— О нет, — воскликнула Мью-Шер, — во второй раз я этого не перенесу! Неужели вы не можете оставить нам какое-нибудь лекарство, магические заклинания или научить нас искусству врачевания?

Акорна задумалась. Если даже она пойдет на жертву и оставит им частицу своего рога, как однажды она уже сделала на Рушиме, это не поможет всем страждущим излечиться от их многочисленных болезней. Именно по этой причине линьяри старались не афишировать перед посторонними необыкновенные свойства своих рогов, которые лечили, очищали воду и воздух. Но пока она не выявила возбудителей инфекции, которая уничтожала храмовых котов Макахомии, она не могла тешить себя надеждой на то, что победила болезнь, излечив всего несколько ее жертв.

— Перед тем как покинуть вас, я сделаю все, что в моих силах, — сказала она наконец. — А вы пока не приводите сюда новых кошек…

В этот момент с потолка наполовину спрыгнул, наполовину свалился РК. Сначала Акорна подумала, что прохвост подбирается к Гримле, однако, приземлившись на пол, он застыл в неподвижности и не пошевелился даже тогда, когда Паша угрожающе зашипел на него. Вместо того чтобы защищаться или броситься в атаку, РК издал тонкий, жалобный звук, какого Акорна еще никогда не слышала от него. А для того чтобы она наверняка поняла его, кот передал ей слабенькое телепатическое сообщение.

(Я плохо себя чувствую), — говорилось в нем.

(А ведь я тебя предупреждала), — не произнося ни слова, ответила ему Акорна. Остальные коты уже окружили их плотным кольцом.

— Какой Храм охраняет этот? — спросила Мью-Шер, указывая на РК. — Он из степей?

— Нет, — ответила Акорна, поднимая тяжеленного по сравнению с остальными РК. Поскольку тот, судя по всему, подхватил инфекцию буквально только что, он, естественно, не успел потерять в весе. Акорна, разумеется, не имела ни малейшего желания открывать жрецам правду. Ей не хотелось, чтобы ее и Беккера казнили за то, что они путешествовали в компании священного макахомианского храмового кота. — Это наш друг — мой и капитана Беккера. Он прилетел с нами на космическом корабле. Кот, прямо скажем, не больно-то умный, но зато преданный товарищ.

Она стала тереться лицом о щеки кота, стараясь, чтобы ее рог как можно чаще и крепче прижимался к его мордочке, и ворковала что-то, на первый взгляд, нежно-бессмысленное, однако на самом деле это означало:

(Я ведь говорила тебе, предупреждала, что ты можешь подхватить эту заразу! А ты… Упрямая ты тварь!)

РК освободился от ее объятий и, посмотрев на нее вновь просветлевшими глазами, ответил:

(А я тогда же сказал, что ты вылечишь меня, если я заболею).

— А по-моему, он выглядит точь-в-точь как храмовый кот, — проговорил один из храмовников, который не опекал ни одного из священных животных. — В данный момент он похож на храмового кота даже больше, чем все наши — истощенные от недоедания и громко пукающие.

— Со всем уважением, ваше преподобие, позвольте мне сказать, что посланник — не только наш гость, — заговорила женщина в одеянии жрицы. — Она наложила свои чудодейственные руки на наших священных хранителей и спасла их от неминуемой смерти. Мне кажется, мы не должны оскорблять ее недоверием.

— О, конечно нет! — с притворным дружелюбием воскликнул мужчина. — Я вовсе не хотел обидеть госпожу посланника!

Однако взгляд его бегал из стороны в сторону, а улыбка казалась фальшивой. Акорна поняла, что в ближайшее время он предоставит кузену Надари полный отчет о произошедших здесь событиях и не забудет упомянуть о внезапном появлении РК.

— Все в порядке, — беззаботно сказала Акорна. — Но сейчас мне, с вашего позволения, хотелось бы отдохнуть. Исцеление забирает очень много сил.

— Если пожелаете, вы можете оставить своего хранителя здесь, ваше превосходительство, — с неподдельной заботой в голосе проговорила женщина, ухаживавшая за Шер-По.

РК тем временем уже успел обнюхаться с местными котами, но, сочтя их слишком слабыми для того, чтобы заводить с ними дружбу, запрыгнул на плечи Акорны и удобно устроился там на привычный манер, обвив ее шею наподобие мехового воротника. Его голова и передние лапы свешивались с левого плеча, а задние лапы и хвост болтались справа, доходя до середины руки Акорны.

Она засмеялась и сказала:

— Похоже, он недвусмысленно выразил свои пристрастия.

— Я провожу вас в гостевые комнаты, — проговорила Мью-Шер и пошла к выходу. Когда, идя по коридору и углубляясь внутрь Храма, они сделали очередной поворот, Акорна сказала:

— Пожалуйста, передайте вашему верховному жрецу, что мне и РК нужно вернуться на наш корабль. Там я смогу исследовать маленьких животных, которые стали причиной болезни, и, возможно, найду способ победить их. Если мне повезет, я смогу оставить вам лекарство, которое вы используете в том случае, если болезнь вернется. И, возможно, я научу вас тому, как готовить это лекарство.

Акорна полагала, что, взяв у РК анализ крови, она сумеет изготовить на его основе вакцину против таинственной болезни, но в Храме, естественно, не было необходимого для этого медицинского оборудования. А принимая во внимание строжайший запрет Федерации на использование на планете любых современных технологий, она лучше проделает все необходимое на «Кондоре».

— Мне кажется, вашему другу лучше оставаться на борту корабля вплоть до отлета, — шепнула Мью-Шер. — Если о нем узнает еще больше здешних людей, боюсь, ему не позволят вернуться с вами. Особенно с учетом того, как много в последнее время погибло наших хранителей. Может статься, перед самым вылетом вы обнаружите, что он бесследно исчез.

Акорна решила, что настало время выполнить свои обязанности посланника и поговорить с человеком, заслуживающим доверия.

— Этот кот имеет огромное значение для моего народа, — сказала она, полагая, что эта фраза послужит дополнительным аргументом и объяснением того, почему РК путешествует с ней. — Вы должны понять: планета, на которой живет мой народ, была разрушена дважды на протяжении только моей жизни, и еще раньше мы пережили огромные лишения.

Девушка кивнула столь обыденно, будто разговор шел о погоде.

— Макахомия не подверглась разрушениям и уничтожению, а вот мой дом и семья — да, — проговорила она. — Мы объединились с кланом Кандо и послали наших воинов сражаться на их стороне. Поэтому, когда на наши дома напали, мы оказались беззащитными. Не было никого, кто смог бы заступиться за нас. Моя мать и брат были убиты, и из всей семьи в живых осталась я одна. Только я приветствовала наших воинов, когда они вернулись домой. Среди них был и брат Бьюлайбаб, кузен моей матери. Именно он убедил мульзара в том, что я сумею хорошо справляться с кошками, особенно с Гримлой, опекун которой был убит в сражении. Впрочем, я перебила вас, — сказала девушка и поднесла ладонь ко рту, словно для того, чтобы заставить себя замолчать. — Извините, я очень невоспитанна. Продолжайте, пожалуйста.

И Акорна продолжала:

— Во время первого нападения мой народ, захватив лишь самое необходимое, покинул родную планету. Это был настоящий исход. Они хотели взять с собой и кошек, которых называли пахантийирами. Мне об этом известно лишь из преданий. Я сама родилась в космосе, где меня и нашли совершенно случайно в спасательной капсуле. Я даже не помню родителей и лишь недавно вернулась к своему народу.

— Правда? А я-то думала, что вы происходите из знатной семьи и очень известны, если в столь молодом возрасте достигли такого высокого положения. — Увидев, что Акорна терпеливо ждет, пока она закончит, девушка спохватилась и снова прижала ладошку к губам: — Ой, да что же это я! Снова вас перебиваю. Простите меня, пожалуйста!

Акорна улыбнулась:

— Отчасти вы правы. Своим положением я действительно обязана тому, что меня удочерили, причем даже не одна, а фактически несколько знатных семей.

Она подразумевала Гилла, Калума и Рафика, космических горняков, ставших ее назваными отцами. Кроме того, существовал еще дядя Рафика — хитрый и богатый Хафиз, который, узнав о том, что она не уродец и не мутант, а представитель инопланетной расы, не поместил ее в свою коллекцию, а удочерил. А еще был ее душевный друг мистер Ли, который также удочерил Акорну и, прежде чем умереть от болезни, подтачивавшей его организм на протяжении многих лет, помог ей избавить планету Кездет от детского рабства и проституции.