— Меня зовут Кэт.

Эти слова сами сорвались с языка. Все в моей жизни готово было измениться, но что-то из прежнего я сохраню… Бредли открыл дверь перед Доном, и тот выкатился в кресле в коридор. Бредли на минуту задержался, покачал головой.

— Не могу сказать, что знакомство было приятным, но мы скоро увидимся. Постарайся в следующий раз меня не вырубать.

Я вскинула бровь — тень жеста моего любимого вампира.

— Там посмотрим.

Надо отдать ему должное: Дон устроил переезд, точно как обещал. За час я успела одеться и ждала в палате матери — без наручников. Я наконец-то смыла под душем всю кровь, а заодно выплакалась вволю, благо за шумом воды было не слышно. Зато теперь, когда я смотрела на мать, глаза у меня были сухие, как песок.

— Ну?

Я только что закончила рассказ о сделанном мне предложении и о своем согласии. Лицо ее немного оттаяло за время рассказа, и она наконец приняла мою руку.

— Ты поступила правильно. Только это может спасти тебя от зла в будущем.

В душе плескалась горечь, и какой-то малой, самолюбивой частицей души я ее ненавидела. Если бы не она, я могла бы просто скрыться вместе с Кости и прожить остаток жизни с любимым. Но ведь она не более виновата в своей неизбывной ненависти к вампирам, чем я — в том, что родилась на свет. В этом мы были равны.

— Не думаю, что это спасет меня от зла, но я это сделаю.

— Не глупи, Кэтрин. Конечно, это единственный путь. Если бы ты продолжала связь с тем существом, он очень скоро превратил бы тебя в вампира. Если он так заботится о тебе, как уверяет, он не смог бы спокойно смотреть, как ты стареешь с годами. С каждым годом ты приближаешься к смерти, как все люди. А ведь он мог изменить тебя и навсегда продлить твою юность. Он бы так и сделал, если бы ты осталась с ним, и ты, если не слепа, сама это понимаешь.

Мне против воли пришлось признать, что в ее словах была очевидная правда, на которую я позволила себе закрыть глаза. Что сталось бы с нашей связью через десять лет? А через двадцать? И дальше? Боже, она права. Кости не стал бы спокойно смотреть, как я умираю от старости. Он бы захотел изменить меня, а на это я никогда бы не пошла. Пожалуй, наша любовь была обречена с первой минуты, и предрассудки матери, и предложение Дона только доказывали, что это так. Кости не уставал повторять: сражаешься в тех битвах, где есть надежда победить. Ну, этой битвы мне не выиграть, но спасти его я могу. И спасти мать тоже, а потом использовать свои способности для защиты других людей. С такой точки зрения разбитое сердце — не слишком высокая цена. Пусть меня ждет будущее без него, но все же у меня есть будущее. Стоит вспомнить обо всех девушках, до которых уже не доберется Хеннесси. Не пристало мне оплакивать свою жизнь, если ее ценой я могу спасти их.

Дверь отворилась, и Тэйт Бредли просунул голову в щель. Рука у него была в лубке, на виске повязка.

— Пора ехать.

Коротко кивнув, я подтолкнула кресло, в котором сидела мать, и вслед за ним покатила по больничному коридору. В коридоре было пусто, двери всех палат закрыты. За нами следовали восемь вооруженных до зубов мужчин. Кажется, Дон опасался, что я передумаю. До темноты оставалось еще часа два. Нам предстояла короткая поездка до вертолетной площадки, а потом полет на вертушке до военного самолета. Тэйт, которому сломанная рука не позволяла править, занял переднее место. За руль сел мужчина, назвавшийся Питом. Остальные сторожа расселись по трем машинам и зажали нас в коробочку: две по бокам, одна сзади. Забавно, тот же порядок, который использовали накануне вампиры. Мы тронулись. Я, закрыв глаза, думала, что надо найти способ попрощаться с Кости. Может, передать весточку через Тару? Она, наверное, знает, как с ним связаться. Не могла я скрыться, не оставив ему ни словечка.

Через несколько минут Тэйт нарушил молчание.

— Пит из нашей команды, Кэтрин… Кэт, — поправился он.

Я не открыла глаз.

— Нет, пока я не дала согласия. Или ты проспал разговор? Команду подбираю я. Пит входит в нее, только если пройдет проверку, и к тебе это тоже относится.

— Что за проверка? — снисходительно поинтересовался Пит.

Я приоткрыла глаза:

— Проверю, сколько раз ты встанешь после того, как я изобью тебя до потери сознания.

Пит рассмеялся. Тэйт промолчал. Может, он был не так глуп, как мне сперва показалось. Брошенный им на меня взгляд подтверждал, что он не усомнился ни в одном слове.

— Слушай… — Пит поглядывал на меня в зеркальце, насмешливо скривив губы. — Я слышал, что ты — нечто особенное, но какого хрена…

Фраза оборвалась на полуслове, когда он увидел человека посреди нашей полосы шоссе. У меня тоже прервалось дыхание, а мать пронзительно закричала.

— Это он! Это…

Тэйт оказался расторопнее всех. За секунду до того, как машина ударила Кости, он выхватил пистолет и выстрелил через ветровое стекло.

Мы врезались, как в кирпичную стену. Перед машины смялся в гармошку, все стекла вылетели, подушки мгновенно надулись. Меня с силой бросило вперед, я услышала, как визжат тормоза, — задняя машина эскорта сворачивала, чтобы избежать столкновения с нами. Машины, зажимавшие нас с боков, вынесло вперед, и теперь они, визжа тормозами, разворачивались обратно. Движение на шоссе не останавливалось. Объехав нас слева и справа, автомобили врезались в машины агентов, вставшие поперек дороги. Оглушительный лязг сминающегося металла, машины, сбивающие друг друга, как костяшки домино…

Тэйт и Пит обвисли на ремнях безопасности. Лица в крови от осколков стекла и удара о приборную панель. Дверь со стороны Тэйта со скрежетом оторвалась от стойки. Сквозь дым разбитого мотора я увидела, как Кости, ухмыльнувшись, метнул эту дверь в преследующую нас машину. Словно гигантский фрисби. Охранники из той машины не жалели патронов, стараясь подстрелить его. Когда оторванная дверь врезалась в ветровое стекло, вояки брызнули врассыпную. Вторая дверца отлетела вслед за первой, а потом моя мать взвыла в смертном ужасе, когда он сорвал дверь с моей стороны:

— Привет, Котенок!

Я не забыла о принятых решениях, но все равно при виде его возликовала до дрожи. Он отстегнул привязной ремень и придержал мою мать, которая вцепилась в него с другой стороны.

— Спокойно, мама. Мы малость торопимся.

Стон с переднего сиденья. Он небрежно заехал Тэйту по затылку.

— Не убивай их, Кости. Они не хотели мне вреда.

— А… тогда ладно. Просто аккуратно уберем их с дороги.

Неуловимым движением он выдернул Тэйта с сиденья. На мгновение прижался губами к его шее, а потом отшвырнул на пятьдесят футов в сторону. Тэйт рухнул в траву на обочине. Пит пытался уползти, но Кости перехватил его и отправил в такой же полет, не забыв глотнуть на посошок.

— Вылезай из машины, милая, — велел Кости, и я выскочила из руин крушения.

Он все еще держал маму за руку. Та сквозь слезы проклинала его.

— Они тебя убьют, они знают, кто ты такой! Кэтрин…

Я оборвала поток слов ударом в челюсть. Мать умолкла, обмякнув. Еще немного, и она бы проговорилась о заключенной мной сделке, а тогда Кости наверняка отговорил бы меня. Я бы поверила его самым неправдоподобным заверениям, потому что в голове у меня не осталось ни капли здравого смысла.

Мимо прожужжала пуля. Я распласталась на земле. Мне не нравилось, когда в меня стреляли. Кости недовольно оглянулся и взялся за передний бампер машины. У меня глаза полезли на лоб. Господи, он и это может? Агенты из обогнавших нас машин укрывались за перевернувшимся автомобилем и обстреливали нас оттуда. Очевидно, им было приказано обеспечить мою доставку, а в случае, если это окажется невозможным, предотвратить побег. План «А» провалился, и они перешли к плану «Б». Кости, ощерившись по-волчьи, поднял машину с земли, размахнулся, как дискобол, и метнул. Груда металла проплыла в воздухе и улеглась точно на импровизированный бруствер стрелков.