Присесть, переломить ружьё, гильза сама выпрыгивает из ствола, вставить патрон и подняться над бортом. Расстояние метров пятьдесят, на вражеском судне прекрасно видны злые лица преследователей, целящихся в тебя. Или не в тебя, но ощущение крайне неприятное. Любое промедление может закончиться попаданием тяжёлой и крупной пули в голову или грудь. Быстро прицелиться и выстрелить, снова прячась за борт. Со шхуны раздаются яростные вопли нескольких раненых. Что дальше? Первоначальный замысел был развернуться другим бортом, и ещё раз приласкать книппелями, снося остатки парусов. Мачты, судя по всему, его лёгкие снаряды сломать не смогут. Но люгер с пострадавшей оснасткой шёл слишком медленно, а шхуна наоборот слишком быстро. Подобный манёвр гарантированно приведёт к тому, что их на этом поймают, взяв на абордаж. Значит, надо продолжать увеличивать отрыв, и дождаться, когда перезарядятся кормовые пушки. А пока отстреливаться.

Очевидно, подобные мысли были в голове и у пиратского капитана. И выводы он сделал правильные, начав разворачивать шхуну правым бортом. Интересно, чем заряжены там пушки? В любом случае, паруса надо поберечь, и не пропустить момент, чтобы их убрать. Да, это остановит корабль, но позволит сохранить потенциальное преимущество в скорости. Шхуна разворачивалась медленно, уходя в сторону. Пора!

– Убрать паруса!

Матросы начали отвязывать фалы, быстро опуская реи на палубу, и подтягивая нижние края полотнищ, чтобы они не раздувались. Шхуна всё больше отклоняется от курса преследования, на борту шесть орудий. Всё убрать не успели, но дальше медлить нельзя – свисток! Матросы падают на палубу, пытаясь своими телами придавить не сложенные паруса. Канониры, не закончив перезарядку, тоже ложатся. Залп!

А это были книппели. Со звоном лопаются ванты на грот-мачте, рвёт фока-штаг и фор-стень-штаг, срывает свободно висящие фалы, унося концы далеко за борт. По большому счёту повезло. В момент выстрела расстояние было чуть больше ста метров, но не одна цепь не намоталась на мачту, которую могла и сломать. Разве что на грот-мачте теперь рискованно ставить все паруса – она может не выдержать нагрузки, а менять на ней ванты под огнём противника долго и опасно.

– Поставить паруса! – Закричал Саша. – Грот-марсель не ставить!

Шхуна начала разворачиваться, возобновив преследование, с неё снова раздалась ружейная стрельба. Эврида и абордажник разрядили свои ружья в ту сторону, к ним присоединился и Саша, выпуская очередной рой дроби. Сунув руку за очередным патроном в сумку, понял, что их осталось всего несколько штук. Пощупал – кажется, четыре. И ещё пять пулевых в отдельном кармане.

Ещё один его матрос упал на палубу – пуля ударила его в спину. Люгер прибавил хода, снова начав увеличивать расстояние, но очень уж медленно. Выглянув из-за борта, Саша как раз застал момент появления носовых орудий в портах шхуны. Сейчас быстро прицелятся, и ударят. Что делать? Убирать паруса? А если их капитан сообразит, и стрелять не будет, продолжая следовать прежним курсом? Хоть и медленно, но неизбежно догонят, а потом начнётся резня, в исходе которой Саша не испытывал не малейших сомнений. Он засвистел в дудку, матросы попадали.

Один книппель намотался на грот-марсель, снеся напрочь, а второй угодил в бизань-гафель, ломая его и обрывая парус. Плохо дело! Но парусов у него всё равно пока больше, хоть и рваных, поэтому люгер постепенно уходил.

Почему не стреляют кормовые пушки? Задавшись этим вопросом, Саша бросился к люку. А чтобы не маячить на палубе мишенью, упал на живот, свесив голову вниз.

– Почему не стреляете? – Крикнул он.

– Не достанем до парусов! – Ответила рыжая Кастианира, выглядывая из каюты. – Слишком близко, не хватает угла возвышения орудий!

Вот, блин! Далеко – мажут, близко – не достают. Логично, эти орудия находятся по сути в трюме, а мачты на шхуне высокие. Если основные паруса ещё удалось порвать, то с верхними сложнее. Ну, а мачты сломать своими пушечками они точно не смогут, поэтому даже не пытаются.

– Как только появится возможность, снесите им хоть-что-нибудь! – Крикнул Саша в трюм.

– Да, капитан!

Продолжалась ружейная перестрелка. Пули то и дело свистели над палубой, но потерь больше не было, матросы в основном прятались за бортом. На шхуне больше никто не пытался залезть на марсовую площадку, все стрелки сгрудились на носу. Саша ещё пару раз быстро высунулся, выпустив заряд дроби в скопище лиц. Всякий раз это сопровождалось воплями боли и ярости, в ответ летели тяжёлые пули, жужжа над самым ухом, и выбивая щепки из фальшборта. Рядом присели несколько канониров от не стрелявшего борта, помогая перезаряжать ружья. Дело пошло веселее.

Наконец бахнули кормовые орудия. Один книппель прошёл мимо, а вот второй достал-таки до фор-марселя, после чего тот затрепыхался на ветру малополезной тряпкой. Наверняка рыжая постаралась, она хорошо чувствует качку и обладает отменным глазомером. Расстояние увеличивалось всё больше, составляя теперь около ста двадцати метров. Из ружей теперь стреляли всё реже, поэтому Эврида взялась за перезарядку своего штуцера. А это занятие хлопотное и долгое – пулю надо было аккуратно забивать специальным молоточком с помощью шомпола.

Саша решился на манёвр, и начал разворот люгера бортом. Залп – и фор-брамсель на шхуне порван в клочья. Но тут же прозвучал ответ от носовых орудий шхуны. Результат более чем плачевный – тяжёлые цепи попросту снесли грот-мачту, и порвали фок. К счастью, упавшая мачта никого не придавила.

– Коис! – Позвал Саша боцмана. – Обстрел ослабел, меняем все паруса, какие можно.

Под замену попадали только что порванный фок и кливер с бом-кливером. С бизанью всё было сложнее, потому что предстояло починить гафель, на который она и крепилась, что непросто. Матросы кинулись в трюм, доставать материалы. Но и на шхуне народ забегал. Пираты полезли на мачты по вантам, чтобы снять прежде всего обрывки больших триселей. Спустя какое-то время снова бахнули кормовые пушки. Ничего серьёзного, но какие-то ванты на фок-мачте шхуны оборвало, и два матроса полетело вниз.

Оба корабля медленно ползли на север, всё больше удаляясь от острова. Люгер шёл чуть быстрее, постепенно увеличивая отрыв. Взаимный обмен выстрелами больше не привёл к попаданиям книппелями, и вскоре перешли на ядра. Одно из них вскоре попало на палубу люгера, очень точно перелетев через борт и разворотив грудь одному из матросов. Остальные, придя в себя, вытерли лица от разлетевшейся крови, и отнесли его на нос, где складывали мёртвые тела. Уже пятый.

Замену парусов закончили практически одновременно. Только с гафелем на бизани ещё возились. Корабли прибавили хода, но шхуна теперь была быстрее. Вскоре снова начали стрелять книппелями. Большие паруса на шхуне представляли собой хорошую и удобную мишень. Ситуация примерно повторялась. Их быстро оборвали, только теперь люгер лишился ещё и бизань-мачты, что делало бесполезной возню с ремонтом гафеля. Упавшая мачта сломала плечо одному из помощников канонира на палубе. Бедолагой занялся Сергей, осматривая рану.

Снова началась стрельба из ружей. Эврида сняла сначала одного стрелка с марсовой площадки из своего штуцера, а потом, взяв Сашин оленебой, и второго. Прежде чем шхуна приблизилась на расстояние, с которого уже нельзя было достать до верхних парусов, она лишилась всех остальных, кроме одного – фор-брамселя. Полотнище небольшое, но оно был абсолютно целым. Команда уже начала было ликовать, как удачный выстрел снёс на люгере последнюю мачту. С треском она переломилась у самого основания, и рухнула за борт, зацепившись за фальшборт и бушприт путанным такелажем. Матросы быстро обрубили его, спровадив теперь бесполезный обломок в воду, но толку от этого было немного. На люгере не осталось парусов, а шхуна, хоть и очень медленно, но приближалась с неотвратимостью Немезиды. Расстояние было около ста двадцати метров. Оставался ещё вариант уйти на вёслах, но поскольку грести можно только стоя, возвышаясь над бортом, то их неизбежно перестреляют из ружей рано или поздно. Да, и скорость будет всё равно небольшая.