Чем ближе подходило землетрясение, тем тревожнее было на Камчатке.

Что может быть надежнее, прочнее земли? И вдруг она должна приподняться, встряхнуться, качнуть дома. Люди потеряли доверие к земле, с опаской поглядывали себе под ноги,как будто шли не по дороге, а по скользким камням.

Землетрясение должно было произойти в нескольких сотнях километров от Камчатки. Сам полуостров не мог сильно пострадать, опасались только ва прибрежные районы. Отсюда вывозили детей, женщин и стариков. По всем дорогам внутрь страны шли машины, нагруженные чемоданами, корзинами, мешками.

Прибрежные города опустели, но казались многолюднее: больше работы было на улицах.

Здания обводили канавами, предохраняющими от трещин, углы укрепляли сваями, а окна и двери- стальной арматурой как бы прятали дома в гибкую стальную корзину. В ямах с песком хоронили хрупкие и дорогие вещи, приборы, аппараты.

— Держитесь,- говорил Яковлев строителям.- Предстоит генеральная проверка. Это землетрясение лучше всякого ревизора. Сразу покажет качество работы.

Яковлев был назначен начальником штаба по борьбе с землетрясением. Целые дни он проводил в вертолете, проверяя, как подготовлен каждый поселок, каждый завод. Подземные толчки угрожали не только домам, они могли привести в движение, «оживить», как говорят геологи,оползни и обвалы. Чтобы случайные путники не были засыпаны каменной лавиной, списки всех неустойчивых склонов вывешивались в колхозах, опасные места огораживались канатами и флажками.

За четыре дня до срока прекратились работы на Вулканстрое. Буры были извлечены из скважин, подъемные краны положены наземь. Ковалев отвел свой комбайн от забоя. Весь лавопровод пришлось укреплять мощными стальными распорками. Вулканстрой замер. По городку гуляли скучающие рабочие. Кашин велел инженерам и бригадирам быть наготове при штабе.

Но срок в сущности все еще не был известен. Землетрясение могло начаться через два дня, могло задержаться на неделю. Какая-то деятельность все еще шла, и в штаб к Яковлеву беспрерывно звонили по телефону:

— В порт вошли пароходы, приступать ли к погрузке? Когда начнется землетрясение?

— Рыболовецкая флотилия готова к выходу в море. Разрешается ли выходить?

— В районном селе больной. Можно ли везти в город на операцию?

— Горная речка прорвала плотину. Стоит ли чинить или подождать?

— Когда будет землетрясение, какого числа, в котором часу?

— Дата уточняется,- неизменно отвечал дежурный.

— Уточняем дату,- говорил и Яковлев, если он был в штабе.

А после нескольких тревожных звонков он приказывал дежурному:

— Соедините меня с Москвой, с Грибовым. Что он возится, в самом деле! Пора наконец установить точный срок.

Грибов собирался сам поехать на Камчатку, но оказалось, что это нецелесообразно. Предсказатели должны были понять и предугадать, что произойдет на глубине ста километров под островной грядой. А разбираться в этом можно было с одинаковым успехом и за сотни километров от острова Таналашка- на Камчатке, и за десять тысяч километров от него- в Москве, лишь бы связь работала как следует. Связь с Москвой была налажена, а на Камчатке ее пришлось бы налаживать заново. В Москве были читающие и счетно-решающие машины, проворные чертежники, опытные техники, специалисты-предсказатели. И Грибов остался в Москве, в генеральном штабе, чтобы вести сражение мысленно, разгадывать замыслы подземного врага на карте и отвечать на тревожные звонки.

— Когда будет землетрясение? — спрашивала Камчатка.

— Дня через четыре, может быть, позже.

— А точнее?

— Точнее определить нельзя.

— Может быть, землетрясения не будет вовсе?

— Будет обязательно,- твердил Грибов терпеливо.- Если карандаш стоит стоймя, он упадет неминуемо через секунду или через час. Потерпите. Нельзя рисковать жизнью людей или их здоровьем.

Однажды Грибов услышал в ответ:

— Вот именно, нельзя рисковать здоровьем людей! Я главный врач больницы. По указанию штаба больных из хорошего здания пришлось переселить в палатки, Идет дождь, в палатках холодно. Больные нервничают, состояние их ухудшается.

— У вас и сейчас идет дождь? — спросил Грибов.

— Нелепый вопрос! — крикнул раздраженный врач.- Какое это имеет значение? Дождь шел, теперь прекратился. Я спрашиваю вас о землетрясении!

— Значит, дождь прекратился?

Обиженный доктор выругался и повесил трубку.

— Прогноз погоды мне!- сказал Грибов своей секретарше.- И позовите Карповича.

А еще через несколько минут, записывая цифры, он говорил своему помощнику:

— Вы, видите, дождь у них прекратился, небо прояснилось, барометр идет вверх. Институт прогнозов говорит, что к вечеру давление повысится на двадцать миллиметров, то есть примерно на тридцать граммов на каждый квадратный сантиметр. Сколько же придется на весь массив, считая по триста тысяч тонн на квадратный километр? Выдержит эту нагрузку наш выступ номер шесть? Нет, конечно! Можете давать радиограмму: «Семь вечера, когда давление дойдет до семисот восьмидесяти, будет землетрясение». Правильно я считаю?

Грибов ошибся на девятнадцать минут.

В восемнадцать часов сорок одну минуту по времени камчатского пояса, не выдержав добавочной нагрузки, ненадежный выступ скололся. Потеряв опору, остров Таналашка вместе со своим подводным основанием опустился на один метр. На один метр осела массивная каменная плита объемом в пять миллионов кубических километров. Погружаясь, она толкнула смежные плиты, всколыхнула океан, поколебала соседние страны. Землетрясение почувствовали жители Аляски, Чукотки, Камчатки, Курильских островов, Японии. Затухающая волна обошла земной шар дважды и была отмечена всеми сейсмическими станциями от Северного полюса до Южного.

Все люди на Камчатке запомнили миг, когда вздрогнули горы, долины и здания. И много лет спустя они рассказывали приезжим, где были в эту минуту, что подумали, что почувствовали, что предприняли, придя в себя.

Тасю землетрясение застало на временном глубинометрическом пункте.

Тревогу подняли лошади. Они начали биться, сорвались с привязи. Тася погналась за одной из них… и тут услышала гул. Затем земля вздрогнула, как-то вывернулась из-под ног.У Таси закружилась голова, на секунду она потеряла равновесие. Но тут же гул затих, земля снова стала неподвижной, и Тася увидела все на своем месте- горы,лес, небо, палатки, навес для инструментов. Только шест радиоантенны свалился. И, глядя на него, девушка расхохоталась. Землетрясение свалило шест! Гора родила мышь! Тася хохотала все громче, мстя стихии за напряжение, за свой невольный испуг. Ждали его, ждали, трепетали, готовились, а оно пришло… и шест повалило. Воевода Топтыгин чижика съел!.

Мовчан был в кабинете Кашина на инструктаже.Когда грянул удар, пол заходил ходуном, чернильницы подпрыгнули на столе, со стены сорвалась картина, балки над головой угрожающе заскрипели. Мовчан был человеком действия. Услышав скрип, он не стал рассуждать, упадет ему крыша на голову или нет. Он высадил плечом окно и выпрыгнул во двор со второго этажа. Во дворе конторы, как обычно, толпилось много народу. Когда послышался звон стекла и сверху упало что-то тяжелое, все шарахнулись в сторону, многим показалось, что дом валится. Но дом не обвалился. На цветнике под окнами оказался только Мовчан, перепачканный в земле и сконфуженный. Из разбитого окна выглянул Кашин и сказал спокойно:

— Товарищ Мовчан, сходите в столярную мастерскую, пусть пришлют мастера раму вставить… за ваш счет.

Долго еще друзья подсмеивались над Мовчаном:

— Стекло у нас в коридоре разбито. Не ты ли, Григорий, прыгал? Может, вставишь за свой счет?

Несколько сильнее сказалось землетрясение в жилом городке. Подтверждая слова Яковлева, оно пришло сюда, как ревизор: проверило качество кладки, кое-где обрушило столбы, углы зданий… Местами появились трещины в земле до полуметра шириной, в них тотчас выступила вода. Одна трещина, самая большая, угрожала столовой. Но здание заблаговременно было обведено канавой. Трещина, дойдя до канавы, повернула под прямым углом. Не причинив никакого вреда, она обошла здание и потянулась в прежнем направлении.