Тучная женщина, являвшаяся, по всей видимости, их предводителем, обратилась к Акорне:

— Я видела вас на балконе рядом с мульзаром. Так вы собираетесь помочь нам или нет? — Она кивнула на оставшуюся телегу, которой раньше правила Надари. Теперь она стояла неподвижно, и впряженное в нее животное, судя по всему, было вполне довольно подобным положением дел.

— Боюсь, мы не можем остаться, чтобы помочь вам прямо сейчас, — ответила Акорна. — Вам, без сомнения, известно, что мульзар хочет схватить нас и убить священных котов, поэтому мы должны спастись сами и спасти их. Но мы можем дать вам все орудия, которые могут вам понадобиться. Они находятся в этой повозке, и вы, если захотите, можете забрать их.

— Что ж, так мы и сделаем. Эта штука только замедлит ваше движение, и тем более вы не сможете взять ее с собой, если собираетесь лететь по воздуху, верно? Когда мульзар отправится на войну, вы и ваш друг сможете вернуться и научить нас пользоваться всем этим. Война хороша для воинов, а что делать нам, крестьянам? Мы будем голодать.

— Если научитесь пользоваться этими коробками, то не будете. Мы научим вас и многим другим вещам. А сейчас нам пора отправляться в другие края, чтобы посмотреть, как их обитатели справляются с эпидемией.

— Желаю удачи, и берегите наших священных котов. Обязательно привезите их обратно, а с ними — и котят, которых вы нам обещали.

Вид и голос женщины были решительными, но неожиданно она подмигнула Акорне. А может, не ей, а Беккеру, поскольку выражение ее лица вдруг стало весьма нахальным. Затем толстуха забралась на козлы, щелкнула языком, развернула телегу на сто восемьдесят градусов, подождала, пока ее товарищи усядутся рядом с ней, и хлестнула вожжами.

Судя по всему, после представления, устроенного мульзаром на балконе, люди Хиссима пришли к определенным выводам. Акорна подумала, что Кандо сильно удивится, обнаружив, кому на самом деле верят его подданные и на чьей они стороне.

— Я гляжу, ты тут времени не теряла, — хмыкнул Беккер. — Пожалуй, нам стоит поскорее отправляться в путь, пока не заявились очередные просители с требованием либо помочь, либо устроить революцию.

Они расселись в кабине, флиттер взмыл в воздух, и вскоре внизу показались клубы пыли, поднимаемые всадниками и колесами телег. Пролетая над караваном — не слишком низко, чтобы не напугать животных, — Акорна покачала крыльями воздушной шлюпки. Один из всадников отделился от остальных и поскакал на юг, помахав рукой, что Акорна безошибочно истолковала как знак следовать за ним. Она позволила ему отъехать подальше, а затем направила флиттер в том же направлении.

Вскоре пустыня кончилась, уступив место широким предгорьям и равнинам, иссеченным полосками рек и ниточками ручьев. Акорна вспомнила мысленные образы, полученные ею от Надари, и поняла, что они оказались в районах степей.

Они увидели Храм задолго до того, как их провожатый успел доскакать до него. Он располагался посередине зеленеющей дельты реки. Этот Храм также был выстроен в виде кота, но на сей раз — припавшего к земле, как если бы он приготовился попить из реки. Его язык представлял собой подъемный мост, который в данный момент был опущен, а хвост являлся стеной, подступающей ко рву с водой. Позади гигантских ушей стояли жрецы.

На окружающей все это зелени паслись стада животных, и Акорна даже с этого расстояния ощутила запах болезни.

— Нужно остановиться и помочь им, — сказала Акорна.

(Сначала надо помочь котам), — возникла в ее мозгу мысль РК, — (а это просто скот, предназначенный на убой. Разве можно сравнить их ценность с Гримлой и другими священными животными!)

(Но ты не брезгуешь кушать этих животных, о которых ты отзываешься с таким презрением), — довольно резко возразила коту Акорна.

К ее удивлению, после недолгих раздумий РК согласился:

(Хм, ты права. И все же сначала — коты, а скот — потом).

(Если, конечно, в этом Храме еще остались коты), — ответила Акорна, мрачно подумав о том, что все здешние хранители и впрямь могли погибнуть, пока она без дела болталась в Хиссиме.

(О, большинство из них еще живы. Я слышу. Но они очень больны, и двое из них уже умерли), — передал ей РК.

И вдруг Акорна тоже услышала их. Это был тонкий, жалобный стон, болезненное, удушливое покашливание. Там были и взрослые, и котята — маленькие несчастные существа, неподвижные и безвольные, словно мокрые тряпки.

— Ну что ж, принцесса, принимайся за дело, — сказал Беккер, — а мой парень и его приятели помогут тебе. Я же постерегу флиттер и поднимусь в воздух, если кто-нибудь попытается наложить на него лапу.

— Все равно никто здесь не знает, как им управлять, — с улыбкой ответила Акорна.

— Осторожность не помешает, — рассудительно заметил Беккер.

Мью-Шер выбралась из флиттера первой и сразу же заговорила со стоявшими на своем языке. Акорна была слишком загружена мысленными жалобами больных котов, чтобы прислушиваться к тому, что говорит ее новая подруга. Во двор Храма стали стекаться люди. Большинство из них держали на руках кошек, причем все животные выглядели больными — с отсутствующим взглядом и тусклой, безжизненной шерстью. Здесь выжило гораздо, гораздо больше кошек, чем в Хиссиме. Речь Мью-Шер была быстрой и тревожной, а храмовые коты тем временем, проскальзывая между собравшимися людьми, ползли к ней и льнули к ее ногам.

Сразу же после того, как из кабины флиттера выглянула Акорна, толпа умолкла, словно по команде невидимого режиссера. Она смотрела сверху вниз на лысые, темноволосые, рыжие головы жрецов, облаченных в грубые домотканые одеяния алого цвета. В вечернем небе два солнца такого же алого цвета одно следом за другим медленно валились к горизонту, а из дымки, что поползла над поверхностью реки, стала карабкаться вверх пара лун.

Акорна вышла из флиттера, подошла к Мью-Шер и спросила ее:

— Что вы им говорили?

— Я сказала им, что вы — та, о которой говорит пророчество, та, которой предначертано спасти нас, та, которая может вылечить наших хранителей. А еще я сказала им, что здоровые храмовые коты, которых мы привезли с собой, являются живым доказательством вашей силы. Но оказалось, что они не нуждаются в доказательствах. Многие узнали вас.

— Узнали меня? — изумилась Акорна. — Но я здесь прежде никогда не была!

Ответа она дожидаться не стала и протянула руки к первому же попавшемуся больному коту. Одновременно с этим она многозначительно взглянула на РК, щелкнула языком, веля ему запрыгнуть ей на плечо, и телепатировала:

(Ты — мое прикрытие. Постарайся выглядеть полезным — чем-то вроде чудо-кота — трудяги. Мне не хочется, чтобы они узнали, как я делаю это).

(Слушаю и повинуюсь, хотя лично мне кажется, что им на это наплевать).

Он прав, поняла Акорна. Первый же человек, к которому она приблизилась, встал перед ней на колени и протянул на вытянутых руках пациента — пятнистого кота с черным носом и подушечками лап. От слабости животное даже не могло приподнять голову, но РК, запрыгнув на плечо Акорны, лизнул ухо своего собрата. Акорна осторожно опустилась на колени, как если бы боялась стряхнуть со своего плеча РК, и прижалась щекой к тусклой шерсти больного кота — так, чтобы ее рог прижался к его позвоночнику. И вдруг кот, все еще лежа на поднятых кверху руках человека, ожил, вытянул вперед все четыре лапы и, наградив Размазню ревнивым взглядом, спрыгнул на землю и умчался. Скорее всего, по направлению к миске с едой. Это заставило Акорну вновь вспомнить о том, каким образом коты, по ее предположению, подхватили инфекцию.

— Мью-Шер, не могли бы вы поймать этого пациента? — обратилась она к послушнице. — Спасибо. Капитан Беккер, я была бы крайне благодарна, если бы вы принесли с флиттера еду для выздоравливающих. И тогда, вернув к жизни их хранителей, мы могли бы поведать этим людям об отравленном корме.

К этому времени Акорна уже успела подойти к следующему больному. Но перед тем как заняться его лечением, она снова обратилась к Мью-Шер, которая тыкала черно-белого кота носом в пакет с привезенной с «Кондора» кошачьей едой: