– Видишь ли, Брэден, я не привыкла выполнять приказы.

– Это не приказ. Это просьба.

– Так не просят.

– Я всего лишь хочу, чтобы ты заколола волосы.

– Хорошо, – кивнула я, по-прежнему не сводя с него глаз. – Я не подчиняюсь приказам, но я согласна заключить договор. На определенных условиях. Сейчас я заколю волосы, а ты в благодарность окажешь мне небольшую услугу.

– Отлично, детка, – лукаво улыбнулся он.

– Только зря ты вообразил, что речь идет об услуге сексуального характера.

Его улыбка стала еще шире.

– Тогда о какой?

– В этом-то и фишка, – усмехнулась я. – Ты должен дать согласие, не зная, о чем идет речь.

Брэден наклонил голову, едва не касаясь губами моих губ.

– Заметано. С этой минуты наше соглашение в силе.

– Да ты смельчак, – засмеялась я и отступила на шаг назад. – Кстати, сегодня ты тоже выглядишь обалденно.

– Спасибо, – промурлыкал он, пожирая меня глазами.

– Думаю, тебе стоит спуститься и попросить водителя подождать еще минут десять. Мне нужно время, чтобы причесаться по-новому.

Я заколола волосы в пучок, претендующий на элегантную небрежность, пожелала спокойной ночи Элли, многозначительный взгляд которой говорил о том, что наша концепция чистого сексуального партнерства вызывает у нее серьезные сомнения, и вслед за Брэденом выскочила на улицу. Он назвал водителю адрес французского ресторана, который прежде принадлежал его отцу, а теперь стал его собственностью. Ресторан этот, «La Cour», находился на Королевской террасе поблизости от Риджент-гарден. Никогда я там не бывала, но слышала, что заведение крутое. Стоило машине двинуться с места, Брэден тут же завладел моей рукой.

Всю дорогу я боролась с желанием вырваться из его хватки. Но вовсе не потому, что прикосновение сильной мужской ладони было мне неприятно. Оно было слишком приятно.

Чересчур приятно.

Люди держатся за руки, когда они друг в друга влюблены. А нас связывает голый секс.

Наконец машина остановилась у ресторана, Брэден расплатился с водителем и помог мне выйти.

– Что-то ты сегодня непривычно тихая, – заметил он, взял меня за руку и повел к дверям.

Я оставила эти слова без ответа и спросила:

– С кем мы обедаем?

Прежде чем Брэден успел ответить, к нам подлетел сияющий улыбкой метрдотель:

– Мсье Кармайкл! Ваш столик ожидает вас, сэр!

– Спасибо, Давид.

Брэден произнес имя на французский лад, с ударением на последнем слоге. Интересно, метрдотель и в самом деле француз или это только фишка? Ресторан был оформлен пышно, но с претензиями на элегантность. Нечто вроде современного варианта рококо – зеркала в золотых рамах, позолоченные стулья, обитые черным и серебристым бархатом, темно-красные скатерти, настольные лампы из черного стекла, сверкающие хрустальные люстры. Зал был забит до отказа.

Давид провел нас к уютному столику в конце зала, вдали от кухни и барной стойки. Брэден, как истинный джентльмен, отодвинул передо мной стул. Раньше никто и никогда не вел себя со мной столь галантно. Меня так изумили безупречные манеры Брэдена и так завели легкие прикосновения к моей шее, по которой он успел пробежаться пальцами, прежде чем сесть, что я позабыла обо всем на свете. Лишь когда Брэден заказал вино, я обратила внимание, что за столиком мы одни.

– А где остальные?

Брэден невозмутимо отпил из позолоченного стакана, в который официант только что налил воды.

– Ты о ком?

Это что-то новенькое. Я едва не заскрипела зубами с досады.

– Ты сказал, мы идем на деловой обед.

– Так оно и есть. Я же не говорил, какому именно делу он посвящен.

Господи боже! Мерзавец затащил меня на свидание! Самое настоящее свидание! Сначала в приказном порядке велел мне заколоть волосы, потом лапал меня за руки… Нет, все это мне на фиг не нужно!

Я резко отодвинула стул и вскочила, но слова Брэдена заставили меня прирасти к месту.

– Если попробуешь дать деру, я привяжу тебя к стулу! – пообещал он.

Хотя он не смотрел на меня, я поняла, что он готов привести угрозу в действие.

Кто бы мог подумать, что он способен унизиться до столь наглого обмана. Я с угрюмым видом плюхнулась обратно:

– Засунь свой обед себе в задницу.

– Подобные слова недостойны молодой леди, Джоселин. Детям в таких случаях советуют вымыть рот с мылом. А я поступлю иначе – сегодня ночью вставлю в твой грязный рот своего лучшего дружка.

При этих словах соски мои моментально напряглись, а в трусиках стало влажно. Несмотря на предательское поведение собственного тела, я была возмущена до глубины души. Что он себе позволяет? Да еще в этом шикарном ресторане, где нас могут услышать!

– Надеюсь, ты шутишь? – спросила я, пытаясь обдать его холодом.

– И не думаю, детка! – с безмятежной улыбкой протянул он. – Минет – это слишком серьезное дело, чтобы быть предметом для шуток.

Чье-то осторожное покашливание заставило меня обернуться. У столика стоял официант. Красные пятна, горевшие на его щеках, говорили о том, что он слышал романтические откровения Брэдена.

– Вы уже готовы сделать заказ? – спросил он осипшим от смущения голосом.

– Да, – ответил Брэден, не ощущавший ни малейшей неловкости. – Я буду стейк средней прожаренности. А ты, дорогая?

Он обворожительно улыбнулся мне и отпил воды из стакана. Похоже, этот гад находил ситуацию очень прикольной. Упивался своей крутизной.

– Пока не знаю. Знаю точно, что сосиску я категорически не хочу, – процедила я, решив перещеголять его в бесстыдстве. – Я их ненавижу. И никогда не беру в рот.

Брэден прыснул со смеху, едва не подавившись водой, и откашлялся в кулак. В глазах его плясали озорные искорки.

– С вами все в порядке, сэр? – встревожился официант.

– В полнейшем, – махнул рукой Брэден и прожег меня глазами.

Голова его тряслась от сдерживаемого смеха, губы изгибались.

– Что с тобой? – спросила я с видом полной невинности.

– Ты чертовски сексуальна.

Официант теперь таращился на нас с откровенным изумлением. Он смотрел то на меня, то на Брэдена, предвкушая очередную скабрезную реплику. Я мило улыбнулась и закрыла меню.

– Пожалуй, я тоже буду стейк. Средней прожаренности.

Официант схватил меню и поспешил прочь. Думаю, ему не терпелось во всех подробностях передать своим коллегам похабный разговор между владельцем ресторана и его очередной телкой. Я тщетно пыталась взглядом превратить Брэдена в ледяную глыбу.

– Таскай по ресторанам девиц, с которыми крутишь романы, – процедила я. – Если я занимаюсь с тобой сексом, это еще не значит, что я обязана поглощать отбивные в твоем обществе.

Тут подошел сомелье, и мы смолкли. Он плеснул в бокал Брэдена немного красного вина, Брэден сделал глоток, одобрительно кивнул, и сомелье разлил вино по бокалам. Я тут же опустошила свой наполовину. Мои силы нуждались в подкреплении.

Проклятый Брэден упорно сверлил меня взглядом.

– Если мы занимаемся сексом, это не означает, что мы не можем быть друзьями, – мягко произнес он. – А друзья иногда обедают вместе, Джоселин.

Меня подобными уловками не проведешь. Как говорится, таких друзей за яйца и в музей.

– Я много раз тебе твердила, что не хочу осложнять свою жизнь, – сказала я. – А ты, похоже, мастер придумывать сложности.

– Вовсе нет, Джоселин. Если мы с тобой пообедаем вместе, это ровным счетом ничего не усложнит.

Наверное, на лице моем отразилось сомнение, потому что он нежно взял меня за подбородок и заставил поднять голову:

– Вот увидишь.

От его прикосновения меня пронзил знакомый электрический разряд. Этот мужчина много раз входил в меня. Много раз доводил меня до оргазма. Я знала его вкус и запах, знала, какова на ощупь его кожа. Раньше мне казалось, стоит дать волю своему влечению, и оно пойдет на убыль. Теперь выяснилось, что это был самообман. Огонь желания, охвативший обоих, разгорался все ярче, и пока никто из нас не был готов позвонить в пожарную часть.