Сфагам тут же схватил правителя за руку и разодрал рукав. Кожа в месте удара была слегка поцарапана. Лекаря сюда — крикнул Тамменмирт.

— Ты сдохнешь! Сдохнешь как собака! И никто тебе не поможет! — выкрикивала Аланкора истерически смеясь и извиваясь в руках стражников. Один из них сорвал с её пальца кольцо и подал его правителю. Сфагам перехватил смертоносное украшение и быстро вскрыв оправу, осторожно поднёс её к носу.

— Скорее всего, это яд красноголовой морской змейки или, может быть одной колючей рыбы… Скорее на алхимическую кухню! Римпас! Выдавливай кровь из раны. Скорее! Пусть все лекари идут за нами.

— Свяжите её, — мрачно распорядился правитель.

Аланкора ещё кричала что-то уж совсем непристойное. Но её никто не слушал. Стражники тащили её прочь.

Позеленевший на глазах Римпас не одолел и половины коридора. Борясь изо всех сил, он упал и дальше его понесли товарищи. Тамменмирт держался бодро. Не сбавляя шага, он спокойно сделал надрез на месте злосчастной царапины и поспешающий слуга едва успевал вытирать льющую из раны кровь.

— Не доверяй ему свою жизнь, правитель! Он ничего не понимает в алхимии и врачевании, так же, как и его ученик! — пробубнил как из под земли выросший густобровый старик. В нём Сфагам без труда узнал старого знакомого — сомнительного мага, устроившего ему испытание при первой встрече с правителем.

— Пшёл вон! — рявкнул Тамменмирт, собрав последние силы. — Чтоб духу твоего здесь не было!

Старик исчез, столь же внезапно, сколь и появился.

На алхимической кухне царил образцовый порядок. Сфагам мысленно похвалил Олкрина. «Что с ним теперь?» — пронеслось в голове. «Вышли они уже за ворота, или нет? Скорее всего, нет…»

Правитель бодрился, но было видно, что силы покидают и его. Его и Римпаса уложили на длинные деревянные столы. Сфагам метался от полки к полке, раздавая слугам и лекарям короткие команды. Зажглись аккуратные алхимические печурки, зазвенели стеклянные, медные и серебряные сосуды. Взвились к потолку, испуская диковинные запахи, струйки сизоватого дыма.

— Вот это проглотить. — Сфагам протянул чашу с зелёной кашевидной массой.

Римпас дышал хрипло и тяжело. Глаза его были мутны. Он вяло кивнул в сторону правителя. Тамменмирту поднесли чашу первому. У Римпаса едва хватило сил сделать глоток.

— Теперь вот это. — Сфагам протянул длинный половник с дымящейся коричневатой жидкостью. Правитель принял снадобье. Но Римпас уже не мог даже глотать. Он лишь тяжело дышал, бессмысленно глядя в потолок широко раскрытыми глазами. Он умирал.

— Пустите ему кровь, — скомандовал главный лекарь своему помощнику.

Сфагам не возражал. Он понимал, что Римпаса уже не спасти. «Но пусть лекари, сделают то, что смогут.» — думал он.

— Правитель, давай руку. Это должно вытянуть остатки отравы.

Серый порошок скрыл кровоточащий разрез, мгновенно бурея от впитываемой крови.

— Если я умру, — проговорил Тамменмирт, мучительно преодолевая слабость, — наведи здесь порядок… Ты сможешь… Обидно будет… Все слышали?… — Голос правителя слабел, сознание затуманивалось.

Не о том думаешь, правитель, — ответил Сфагам. Теперь все уйдите из комнаты. Я кое-что доделаю сам.

— Слушай меня, Тамменмирт, — твёрдо и проникновенно заговорил Сфагам. — Ты слышишь меня?

— Да.

— Дыши ровнее. Думай о том, как отрава выходит из тебя тем же путём, каким и вошла. Ты чувствуешь руку?

— Да. Дёргающая боль.

— Порошок вытягивает отравленную кровь. А я сейчас приду на помощь твоим внутренним силам. Слушай, как бьётся твоё сердце и дыши ровнее.

Ладони Сфагама легли на лоб Тамменмирта. Тот лежал бледный, но дыхание его выровнялось. Лекари и слуги неслышно, будто боясь кого-то спугнуть закрыли за собой дверь.

Гембра бегом пробиралась через людские заторы, не обращая внимания на удивлённые и насмешливые взгляды и реплики. Площадь осталась далеко позади и по примыкающей к базару широкой улице двигаться было немного свободнее, влившись в общий поток движения. Вот уже впереди замелькали начищенные доспехи. А дальше — белое пятнышко. Убедившись, что с Олкрином пока всё в порядке Гембра решила не подбираться слишком близко, сочтя необходимым всё же ещё немного сократить дистанцию. Но вклинившись в базарную толпу, группа замедлила движение и Гембра непроизвольно оказалась всего в нескольких шагах от замыкающих.

— Эй, цепляй поосторожнее своим мечом! — крикнул кто-то рядом с Гемброй, спёрла — так уж тащи поаккуратней!

— Пошёл ты!

— За нами идут! — крикнул, обернувшись на звуки перепалки идущий последним гвардеец.

Ещё двое— трое из них остановились, схватившись за мечи.

— Ага! Погоня! Так-то правитель держит слово.

— Правитель не при чём! Я сама! — Гембра бросилась вперёд. нанося удар. Зазвенели мечи.

— Вы видите — она одна. Не теряйте времени. Вперёд без остановок! — командовал Рамилант. Гвардейцы медленно отступали, уходя от боя.

— Дорогу! Дорогу! — кричал Рамилант. Но дорога была преграждена.

Горожане плотной толпой окружили группу и не думая пропускать их дальше.

Послышались грозные выкрики.

— Бунтовщики!

— Изменники!

— Они натворили беззакония во дворце, а теперь сводят счёты на улицах!

— А нас за баранов держат!

— Я-начальник охраны правителя. А это — он указал на Олкрина и Гембру — опасные преступники. Они покушались на жизнь правителя…

— А почему же ты сам крадёшься, как вор? И не хочешь ли ты тайно вывести их из города?

— Разве так преступников водят?

— А девка вообще только что подошла. Уж я то видела!

— Слушайте! — вперёд выбился маленький сухонький старикашка с необыкновенно громким пронзительным голосом.

— Я всё знаю! — авторитетно заявил он. — Вот эти — он показал рукой на Рамиланта и его подчинённых, — изменники и бунтовщики! Они хотели отстранить Тамменмирта от власти и теперь удирают из города. А кто это, — он показал на Олкрина, — я не знаю и знать не хочу!

Народ угрожающе загудел.

— Дорогу! — закричал Рамилант, размахивая мечом. Люди попятились и поначалу вокруг него образовался свободный пятачок. Но тут же кто-то из толпы ловко поддел его сзади длинной рогатиной и распростёртого на земле начальника вмиг разоружили и скрутили. Остальные пытались было занять круговую оборону в кольце, но им не сговариваясь помешали Гембра и Олкрин. Девушка отчаянно врубилась мечом в строй гвардейцев, пробив в нём брешь. Олкрин, в свою очередь, предчувствуя в ближайшие мгновения удар кинжалом, нанёс несколько грамотных пинков ногами в спины обращённых к толпе заговорщиков. Началась свалка. Замелькали мечи и палки. В центр драки полетели камни и гнилые овощи. Крики боли, брань и шум драки слились в сплошной гул. Напор толпы был непреодолим. Скоро все были разоружены и связаны. Поскольку Олкрин был уже и так связан и сопротивления не оказывал, с ним обращались помягче. Впрочем, один из брошенных камней попал ему в голову, оставив на лбу царапину и большую шишку. Гембру, всю вдоль и поперёк перекрученную верёвками подтолкнули к нему.

— Вы ответите за это. Вас будут судить за самоуправство! — продолжал угрожать Рамилант, но его никто не слушал.

— На кол бунтовщиков!

— На кол!

— На кол!

— Камнями их побить, как в прежние времена!

Перед Олкрином мелькали разъярённые грубые лица. Ремесленники, торговки, мастеровые… Взбешённая толпа была в числе тех немногих вещей, которых он по-настоящему боялся. Против этой безжалостной всесокрушающей стихии не было оружия. В предсказуемой простоте настроений и действий толпы было что-то до глубины души пугающее, что-то надчеловечески фатальное. Будто это не множество отдельных людей сложили свою волю воедино, а наоборот, все они растворились в одной всеподавляющей воле незримой внешней силы. Учитель сравнивал это с полётом стаи птиц, выстраивающихся в небе красивые фигуры. Каждая из них не знает как надо лететь, чтобы сохранить картину и тем более не может видеть эту картину со стороны. Но что-то извне направляет, подсказывает и платит за послушание несказанным блаженством слияния с другими и чувством силы и защищённости. Первое искушение сильного человека — искушение растворения в толпе.