— Да.

Я покидаю офис моего отца без лишних слов. Кипя от злости, я и не надеюсь, что этот бардак как-то сам собой рассосется. Может быть, если я поговорю с Элисон и заставлю ее понять, что женитьба на мне будет самой огромной ошибкой для нас обоих.

??

По пути домой, мне звонит Тристан Найт, мой лучший друг детства. Я не слышал этого балбеса уже несколько недель. Он работает над каким-то сверхсекретным проектом, и не держит меня в курсе дел. Все что я знаю, это как-то связано с искусством.

— Ник! Как поживаешь, дружище? — От рева музыки, которая оглушает с другого конца, я понимаю, что Тристан где-то не дома, вероятно, рано начиная выходные.

— Устал, я только что вернулся в город, — ворчу я.

— Ой, но не слишком устал для выпивки с прекрасными дамами, правда?

— Тристан, я не хочу, чтобы меня опять втянули в одно из твоих неудачных двойных свиданий. Плюс, я должен тебе что-то сказать.

— Слушай, просто приезжай сюда. У меня есть важные новости, от которых ты будешь просто в восторге. Я хочу, чтобы ты был здесь.

Важные новости? Тристан не бросается двумя этими словами так легко, так что я искренне заинтригован. Думаю, я не останусь дома, чтобы отоспаться. Мне нужно заехать домой, чтобы переодеться. Я до сих пор чувствую запах от четырехчасового перелета на самолете.

— Ладно, где встречаемся?

— Тебе понравится это место. Оно называется Riptide. Это в Челси.

Город Нью-Йорк — это «страшное» явление, чтобы наблюдать за ним. Огни города освещают клуб, делая его похожим на голливудскую сцену. Мое тело гудит от возбуждения, когда Кэрол и я выходим из ее черного Escalade на красную дорожку, на которой толпились папарацци. Видимо, это место, что надо. Кэрол предупредила меня, насчет прессы, которая будет на открытие клуба, но я не думаю, что я готова к этой толпе.

— Просто следуй за мной, швейцар знает, что мы в списке, — говорит она, поправляя пряди волос темно-коричневого цвета.

Я одергиваю подол платья, чувствуя, что оно задирается, показывая слишком толстые ляжки, когда мы идем по красной дорожке. Несколько фоторепортеров щелкают нас, свистя, чтобы мы приблизились. Интересно, будем ли мы в завтрашней газете? Я благодарна Кэрол, что одела черное коктейльное платье. По крайней мере, в черном, мои нежелательные жировые складки на талии скрыты. Надеюсь, что если моя фотография каким-то образом попадет Интернет, то Майлз увидит ее. И в этот момент ничто мне не принесет большего удовлетворения, чем то, что он будет знать, как я выгляжу великолепно без него.

Сотни людей глазели на нас, ожидая в очереди, чтобы войти в клуб. Я всегда задавалась вопросом, каково это пройтись перед очередью в клуб, наряду с кучей знаменитостей, а затем быть сопровожденной внутрь. Обычно, я жду в очереди, наблюдая как вышибала пропускает внутрь в основном худосочных супермоделей.

— Ты полюбишь это место, — говорит Кэрол, улыбаясь.

Швейцар на входе в клуб смотрит с ухмылкой, когда узнает нас. Озорной блеск в его глазах свидетельствует о том, что, он хорошо знает Кэрол. Он напоминает мне сексуальную версию Рассела Кроу. Седые волосы пробиваются сквозь его короткие, каштановые волосы и бородку, а возле глаз появляются морщинки, когда он улыбается.

— Мисс Ливингстон, приятно видеть вас снова. — Его британский акцент не разобрать. Я почти вижу его в каком-то готическом романе 19 века, где он пробирается через болота Северной Англии, одетый в пальто для верховой езды, в поисках своей давно потерянной любви. В его глазах вспыхивает интерес к нам обеим. Кэрол, должно быть знаменитость в Нью-Йорке, и не мне сказала.

— Привет, Деррик, - говорит она, подмигивая. — Мы здесь, к сожалению, чтобы работать, —говорит она, улыбаясь.

Что флирт.

Что-то подсказывает мне, что Кэрол скажет правду чуть позже. Его глаза опускаются к декольте Кэрол. Между ними возникает напряженность, до тех пор, пока его глаза не возвращаются к ее невинной улыбке.

Она знает, как влияет на него.

Я не могу сдержать смех.

— Сюда, — говорит он, держа открытой входную дверь клуба и не сводя глаз с ее зада. — Добро пожаловать в Riptide.

— Кэрол, что это, черт возьми, было?

— Что? — говорит она кокетливо.

— Швейцар и ты. Вы, ребята, трахали друг друга глазами.

— Ах, это, — говорит она пренебрежительно. — Мы целовались один раз взасос в его машине.

— Только целовались взасос?

— Ну, все началось с поцелуя.

— Невероятно, — говорю я, смеясь.

Интерьер Riptide не поддается никакому описанию. Пляжная тема клуба присутствует в каждой детали декора, от синих огней, вращающихся над танцполом, которые казались в помещение небольшими волнами, до слабого аромата цитрусовых и океанского бриза, витавшего в воздухе. Хотя это и заставляет меня скучать по погоде в Калифорнии, приятно иметь частичку ее здесь в Нью-Йорке.

— Они с радостью поделятся с тобой опытом, — говорит Кэрол, сжимая мою руку. —Не принесешь нам выпить? Я собираюсь заскочить в дамскую комнату.

— Конечно, без проблем.

— Мы поищем моего клиента, как только я вернусь.

— Мне кажется, что ты слишком суров, Николас. Элисон Прайс — не самый худшей вариант, чтобы жениться, — говорит Тристан, недоверчиво смотря на меня. Тристан убедил меня, что приехать в Челси, не было пустой тратой времени. За прошедший час мы без умолку говорили об амбициях моего отца на мою жизнь, которые в конце концов, привели к разговору о Элисон Прайс. О моей будущей жене.

— Ты себе представить не можешь, как она бесит меня.

— Так бесит, что ты с ней не переспишь? —спрашивает Тристан, усмехаясь.

— Это было всего лишь один раз. — Я опрокидываю стакан виски. Жидкость обжигает мое горло, вызывая тепло в желудке.

— А когда это не так?

Это правда, даже мои самые близкие друзья знают, что я знакомлюсь с женщинами ради секса, но большинство из этих женщин знают мою репутацию. Ни для кого не секрет в городе, что таблоиды стараются изо всех сил поддерживать мою репутацию. Я не романтик, женщин, я трахаю. Проблема в том, что трахнул я не ту. У Элисон были другие планы в отношении нас, когда я встретил ее прошлым летом.

— Как ты опять с ней встретился?

— Мы были на приеме в музее. Помнишь, ты пожертвовал картину, которую, я говорил тебе, я хотел.

— А, теперь вспомнил.

Ночь началась, как и большинство, гости пили шампанское и веселились, выбрасывая тысячи долларов в интернет — аукционе. Что касается меня, то я придерживался более разумного способа, чтобы потратить свои деньги — на торгах негласного аукциона (при. пер. это когда человек, предложивший новую цену, остаётся неизвестным). Мы с Элисон столкнулись в аукционной войне за одну из картин Тристана. Она наблюдала за аукционными торгами, чтобы воспользоваться моментом, если я отвлекусь. Мы сражались большую часть ночи, пытаясь перебить цену друг друга. Я не собирался упускать картину. Я хотел ее (т.е. картину). Через некоторое время, у меня возникло ощущение, что она больше не интересуется ею. Я решил проверить свое предположение, и она, наконец, сдалась, когда я написал номер своего сотового рядом с моей ставкой. Думаю, технически я могу во всем этом обвинить Тристана. В то время я понятия не имел, что она была дочерью кого-то из друзей моего отца.

— Да ладно, давайте выпьем еще и вытащим тебя из этой депрессии. Здесь полно красивых женщин, чтобы отвлечься от дурных мыслей, — говорит Тристан, ухмыляясь, когда поднимает бокал вина.

Депрессии даже близко нету к тому, как бы я описал свое настроение; больше похоже, что я тронулся умом. Я никак не могу отделаться от прежнего раздражения в этот день. Мой отец сумел все испортить. Я вынужден обручиться с невыносимой женщиной, а теперь еще планы на свадьбу. Клуб — это последнее место, где мне сейчас нужно быть, независимо от того, какие здесь красивые женщины, но я не могу не поддержать друга.