Следующая была Марго. На одной из вечеринок бдительные подруги разглядели слабое шевеление в мутной Маргошкиной душе. Шевеление это наблюдалось, когда поблизости присутствовал хороший парень Славик, слишком порядочный, чтобы разглядывать Марго. Тогда подруги взяли дело в свои руки. Они позаботились, чтобы Славик присутствовал на новогодней вечеринке, куда были приглашены, а также о том, чтобы Славик и Марго как бы случайно остались одни в комнате минут на двадцать. Для этого им пришлось чуть ли не с оружием в руках сторожить дверь этой комнаты, но результат был достигнут. Через две недели Марго переехала жить к своему желанному и сразу же перестала звонить подругам. Они отпали за ненадобностью. Но удостовериться, что все идет по плану, надо было, и однажды всей толпой они нагрянули к ней без приглашения. Она особенно не обрадовалась и не расстроилась. Не спеша, со вкусом готовя борщ, она рассказывала о том, что они собираются без всякой помпы узаконить свои отношения. Всякий раз, упоминая своего жениха, Марго называла его «Славинька», и ее глаза лучились, как новогодние свечки. Успокоенная компания оставила Марго наслаждаться семейным счастьем и благополучно забыла о ее существовании.
Селедка познакомилась со своим вторым мужем, когда пьяная вусмерть танцевала на столе стриптиз на одной из студенческих вечеринок. Студент Плехановки был сражен тем, с каким королевским самолюбованием эта пучеглазая и коротконогая девица срывает лифчик со своей маленькой отвислой груди. Инна Селенина была совершенно некрасивой, но необъяснимо обаятельной особой. Число ее поклонников не поддавалось разумному объяснению. Вероятно, многие хотели экстрима, заговаривали с этим чудищем и попадали в его сети. Москвич Игорь год обхаживал Селедку, кладя к ее ногам любовь, преданность, московскую прописку и блестящие перспективы. Селедка любила свободу и кураж, поэтому долго мучила бедолагу. Но потом все-таки согласилась, вышла за него, родила дочку, покормила ее до двух лет грудью, играя роль супермамы. Потом роль ей наскучила, она отправила девочку к бабе и деду на малую родину, а сама бросилась делать карьеру, намереваясь заработать столько денег, чтобы, вернувшись домой, сразу купить квартиру и маленький бизнес и воссоединиться с горячо любимой дочерью. Но время шло, воссоединение с дочерью отодвинулось с детского сада на школу, а тем временем Селедке наскучила роль верной жены и она вновь обрела свободу. В общем, у нее личная жизнь была самой бурной.
Светка Седова продолжала морочить голову зрелому мужчине Геннадию, предпринимателю средней руки, который, переживая кризис среднего возраста, порвал со старой семьей и полностью посвятил себя слежке за Светкой и мукам ревности. Она же беззастенчиво брала у него деньги на учебу, одежду и развлечения и изощрялась в различных способах наставления рогов на ветвистую голову несчастного Гены.
В меру красивая и в меру умная Машка отличалась неумеренным оптимизмом и верой в чудеса. Она крутила романы с самыми непредсказуемыми мужчинами: от маргинальных художников до безумных программистов, причем романы в полном смысле этого слова: про каждый можно книгу написать. Но заканчивалось это всегда одним и тем же: «Господи, как я могла спать с этим уродом?» и реакцией на телефонный звонок: «Мама, если мужской голос, то меня нет дома». Еще до окончания университета она устроилась диджеем на радиостанцию, которых было в ту пору не так много в провинции. Каждый голос был узнаваем, и Машка вскоре стала знаменитостью местного масштаба, но через пару лет ее одолело безденежье, и она бесславно, но с материальной выгодой ушла секретаршей в богатую рыбную контору. Там же и познакомилась со своим будущим мужем, с которым, впрочем, поженились они не скоро.
Самая же интересная история произошла с Татьяниной сестрой. Как-то измученная бытом Ольга напросилась с Танькой и ее подружками в новомодный клуб «Глобус». Девушки, ходившие туда постоянно, хронически испытывали дефицит мужского внимания. Стесняющаяся, зажатая Ольга в одежде моды прошлого сезона забилась в уголок и тихонько хлебала там коктейль за коктейлем, пока ее буквально силком не вытащил оттуда парень, на которого Танька и компания смотрели, обливаясь слюнями. Через два месяца Серега (так звали этого принца) предложил Ольге руку и сердце, но сообщил, что у него есть маленькая тайна. Тайной оказался сын Артем, который был на год младше Ольгиной дочки Насти. Его мама умерла от передозировки, когда ему было три года, воспитанием занимались бабушка и дедушка, папа же пахал на двух работах, чтобы всех их прокормить. Напахав в конце концов на собственный небольшой магазинчик автозапчастей, Серега купил приличное жилье и пригласил туда свою новую жену, ее дочку и забрал сына. Получилась семья из четырех человек.
Таньке с мужчинами не слишком везло. Она всегда была слишком серьезной и ответственной. Когда вечеринка обещала быть до утра, она всегда спешила домой к двенадцати. Те парни, которые ей нравились, не отвечали ей взаимностью, видимо, не готовые к серьезным отношениям. Несерьезных отношений с понравившимися парнями Танька себе не представляла. Редкие связи с теми, кто интересовался Танькой, не приносили ей удовлетворения ни морального, ни физического. Оглядевшись по сторонам, внимательно изучив опыт всех своих знакомых, рассудительная Татьяна снова постановила: «Мы пойдем другим путем» — и пошла получать второе высшее образование.
Танькин отец, проходивший всю жизнь в море капитаном, в начале девяностых, когда флот распродали за копейки, решил попробовать себя в бизнесе. Занимаясь то одним, то другим, он остановился на деле, приносящем не слишком большой, но стабильный доход, и стал его успешно развивать. Это было золотое время. Широким жестом отец купил новехонькую «ауди», на которой вскоре ездила исключительно Татьяна, что было весьма удобно папе, так как он любил приложиться к рюмке. Начали строить помпезный особняк в черте города, купили красивый офис в центре. Танька выполняла функции водителя, секретаря, переводчика, юриста и помощника бухгалтера. Деньги шли к деньгам, и все было хорошо.
Чудный август девяносто восьмого года закончился полным крахом отцовской фирмы и всех надежд почтенного семейства. Наступило безденежье, граничащее с голодом. Ели в основном картошку. Матери, не работавшей уже лет двадцать, пришлось достать с полки свой диплом инженера и пойти на биржу труда. Помогала деньгами сестра, но этого было мало. Отец запил, Танька искала любую работу. Она понимала, что ей не удастся оплатить оставшиеся два года обучения. Прошло несколько месяцев какого-то глухого битья головой о стенку и вдруг позвонила Машка, чтобы сообщить обыденным тоном:
— Я тебе тут нашла кое-что.
— ???
— Меня один хмырь, партнер шефа, пытался к себе переманить, я сказала, что другому отдана и буду век ему верна. У меня есть шикарная кандидатура, но она такая крутая, что в секретарши не пойдет.
— Да ты что, хоть уборщицей.
— Ну это ты сгоряча. Я ему все расписала, что ты профессиональный переводчик с немецкого, учишься еще и на юриста, работала в фирме у своего отца, и там у тебя есть опыт, и сям, и в бухгалтерии ты шаришь. Но я сказала, чтобы в трудовой у тебя значилось «юрист», чтобы стаж шел. Он согласился.
— Блииин, Машка…
— Короче, такое небольшое, почти семейное предприятие, он гендиректор, она так, побелить-покрасить. Есть еще главбушка, механик и куча водителей. Ты там будешь и секретарь, и диспетчер, и юрист. Если вы договоритесь, конечно. Но я думаю, договоритесь. Мужик классный, прикольный. Вот его телефон…
Танька отчаянно волновалась. Кроме отца она больше ни с кем не работала, а отец есть отец. Где поругаешься, где посмеешься. А здесь надо держать себя в руках изо всех сил. Но Юрий Викторович оказался действительно классным мужиком. Он назвал Таньку «лапочкой», чуть ли не насильно накормил тортом, спел ей дифирамб о чудесной жажде знаний и предложил зарплату, от которой у Таньки закружилась голова. При этом ни тени непрофессионального интереса, никаких двусмысленных намеков, «лапочка» была сказана отеческим тоном, а в соседнем кабинете сидела симпатичная жена. Танька готова была носить подругу на руках. Даже отец, глядя на нее, перестал пить и устроился работать в пароходство, откуда когда-то ринулся в пучины предпринимательства. Но дальше — больше.
