— Да, сэр.

Во время движения майор внимательно осматривал местность. Свежий, прохладный ветер, напоенный весенним солнцем, придавал ему бодрости. За какие-то два-три дня земля разительно переменилась, зазеленев прорастающими травами. Со стоянки отряд взял шагом, потом полмили прошел легкой рысью.

Тэрпенинг с двумя солдатами держался далеко впереди. Если они увидят бандитов, тут же подадут сигнал.

В седле майор успокоился. В душе он очень гордился, что с годами не потолстел, не обрюзг и теперь весил на два фунта меньше, чем во время женитьбы, хотя и не афишировал свои достижения, но несмотря на весьма скромные доходы, всегда шил мундир у самого лучшего портного, какого мог найти, и никто не видел его небритым.

Несколько раз майору предлагали должность при штабе, которая обеспечила бы ему дальнейшее продвижение, но он предпочитал полевую службу. С возрастом возможностей становилось все меньше. Штабные должности чаще доставались более легким в общении офицерам, менее задиристым, чем он, каких обычно генералы предпочитали иметь рядом с собой. Они не причиняли им неудобств.

Лейтенант Тенадор Брайан, подумал майор, мог бы стать исключением из правила. Все, что делал, он делал хорошо, оставаясь притом ненавязчивым. Привлекательный, много повидавший, объехавший чуть ли не полсвета — странно, что его не направили каким-нибудь атташе при посольстве.

Своими мыслями Деверо поделился с Кэхилом.

— Он бы не согласился, — ответил тот. — До меня дошел слух, что ему и впрямь предлагали нечто подобное. Он вроде вас, сэр, предпочитает границу и активную службу. — Помолчав, добавил: — Лейтенант говорит на пяти или шести языках и читает на них, сэр.

— Не такой уж он и феномен, — заметил Деверо. — Я уже привык не удивляться людям, с которыми сталкиваюсь на границе. Старший сержант роты «К» из первого кавалерийского полка — русский аристократ, а в нашем отряде есть офицер, служивший в австрийской армии.

— Да ну? — Кэхил был заинтригован. — И кто же?

Деверо улыбнулся.

— Догадайтесь сами, лейтенант. Он хочет, чтобы никто не знал о его прошлом, и не догадывается даже, что мне все известно.

— А как же до вас дошло?

— Помните виконта, что инспектировал войска перед отправкой на Запад? Это его брат. Он мне и открыл секрет.

Офицеры замолчали. Только удары копыт по дерну нарушали тишину.

Марк Деверо думал о Мэри. Где она сейчас? Напугана, наверное? Несмотря на его нелюбовь к Тену Брайану, мысль, что дочь сейчас с ним, странным образом успокаивала майора. Что бы ни говорили об этом повесе, он всегда вел себя как джентльмен. Майор вспомнил, как лейтенант отозвался об офицере из другого отряда, который ушел в отставку из-за любви к проститутке. «Прав он или нет, — заявил тогда Брайан решительно, — но я уважаю его за такой поступок — за почтительное отношение к женщине. К любой женщине. К чести мужчины вести себя со всеми женщинами как с леди, не важно, кто они».

Черт побери, подумал Деверо, если в нем так много достоинств, почему же я его не люблю?

Отряд постепенно настигал бандитов. Их следы явно стали более свежими. Знают ли, что их преследуют? Майор не нашел ответа на свой вопрос. Пока они ехали спокойно и не пытались изменить маршрут.

Дважды майор останавливал колонну для коротких передышек, каждый раз выбирая укромное место в тени. На второй остановке приказал приготовить кофе и, пока все пили его, выслушал отчет Тэрпенинга.

— Стемнеет только через час, сэр, а они уже встали лагерем на ночлег. Разложили костры и расположились вокруг. Выглядит так, будто они не подозревают, что мы у них на хвосте.

— Посты стоят?

— Да, сэр, они заняли свои позиции. Я подобрался достаточно близко. Банда выбрала отличное укрытие с хорошим обзором.

Деверо испытующе глянул на теннессийца.

— В чем дело, Тэрпенинг? Вам что-нибудь не нравится?

— Да, сэр. Определенно не нравится. Что-то тут не так. Может, они догнали фургон или у них какая-то пакость на уме. Не могу понять, но чувствую, что точно есть закавыка.

— Хорошо. Я учту ваши предположения.

Деверо слишком хорошо знал таких людей, чтобы не доверять их чувству ситуации. Несколько раз он сам испытывал подобные ощущения, но не придал им значения, что впоследствии дорого ему обошлось.

— Тэрпенинг, — обратился он к разведчику, — вам нужен отдых, и я хочу, чтобы вы поспали. Но мне также необходим рапорт о лагере банды. К тому же очень важно произвести дополнительную разведку и посмотреть, нет ли там фургона. Вы работали со многими из отряда. Кого порекомендуете послать?

Деверо имел свои соображения на сей счет, но наблюдательный теннессиец хорошо знал большинство людей в отряде, и майор хотел услышать его мнение.

— Жаль, сэр, что нет Гогарти. Значит, остались только Чансел, Бонер и Халлек. Все трое толковые ребята. — Деверо удивленно поднял брови. Стаб Бонер — да, он — охотник, Халлек — солдат, служивший в Дакоте и Висконсине, знал индейцев, их образ жизни, говорит на нескольких диалектах… Но Чансел? Однако прежде, чем майор успел задать вопрос, Тэрпенинг продолжил: — Вас смущает Чансел? Он многое умеет. У него острый слух, и он не суетится попусту. Мало знаком со здешним краем, но соображает хорошо. Пару раз я ходил с ним в разведку, Чансел не уступит индейцам в изобретательности и осторожности. Тщательно целится и никогда не стреляет, пока не видит цель хорошо. Словом, не тратит зря свинец и не шумит попусту.

— Спасибо, Тэрпенинг. Выпейте еще кофе и идите спать. Вам необходимо выспаться.

Майор с удовольствием потягивал кофе и размышлял над словами следопыта. Вот уж сюрприз так сюрприз! Чансел как раз и был тем австрийским лейтенантом, который у него в отряде носил чин капрала. Через несколько минут майор послал за ним.

Худой, невысокий, капрал Чансел зарекомендовал себя отличным наездником и стрелком. Его военное прошлое, а также его природная склонность к ратному делу, проявились очень скоро после того, как он попал в отряд. Товарищи любили его, уважали его знания и отсутствие желания произвести впечатление.

— Чансел, — начал Деверо. — Банда рядом, стала лагерем. Поручаю вам провести разведку. — Он указал направление. — Осмотрите все вокруг, попытайтесь узнать, нет ли там фургона или кого-нибудь из наших. Будьте предельно осторожны. Многие из бандитов следопыты с рождения. Если не случится ничего непредвиденного, мы не тронемся отсюда до рассвета: вы как раз вернетесь в лагерь. Рапортуйте мне или лейтенанту Кэхилу.

— Есть, сэр.

— И еще, капрал. Помните, кто бы там ни верховодил, он не дурак.

— Есть, сэр. Хорошо, сэр.

Дважды Деверо взбирался на небольшой холм, чтобы посмотреть на лагерь неприятеля. Костры горели ярко, и в первый раз ему показалось, что он видит движение вокруг них. Во второй раз он не заметил ничего, кроме огней. Подождем до утра и двинемся за час до рассвета, решил майор.

Он дремал, когда чья-то рука потрясла его за плечо.

— Сэр, они одурачили нас. Банда ушла.

— Ушла?

— Да, сэр. — Майора разбудил Халлек. — Перед нами не лагерь, они разложили костры и смылись, оставив двоих или троих поддерживать огонь и имитировать движение вокруг. Потом и те потихоньку ускользнули.

— Спасибо, Халлек. Чансел вернулся?

— Нет, сэр, а уже светает. Я беспокоюсь, он ведь нездешний…

— Рядовой Халлек, по меньшей мере треть отряда нездешние, как вы говорите. И среди них наши лучшие солдаты.

Когда тот ушел, Деверо несколько мгновений размышлял, затем лег, завернулся в одеяло и быстро уснул. Хороший солдат ест, когда есть еда, никогда не стоит, если можно сесть, и всегда спит, если позволяет служба… или, вернее, пока это не мешает выполнению долга.

Майора разбудил запах приготовляемой пищи. Тэрпенинг сидел возле костра, который только что разжег. На камне посреди пламени стоял кофейник.

— Доброе утро, сэр. Я выходил осмотреться.