— Навигация сейчас осложнена, — задумчиво сказал Рэндольф, в какой-то растерянности склоняясь над штурманским столом.  — Ноузворт, вспомни старые дни. Мы знали всё загодя.

Небесные путешественники смотрели на стаи местных птиц, разлетающиеся длинными винтовыми спиралями, словно убегая от возможности быть втянутыми в некую пучину внутри планеты, которую чувствовали только они, как и исчезновение, до прихода более умеренного климата, вечных снегов, которые сначала заменит тундра, а потом  — пастбища, деревья, плантации, а потом  — даже одно или несколько поселений, только на Краю, подобно приграничным городам, где в былые времена проходили ежегодные ярмарки, жители внутренних областей приезжали, чтобы отовариться ямайским фонареглазом, огромными кристаллами с геомантическими свойствами, неочищенными рудами различных полезных металлов и грибами, не известными микологам мира поверхности, которые раньше регулярно ездили сюда в радужной надежде открыть новые виды с новыми свойствами стимуляции визионерского опыта.

Но во время этого путешествия полярный лед сохранялся почти до самого великого портала, который сам по себе оказался значительно меньше, с какой-то странной ледяной дымкой, цветом она почти сливалась с поверхностью, парила над порталом и опускалась внутрь, вскоре она стала столь плотной, что экипаж «Беспокойства» фактически летел вслепую, ведомый лишь своим чувством обоняния, среди ароматов горящей серы, грибниц и смолистых испарений огромных хвойных лесов, где росло что-то вроде сосен, фрагменты которых начали обрывками возникать из тумана.

Двигатели начали энергично гудеть, воздушное судно вошло в полость планеты. Антенны и рангоуты вскоре начали светиться бледно-голубым светом, намного более ярким, чем во время предыдущих переходов.

 — Даже с учетом южной зимы, — отчитался Чик Заднелет, который вел учет светометрических показателей, — здесь намного темнее, чем было раньше, конечно, это связано с меньшим радиусом входного отверстия, через которое поступает меньше света с поверхности.

 — Интересно, чем это вызвано, — нахмурился Рэндольф.  — Не могу сказать, что мне это очень по душе.

  — Излишнее внимание со стороны средних широт,  — провозгласил Майлз в некоем пророческом экстазе.  — Когда внутренняя полость чувствует угрозу, это защитный рефлекс, у всех живых существ он есть в той или иной форме........

Далеко «внизу», сквозь внутрипланетные сумерки, им удалось рассмотреть в огромной внутренней выемке, растянувшейся на большое расстояние, фосфоресцирующие цепочки и сети поселений, пересекавшие неосвещенные клочки девственной природы, на которые не ступала нога землепашца, настолько тихо, насколько позволяли нитроглицериновые двигатели, небесные путешественники осуществили свой переход.

 — Как вы думаете, они знают, что мы здесь?  — прошептал Линдси, как всегда во время такого перехода, всматриваясь в свой ночной бинокль.........

 — Отсутствуют какие-либо признаки другого воздушного движения,  — пожал плечами Рэндольф,  — это, кажется, незначительная точка.

 — Если бы у кого-то из них там внизу были орудия большого радиуса поражения,  — ехидно предположил Чик,  — разрушительные лучи, возможно, или линзы для фокусировки полярного сияния на нашей слишком уязвимой обшивке, они могли бы только и поджидать, пока мы подлетим поближе.

  — Тогда, возможно, нам нужно объявить повышенную боевую готовность,  — предложил Линдси Ноусворт.

 —  Хихи, толпа нервных глупышек,  — начал насмешничать Дерби Сосунок.  — Продолжайте чесать языками, леди, возможно, ваши тревоги ввергнут нас в настоящую катастрофу.

  — Появилось сообщение в приборе Теслы,  — приглушенным голосом сказал Майлз, обслуживавший беспроводные устройства на «Беспокойстве».

   — Откуда ты знаешь, Жучий мозг?

 — Послушайте.

Майлз, спокойно улыбаясь, в чем человек более приземленный легко распознал бы провокацию, протянул руку и переключил рубильники на консоли перед ним, после чего находившееся рядом электронное звуковое реле с фырканьем ожило.

Сначала «шум» казался просто совокупностью магнито-атмосферных помех, к которым мальчики с возрастом привыкли, возможно, здесь их усиливало чрезвычайно резонантное пространство, в которое они погружались всё глубже. Но сейчас в эфире начали проступать человеческие тембры и ритмы  — не столько речь, сколько музыка, словно сумрачные лье, над которыми они пролетали, были связаны с помощью песни. Линдси, офицер по коммуникации, прижал ухо к прибору Теслы, напряженно прищурившись, но, в конце концов, покачал головой:

 — Слишком невнятно.

  — Они зовут на помощь, — заявил Майлз,  — это ясно, как божий день, и достаточно отчаянно. Они взывают о помощи, потому что на них напали полчища враждебных гномов, и зажгли красные сигнальные лампы, расположив их концентрическими кругами.

 — Вон они!  — воскликнул Чик Заднелет, указывая поверх кормовой части правого борта.

 — Тогда нечего обсуждать,  — объявил Рэндольф Сент-Космо.  — Мы должны приземлиться и помочь им.

Они спустились на поле битвы, кишевшее крохотными солдатами в шлыках, в их руках, как оказалось, были электрические арбалеты, периодически стрелявшие молниями слепящего зеленоватого света, спорадически озарявшими поле боя со смертоносностью мерцающей звезды.

  —  Мы не можем атаковать этих парней, - начал протестовать Линдси, - они ниже нас, а в Правилах применения силы четко сказано...

 —  В чрезвычайных ситуациях решение по своему усмотрению принимает капитан,  — ответил Рэндольф.

  Сейчас они парили над металлическими башенками и балюстрадами чего-то вроде замка, где горели багровые огни бедствия. Фигурки, которые можно было рассмотреть внизу, смотрели вверх на «Беспокойство». Майлз рассматривал их в ночной бинокль, стоя на посту управления судном, его зачаровал вид женщины, удерживавшей равновесие на высоком балконе.

 — Клянусь, она прекрасна!  — в конце концов, воскликнул он.

Их судьбоносное решение приземлиться тот час же вовлекло их в политические интриги региона, и в результате они поняли, что украдкой подбираются к грубому нарушению Директивы относительно Невмешательства и Погрешности высоты, которое легко может стать причиной официальных слушаний и, возможно, даже лишения полноправного членства в Национальной организации. Для ознакомления с подробным отчетом о том, как они впоследствии чудом избежали внимания со стороны безумного Легиона Гномов, бессовестного потворства одного международного горнопромышленного картеля, плотской безнравственности, охватившей королевский двор Хтоники и, в частности, принцессу Плутонию, и почти неотразимом обаянии подземной монархини, которая, подобно Цирцее, воздействовала на умы экипажа «Беспокойства» (в особенности, как мы увидели, на Майлза), читателей мы отсылаем к роману «Друзья Удачи» во внутренностях Земли»  — по каким-то причинам это наименее привлекательный роман в серии, автор похож на морализатора из Танбридж-Уеллс, Англия, выражающего недовольство, часто довольно сильное, моим безобидным скромным внутриземным скерцо.

После поспешного бегства от враждебных полчищ коренастых туземцев, за сутки по наземному времени «Друзья Удачи» пролетели через внутреннюю полость Земли и вылетели через ее Северный портал, оставшийся позади маленьким кругом света. Как и в прошлый раз, все отметили уменьшившийся размер планетарного выхода. Это был мудреный способ управления, как выяснилось, нужно было определить точный район на быстро расширяющемся светящемся периметре, где они могли с наименьшими затратами времени оказаться возле шхуны «Этьен-Луи Малю», несущей членов экспедиции Форманса к судьбе, которую едва ли многие из них выбрали для себя добровольно.

Помимо пристального всматривания вдаль со штормового мостика Рэндольф Сент-Космо также смотрел вперед за корму в самый мощный бинокль, имевшийся на судне. Здесь, на север от Северного полярного круга, действующая директива для всех суден «Друзей Удачи» гласила: