьер-министр Отто Гротеволь в своем выступлении на торжественном собрании по случаю 500-летия Грейфсвальдского университета сказал, что мир, а с ним и благо всего народа обеспечены лишь при нашем новом общественном строе. Он упомянул и о спасении города с его 500-летним университетом.

Под бурные аплодисменты собравшихся ректору университета профессору Катшу, одному из парламентеров, и мне, бывшему военному коменданту, председатель Национального совета профессор Корренс вручил медаль Эрнста Морица Арндта.

В присутствии премьер-министра и других представителей правительства Германской Демократической Республики немцы с востока и запада единодушно заявили о своей готовности бороться за единство и мир и за девиз великого борца за мир Эрнста Морица Арндта: «Германия должна быть единой!»

{1} Такие плакаты висели в гитлеровской Германии во всех общественных местах. – Ред.

{2} Служба безопасности (Schutzdienst) – широко разветвленная шпионско-террористическая организация германского фашизма, собиравшая сведения об антигитлеровских настроениях среди немецкого населения. – Ред.

{3} Военный чиновник в ранге капитана. – Ред.

{4} Золотым значком награждались старые и особо заслуженные члены фашистской партии. – Ред.

{5} Руководитель района от фашистской партии. – Ред.

{6} В бывшей немецкой армии комендант одновременно являлся и начальником гарнизона. – Ред.

{7} Каспар Давид Фридрих (1774—1840) – виднейший немецкий пейзажист, представитель раннего романтизма. – Ред.

{8} Имеется в виду неудавшееся покушение на Гитлера 20 июля 1944 года. – Ред.

{9} В старой прусской армии было принято обращение к подчиненным в третьем лице единственного числа, а к начальникам – в третьем лице множественного, числа с упоминанием при этом полного чина. – Ред.

{10} Генерал-полковник войск СС. – Ред

{11} Фашистские молодежные группы, созданные в конце войны для подпольной диверсионной деятельности. – Ред.

{12} Крепость Кольберг не сдалась французским войскам в 1806—1807 годах. – Ред.

{13} Автор допустил неточность: парламентеров доставили к генералу С. Н. Борщеву (см. предисловие). – Ред.

{14} Лефлер, Фридрих (1852—1915) – немецкий микробиолог, получивший широкую известность благодаря открытию (1884) возбудителя дифтерии. В 1883—1913 годах – профессор Грейфсвальдского университета. – Ред.

{15} Статья 175 предусматривала наказание за половые извращения. – Ред.

{16} Опера немецкого композитора Густава Альберта Лортцинга (1801—1851) о Петре I. – Ред.

{17} Навязчивая мысль (франц.).

{18} Geschlecht – пол, schlecht – плохой. – Ред.

{19} Высший прусский орден «За особые заслуги». – Ред.

{20} «Приверженцы церкви» – движение сопротивления в среде лютеранских церковников против гитлеровской церковной политики. – Ред.

{21} Эмблема германских монархистов. – Ред.

{22} Широко распространенная бульварная газета с множеством приложений. Выходила с 1828 г. по 1941 г. – Ред.

{23} Эти слова были выбиты на пряжках поясных ремней немецких солдат. – Ред.

{24} Кнейпп, Себастьян (1821—1897) – немецкий католический священник, пропагандировавший водные лечебные процедуры. – Ред.

{25} Первый среди равных (лат.).

{26} В Рендорфе находится резиденция федерального канцлера Аденауэра. Его любимое занятие, как любят писать западногерманские газеты, – разведение роз. – Ред.

{27} Петерсберг – город, где в 1949—1952 годах находились верховные комиссары трех западных оккупирующих держав. – Ред.

{28} ИРО – филиал американской разведки под фальшивой вывеской «Интернациональная организация репатриантов». – Ред.

{29} «Арийский параграф» – один из параграфов фашистского законодательства в гитлеровской Германии. Он требовал от всех граждан Германии доказательств «арийского» происхождения, без чего человек объявлялся неполноценным. «Неарийцы» (евреи, славяне и другие) подвергались жестоким преследованиям.