— Просто… поцелуй? Зачем?

Он склонил голову набок.

— Серьёзно? Тебе так нужно знать?

— Да, — ответила она. — Потому что сейчас я в полном недоумении.

На этот раз его улыбка была нежной.

— Я не думаю, что когда-либо реагировал на женщину так быстро или так сильно, как на тебя, — произнёс он, сухо констатируя факт. — Просто хочу убедиться, что это счастливая случайность.

— Похоже на эксперимент.

На его щеке выступила ямочка.

 — Называй как хочешь.

— Ну...

Должна ли она? О чём она только думала?

— ...Если только в интересах науки, — протянула Стейси, прежде чем смогла отговорить себя от этого, — мне кажется, я…

Он не стал больше ждать ни секунды. Родни рванул вперёд, обхватил её лицо руками и поцеловал.

Это был не натиск, по крайней мере, не агрессивный. Да, поцелуй крепкий и такой же наркотический, как и в прошлый раз. Может, немного голодный. Она почувствовала, как его губы скользят по её губам, заставляя их раскрыться. Как его язык скользнул по нежной плоти её рта, когда она сделала вдох.

Потом она пошевелилась.

Она снова схватила его — «за что бы это ни было, — подумала она, — прежде чем все рациональные мысли улетучатся, и мне захочется слиться с ним и стать как можно ближе?» — и прижала к себе. Она поцеловала сильнее, и он стал активнее, повторяя её движения.

Она прикусила его нижнюю губу. Он схватил её за бёдра. Её язык ворвался в его рот. Он ответил тем же.

Прежде чем успела опомниться, Стейси стукнулась о стол и почувствовала, как поддаётся этому дурману. Она слегка раздвинула ноги, и он встал между ними.

На вкус Родни был как шоколад и карамель, насыщенный, тёмный и сладкий.

Она хотела съесть его.

Стейси отстранилась, чтобы сделать вдох, и он поцеловал её в горло, заставив прикусить губу, пытаясь предотвратить громкий стон.

— О, боже, — прошептала она.

Он вдруг оттолкнулся.

— Ну, — сказал он, запуская пальцы в волосы с диким выражением лица. — Довольно.

Она была обескуражена, как будто ей вломили штакетником.

— И? — услышала она свой голос со стороны. — Как прошёл эксперимент?

— Мы взорвали лабораторию, — задыхаясь, произнёс Родни и засмеялся. — Чёрт побери, женщина! Тебя нужно пометить как опасное вещество.

Она не сомневалась, что в этот момент на её лице красуется дурацкая усмешка.

— Пойдём со мной, — сказал он всё ещё нервным и задыхающимся голосом. — Эм... ты позволишь мне пригласить тебя на ужин?

Она вздохнула. Стейси уже и забыла, чтобы её так тянуло к парню... со времён Кристиана.

— А... нет. Мне очень жаль. Я не могу... Я просто... нет.

Он с жадностью посмотрел на неё. Затем, как истинный джентльмен, поправил на себе одежду, глубоко вздохнул и ответил:

— Конечно. Мне не следовало предлагать... Сожалею.

Затем он быстро открыл дверь и вышел, захлопнув её за собой.

Она тоже поправила одежду, потрясённая своим поведением. Даже с Кристианом она не была такой безрассудной.

Вероятно, это означало, что Родни — серийный убийца, так? Судя по инстинктам, она только что увернулась от пули.

Так почему же она чувствовала себя такой несчастной?

И почему вдруг испугалась, что задела его чувства?

Весь остаток дня Стейси работала на автопилоте, изо всех сил стараясь собраться в кучку. Праздничное похмелье было достаточно тяжёлым — недельный коридор между Рождеством и Новым годом, когда, по сути, ничего не делалось. Плюс различные махинации: грубые манипуляции родителей, инцидент со Стивом и Ллойдом, — она была измучена. Ей просто хотелось поужинать с девушками из книжного магазина, может, выпить бокал вина, понежиться в ванне, посмотреть пару серий «Однажды в сказке» и заснуть.

Конечно, тот поцелуй — оба поцелуя — не имел к этому никакого отношения. Она скривилась. Естественно, в этот момент вмешалась надоедливая совесть.

Поцелуи потрясли её до глубины души. И до чёртиков напугали.

После окончания рабочего дня Стейси направилась на стоянку.

— Чёртова ржавая жестянка.

Она напряглась. Это точно голос Родни. Может, действительно не стоит доверять инстинктам.

Он описывал круги вокруг своей машины, что-то бурча.

— О, прости меня, дорогая. Ну же, заводись. Ты же знаешь, я не это имел в виду, — более нежно обратился он к машине.

— А что ты имел в виду под «чёртовой ржавой жестянкой»? — поинтересовалась Стейси.

Он развернулся и сразу же покраснел, что, по её признанию, было восхитительно.

— Что, прости? О, господи. Я думал, ты ушла. — Он спрятал лицо в ладонях. — Серьёзно. Я думал, что один.

Он отвернулся от неё, садясь обратно в автомобиль. Она сделала ещё один шаг к своей машине, а затем услышала болезненное «ззз-зз-зззз» двигателя, отказывающегося заводиться. Она увидела, как смачно ругается Родни, прежде чем положить голову на руль.

Стейси тяжело вздохнула. Их две машины последние на парковке. Все остальные давно уехали. Она подошла и постучала в окно.

Он открыл дверь.

— Серьёзно, я в порядке. Я вызвал эвакуатор.

— И через сколько, они сказали, что приедут? — Она слегка усмехнулась. — Я же говорила, что на твоей машине нельзя ездить.

— На самом деле, это машина Феззы, — заметил Родни. — Я поменялся с ним, так как у него сегодня свидание, на котором он хочет произвести впечатление. Он правильно предположил, что Эсмеральда, — он злобно посмотрел на машину цвета зелёного лайма, — не произведёт впечатление.

— Она даже не заводится.

— Нет, не заводится. — Он выдохнул, и его дыхание закружилось струйкой пара в ледяном воздухе. — Ты выглядишь усталой. Езжай домой, со мной всё будет хорошо.

Но он начал дрожать, и, несмотря на кожаное пальто и истинно английскую выдержку, она заметила, что у него слегка стучат зубы.

Естественно, ей хотелось избегать его. Это благоразумно. Но оставить парня ждать эвакуатор, сколько, сорок минут на морозе? Это просто жестоко.

— Тебе обязательно здесь ждать? Я про эвакуатор.

Он пожал плечами.

— Вообще-то, нет. Я звонил Руби — они привыкли буксировать старушку минимум два раза в месяц. Я думаю, у Феззы уже скидка постоянного клиента.

— Я бы подождала, но мне нужно на встречу. У меня ужин в компании. Но...

— Пожалуйста, — сказал он, прежде чем она успела спросить ещё раз. — Не терзай совесть. После всех экзекуций, которые тебе пришлось пережить, я просто вёл себя как последняя сволочь, попросив о таком. Только насыпал соль на рану. Не хочу тебя обременять.

Его искренность и понимание согрели её сердце.

— Нет, — призналась она и отвернулась, когда его голубые глаза засверкали. — Ты меня нисколько... не обременяешь.

Он улыбнулся. Проклятые ямочки, казалось, издевались над ней.

— Признаюсь, мне с тобой немного неловко, — сказал он, и она рассмеялась. — Но я готов нести это бремя.

Она отказывалась попадать под его чары. По крайней мере, так она себе говорила.

— Просто...  меня так сильно привлекал мой бывший. И всё прошло не так хорошо.

— Понимаю, — сказал он. Потом усмехнулся. — Значит, ты находишь меня привлекательным?

Его возмутительность вызвала в ней ответный смех.

— Очевидно, меня дико привлекают мошенники, воры, пираты и лжецы. Чем опаснее и безумнее, тем лучше. Всё ещё польщён?

Что ещё удивительнее, он стало серьёзен.

— Ты и не должна мне доверять. Но, кажется, ты дважды думаешь, прежде чем доверять себе.

Фраза прозвучала бы намного мудрее, если бы его зубы дико не стучали.

— Ладно, это просто нелепо, — сказала она. — Поехали отсюда, пока ты не замёрз до смерти.

Он для приличия поупрямился, но в конце концов сдался.

— Куда направимся?

— Садись в мою машину. — Она указала на БМВ за спиной. — Если останешься здесь, то превратишься в снеговика.

— Я видел, как ты водишь, женщина, — пошутил он. — На холоде мне будет безопаснее.