Так и сделали, Авраам ехал в арабской одежде, в чалме, с винтовкой за плечами и тесаком за поясом — ну точно как воин Аллаха. Мы договорились, что обращаться к нему буду как к Ибрагиму и, вообще, хозяин говорит, что Бог один, а глупые люди выдумали ему разные имена. Так ехали два дня, пока дорога не пошла в гору и тут увидели лагерь эмира: множество шатров и палаток, конные и пешие воины, караваны верблюдов и посреди этого палаточного города — бунчук на шесте, там и обитает Салех. На подъезде к городу встретили стражу, Салех показал подорожную и письмо, после чего, в сопровождении двух аскеров его с Ибрагимом пропустили к шатру эмира Абу Салеха. Ибрагим остался с лошадьми снаружи, а Хаким в сопровождении двух нукеров личной охраны эмира вошел в шатер.
Салех вспомнил Хакима, который передал ему поклон от его кровного брата и Хаким сказал, что послан русским царем и его тайным советником — то есть мной, вывести русское посольство из Аддис-Абебы, которое удерживают там эфиопы. Прежде чем приступить к делу, Салех долго расспрашивал о том, как поживает его кровный брат и Хаким все рассказал, даже немного приукрасив, например, то, что я — правая рука Белого царя и он советуется со мной ну буквально по всякому поводу. Далее Салех вызвал какого-то неприметного человечка, о чем-то с ним пошептался и заявил, что русское посольство на месте, эфиопы их удерживают и практически не кормят, так что русские съели всех своих лошадей. Кроме посольства, у них два десятка беженцев, тоже русских.
Салех даст Хакиму полсотни своих нукеров, он все равно собирался посылать разведку в столицу эфиопов, так как собирается брать город и ему нужно знать сколько там осталось войск после того как Таиту отправилась со своей гвардией и преданными расами воевать с немцами. Салех не собирается оставаться в Абиссинии, ему только нужно наказать эфиопов за предательство при Омдурмане, а там пусть с ними немцы разбираются. Генерал фон Шлоссер предлагал Салеху выделить часть конницы кочевников для удара с востока, вместе с немцами, но Салех знает, что немцы пустят его кавалерию вперед, а сами останутся сзади. Вот поэтому эмир дождался, когда лучшие войска эфиопов уйдут и теперь сам разграбит их столицу. Салех распорядился выделить две сотни мулов для русских, но они должны заплатить за них. Нукерам тоже дать по пять золотых, у посла должны быть деньги для этого.
Ночью Хаким проник в посольство и увиделся с послом. Тот ему сначала не поверил, но Хаким показал заранее приготовленный клочок шелка с кодом и посол его выслушал. Дела в посольстве действительно обстояли плохо, люди были истощены, если бы не посаженная в саду зелень, то уже бы началась цинга от питания одной кониной. Из пяти детей, прибывших с беженцами (это были поселенцы Павлова) в живых осталось двое, все маленькие дети умерли, Умерли и двое раненых казаков, а всего при неудавшемся штурме посольства было убито восемь и ранено около двух десятков человек, так что сейчас на территории посольства сто сорок два человека. Сам Павлов и половина поселенцев Павловки еще раньше погибли в перестрелках — сначала с кочевниками-разбойниками, потом с эфиопским отрядом, грабившим русскую деревню и забиравшем последнее продовольствие для армии Мэконнына.
Хаким рассказал об условиях Салеха, посол ответил, что деньги у него есть. Решили, что уходить будут следующей ночью через задний двор, Хаким с нукерами Салеха снимет эфиопскую охрану и подгонит мулов, но нужно, чтобы все действовали быстро, никаких вещей, кроме самых необходимых, с собой не брать, провизию тоже. Так и сделали, большая часть нукеров пошла с караваном, а Хаким с десятком самых отчаянных остался прикрывать отход, так как эфиопы подняли тревогу и пустились в погоню, с ним вызвалось остаться и двадцать казаков и два поселенца из Павловки, потерявшие семьи и решившие поквитаться напоследок. Они держались четыре часа, из тридцати трех человек осталось в живых четверо, все к тому же были ранены, но легко.
На вторые сутки доплелись до лагеря Салеха. Начальник нукеров отправился доложить о результатах рейда, а потом вернулся и сказал, что нам выделены палатки, чтобы путники несколько дней могли отдохнуть и набраться сил, сейчас уже начали готовить для них еду. Посол Артамонов надел парадный мундир с орденами и отправился к Салеху, прихватив мешок с золотыми монетами. Вернулся он довольный, денег хватило и еще осталось, Салех не жадничал, продовольствием здесь и на дорогу их обеспечат. Казаки отправились готовить плов, все изголодались по крупам и хлебу, а также по овощам и фруктам. Хаким поужинал вместе со всеми, за ночь лошади отдохнули и он отправился за Исааком. Нашел его там же, в схроне. Ребе так и не пришел, видимо, погиб и Исаак собрался в дорогу, у него было два мешка: они распределили вес между двумя конями и пустились в путь.
Когда миновали Харар и до лагеря Салеха оставался день пути, за ними увязалось два десятка всадников, сначала наши путники решили, что ускачут от них, но кони у разбойников были хорошие и те медленно, но верно нагоняли (мастер плохо ездил верхом) и начали стрелять, тогда Хаким сказал, чтобы Исаак скакал вперед, а он разберется с молодчиками. Сблизившись до двадцати шагов, Хаким выхватил пистолет-пулемет и короткими очередями положил почти полтора десятка бандитов, а остальных зарубил. Поймав двух коней получше, Хаким повернул к Исааку и заметил, что тот как-то странно держится в седле, склонившись на шею лошади — ювелир был ранен пулей в спину. Рана была слепая, но оттуда шла кровь, Хаким разорвал чистую рубаху и перевязал Исаака. Тот еще мог держаться в седле и они медленно поехали в лагерь, Хаким утешал старика, что русский доктор вытащит пулю и все будет хорошо, но Исаак все больше слабел и когда они добрались до лагеря, он был совсем плох.
Пришедший врач миссии сказал, что раненый безнадежен и оперировать он его не сможет — нечем дать наркоз, да и в таких условиях не оперируют, тут госпиталь нужен. Стоявший рядом Авраам-Ибрагим все понял по интонации и заплакал. Хаким сказал, что его господин оперировал на поле боя и пули из спины вытаскивал (здесь бы я не справился, скорее всего, было пробито легкое — полостное ранение, пуля вошла глубоко). Мастер и племянник о чем-то тихо говорили по-еврейски и Хаким вышел, чтобы не мешать им, потом Авраам вернулся и сказал, что дядя просит зайти в палатку. Исаак просил позаботиться о его племяннике, в мешке есть золото и достаточно много обработанных и необработанных драгоценных камней — это благодарность ему, Хакиму и средства на воспитание племянника, и передал для Маши большой красиво ограненный бриллиант, сказав, что хотел сделать ей кольцо и подарить после рождения ребенка, но вот, не судьба, пусть петербургский ювелир завершит эту работу.
Потом вернулся Авраам, принес воды и стал читать молитву. Через два часа Исаак умер, Авраам омыл ему лицо, руки и стопы, вложил в ладонь свиток с молитвой и завернул тело в чистую ткань. После этого они отнесли тело в сторону от дороги, там, где начинался лес и вырыли могилу, Авраам копал, а по лицу его текли слезы оставляя грязные дорожки на измазанном пылью лице. Потом они опустили тело в могилу, и каждый бросил по горсти земли, читая каждый свою молитву. Насыпали холмик, обложили его камнями, чтобы звери не выкопали тело и Авраам дотемна читал молитвы у могилы дяди. Через два дня решили трогаться и идти на Джибути. На этот раз нукеры Салеха проводили их по другому берегу Аваша до переправы, откуда Хаким пришел в этот раз.
Обратный путь прошел гладко, без стычек с неприятелем, в колодцах была вода, еды, которую запасли в дорогу, хватило до Джибути и еще осталось. В Джибути полковник Артамонов отправился к французскому консулу и договорился о помощи русским как представителям союзной державы. Консул все сделал как надо и через два дня французским пароходом смог отправит всех на Порт-Саид, казаки, правда, ехали на палубе, но там воздух был посвежее и Хаким с Авраамом тоже были с ними. Перед отъездом Хаким помог посольству успешно продать мулов, даже дороже, чем покупали их у Салеха, продал и своих коней, почти за те же деньги. Из Порт-Саида должны были плыть на крейсере, но он ушел на Дальний Восток, с этим и была связана задержка с отправлением миссии.
