— Вы только посмотрите на него! — Камерон присвистнул при виде Сета в смокинге. — Думаешь, что ты весь такой из себя крутой в этом клоунском наряде?

— Ты просто мне завидуешь, — пошутил Сет. Он поправил манжеты рубашки. — Знаешь, боюсь, что меня на этом званом вечере выставят, как в цирке, всем напоказ — ну как же, художник, это так необычно. Я даже чуть было не купил себе берет вместо этого смокинга, но все-таки сдержался.

Он начал возиться с бабочкой.

— Я буду сегодня просто купаться в голубой крови. Как бы не утонуть!

Камерон посмотрел ему в глаза:

— Деньги ничего не значат. Ты не хуже любого из них и даже лучше большинства. Куинам нечего стесняться.

— Я хочу жениться на ней, Камерон.

— Да, я это уже давно понял.

— Когда ты женишься, то получаешь в придачу ее семью, всю историю их жизни — в общем, все.

— Да, это так.

— Я познакомлюсь с ее родителями, а она будет общаться со всеми нами. Если я сегодня переживу все это, а она выдержит безумие, которое всегда творится на наших пикниках, я должен буду рассказать ей обо всем, что было раньше. О Глории и вообще обо всем.

— Если думаешь, что после этого она сбежит, тогда, значит, она не для тебя. Но, зная женщин — а я их, поверь, знаю очень хорошо, — она не из тех, кто так поступил бы.

— Я не думаю, что она сбежит. Я не знаю, что она сделает. Что я буду делать. Но я должен ей все подробно рассказать и дать ей шанс самой решать, что с нами будет. Я уже и так слишком долго откладывал этот разговор.

— Это все в прошлом. Но это твое прошлое, так что рассказать ей об этом надо. А потом постарайся забыть об этом. — Камерон отступил на шаг. — Да, настоящий денди.

— Да перестань ты!

Выходя из дома, Сет хохотал. Открывая дверцу машины, он все еще продолжал ухмыляться. Но когда он увидел на переднем сиденье записку, его охватила паника.

Завтра вечером, в десять часов. Бар Миллера, Сент-Майкл. Надо поговорить.

Да, они поговорят, давно пора!

Сет не забыл сделать Дрю комплимент, что выглядит она прекрасно. Она была в ярко-красном платье, которое соблазнительно облегало ее фигуру, оставляя спину голой.

Он улыбался, разговаривая с ней по пути в Вашингтон. Он дал себе команду расслабиться. Он встретится с Глорией, как всегда. Он напоминал себе, что она ничего не может ему сделать, она ничего не может забрать у него, кроме денег.

Но он знал, что Глории нужны были не только деньги. Она хотела ранить его сердце, хотела, чтобы в его душе не осталось ни капельки счастья.

— Для меня очень важно, что ты согласился поехать.

Он посмотрел на Дрю и погладил ее руку:

— Ведь не каждый день мне выпадает шанс пообщаться с сильными мира сего.

— Я бы лучше сидела на качелях у себя на крыльце.

— У тебя ведь нет качелей.

— Я давно хочу их купить.

— Мы останемся всего на пару часов. Моим родителям на этот раз каким-то образом удалось меня уговорить.

— Дорогая, не воспринимай ты все так серьезно, это всего лишь вечеринка.

— Вечеринка — это когда ты идешь поразвлечься, а моя мать сегодня собирается всем показывать тебя, и я ей это позволяю.

— Ну что ж, пусть показывает, ты должна признать, что я выгляжу сегодня просто сногсшибательно.

— Что есть, то есть. И ты еще пытаешься меня подбодрить. Спасибо. Я обещаю делать то же самое по пути домой, когда ты ничего уже не будешь соображать, после того как тебя весь вечер будут подвергать допросам.

— Для тебя важно, что они все подумают обо мне?

— Конечно. Мне хотелось бы, чтобы все эти люди, выражавшие мне свои слащавые симпатии после разрыва с Джоном, при одном взгляде на тебя подумали: да, Дрю повезло.

Гости общались и передвигались по залу под тихие звуки оркестра из двенадцати музыкантов. Зал, оформленный в патриотических красно-бело-синих тонах, дополняли цветы, скатерти, шары и бантики того же цвета. Здесь был даже огромный американский флаг, сделанный изо льда.

На дамах было много бриллиантов и жемчуга. Одеты все были консервативно, традиционно и очень, очень богато.

— Друсилла, — с гордо поднятой головой подошла к ним Катрин, выглядевшая великолепно в чем-то темно-синем. — Очень красивое платье, но ты вроде бы говорила, что собираешься быть в белом, от Валентино. — Она поцеловала Дрю в щеку и осторожно дотронулась до ее волос. — У тебя такие красивые волосы, а ты ходишь, как какой-нибудь мальчишка. Сет, — она протянула ему руку, — очень приятно познакомиться с вами. Я так надеялась, что вы с Дрю останетесь у нас, чтобы не ехать обратно на ночь глядя.

— Очень благодарен вам за приглашение, но мне не удалось освободиться. Я надеюсь, что вы простите меня и сохраните для меня танец. Тогда я смогу сказать, что танцевал с двумя самыми красивыми женщинами в этом зале.

— Вы очень любезны. — Ее щеки раскраснелись, что очень ей шло. — Конечно, я оставлю за вами танец. А теперь пойдемте, мне надо вас представить.

Она еще не успела сделать и шага, как тотчас же подошел отец Друсиллы. Это был очень импозантный мужчина, с черными волосами с седыми прядями и темно-карими глазами.

— А вот и моя принцесса! — Он сжал Дрю в объятиях. — Вы приехали так поздно, что я уже начал беспокоиться.

— Нет, мы приехали вовремя.

— Ради бога, дай девочке передохнуть, — решительным голосом потребовала Катрин. — Проктор, это Сет Куин, он приехал с Друсиллой.

— Хорошо, что мы встретились. Наконец-то. — Проктор крепко сжал руку Сета.

— Очень рад с вами познакомиться.

— Жаль, что вам не удалось остаться на выходные.

— Папа, Сет тут ни при чем. Я же уже говорила тебе, что не смогла…

— Магазин Друсиллы просто потрясающий, не правда ли? — прервал их Сет. — Я уверен, в том, что касается бизнеса, — это очень сложно, но я сейчас говорю с чисто эстетической точки зрения. То, как она распорядилась пространством и освещением, как в результате этого заиграли краски. Один художник восхищается другим, — сказал он очень непосредственно. — Вы, должно быть, ею очень гордитесь.

— Конечно, конечно. — Улыбка у Проктора была как у удава. — Друсилла — наше главное богатство.

— Вон там стоит мой дедушка. Сет, — Дрю взяла Сета за руку, — с дедушкой я должна познакомить тебя сама.

— Конечно. — Он улыбнулся ее родителям. — Извините.

— Тебе это все дается так естественно, — сказала ему Дрю.

— Могла бы предупредить, что мы приглашены на выходные.

— Извини. Я думала, что спасаю нас двоих, а вместо этого поставила тебя в неловкое положение. Здравствуй, дедушка. — Она поцеловала красивого, крепко сложенного мужчину.

У него были грубоватые черты лица и умный, несколько уклончивый взгляд. Как у боксера, который выигрывает на ринге не только за счет силы, но и за счет ума. Глаза у него были такого же бриллиантово-зеленого цвета, как и у Дрю.

— А вот и моя любимая внучка. Ну, где твой знаменитый художник, о котором твоя мамаша прожужжала все уши? Это он? — Все еще держа одну руку на плече Друсиллы, он внимательно посмотрел на Сета. — Ну что я могу сказать, он явно не дурак.

— Я стараюсь.

— Дедушка!

— Успокойся, детка. У него достаточно мозгов, чтобы проводить время с моей внучкой, поэтому я так и сказал. Сет усмехнулся:

— Да, сэр, в этом вы правы.

— Сенатор Уайткоум — Сет Куин. Дед, не ставь меня в неловкое положение, прошу тебя!

— Нам, старикам, только и остается, что вводить в краску наших внуков. Мне нравятся твои работы.

— Спасибо, сенатор. Мне тоже нравятся ваши законодательные инициативы.

— Да у тебя еще и характер! Мои источники донесли, что ты вполне прилично зарабатываешь своими картинами.

— Помолчи, — сказал Сет Дрю, когда она попыталась что-то возразить. — Мне просто повезло, что я зарабатываю себе на жизнь, делая то, что люблю. Я знаю, вы серьезный меценат, так что вы прекрасно понимаете, что такое искусство.