2. Низенький пузатенький волшебник с синей аурой создал из ведра воды снежинки. Они разом взлетели в воздух, заклубившись вокруг, то склеиваясь друг с другом, то разлетаясь вновь, начали с немыслимой быстротой рисовать фигуры, картины, пейзажи, лица… Мы то оказывались среди сугробов в небольшой деревеньке, полностью занесенной снегом, то вдруг нас окружала белая пустыня с барханами песка, пальмами и оазисом, а то вокруг нас заклубился космос. Пол, стены и окна исчезли, потолок почернел — и в полной темноте зажглись планеты и созвездия. Все мерцает, перемигивается, завораживает. От этого зрелища захватывает дух. Хочется сжаться в комочек и не шевелиться, так как кажется — одно неверное движение, и ты провалишься в пустоту.

3. Маг с зеленой аурой вытащил из рукава небольшое семечко и бросил на пол. Оно проросло, появились ростки. Но… за какие-то пять минут, если не меньше, весь тронный зал превратился в джунгли. Колонны ломились от изобилия сочных спелых плодов. У моих ног рычала зеленая пантера, будто сотканная из листьев лиан, а где-то там, под потолком, с визгом и криком с ветки на ветку перелетали макаки, бросаясь в собравшихся пригоршнями семян какого-то растения. Я знаю, что ни пантеры, ни макак нет и быть не может. Но это круто. Мне понравилось.

4. Худой, как скелет, волшебник с серовато-синей аурой взошел на ступени. Гордо и спокойно снял куртку, потом рубашку, потом штаны — народ завозмущался, кого-то затошнило. Изучаю крайнюю степень дистрофии, не обращая внимания на попытки мага загородить мне обзор. Далее началось волшебство. Оставшись в одних трусах, волшебник что-то простонал, согнул руку, напрягая… ну кости, наверное. Рука напряглась и с тихим шипением начала надуваться. Сначала бицепс, потом трицепс, потом он напряг правую ногу, раздувая ее. Мышцы рук и ног бугрились, покрываясь сетью вен и вздуваясь так, что лично мне стало страшно. За полминуты парень накачал руки, ноги, пресс, грудь — и вдруг… с тихим пфуком взлетели ягодицы, надувая трусы. Ошарашенно на него смотрим. К нам, снова повернулись лицом и улыбнулись, обнажая желтые кариозные зубы. Он сказал, что это еще не все, и надул что-то там еще, но маг в этот момент сместился на шаг влево, а потому я ничего не увидела. Зато услышала дружный вздох магов и шипение сдувающихся мышц.

Когда выбралась из-за спины мага — парень был уже прежним, а трон стоял как-то боком.

— Чего это с троном?

— Он передвинул, — пояснил эльф.

— А ты откуда знаешь?

— Я, в отличие от некоторых, самое интересное не пропускаю.

— Так чего он там надул-то? Маг заслонил, я не увидела.

Эльф задумался, покраснел и сказал, что не знает. Если это то, о чем я подумала, — стесняться, право, нечего.

5. Следующий претендент долго летал по залу, паря в невесомости. Его все ловили, подбрасывали, радовались. Он объяснял, что летать — несложно, если ты умный. Но кто-то запулил в него фаером, и ему пришлось резко возвращать вес, дабы добраться до ведра с водой, оставшегося после одного из фокусов…

6. Больше всего мне понравилось такое вот выступление. До сих пор вспоминаю и улыбаюсь, как ребенок, которому подарили долгожданную игрушку.

На ступеньки взошел невысокий хрупкий паренек и сказал, что может превратиться в дракона! Обожаю драконов. Всегда любила все огромное и клыкастое. Видать, потому мага и терплю. Была произнесена некая формула. В гробовом молчании прошел небольшой ритуал: вспышка, дым, от которого закашлялись все близстоящие, — и из его клубов медленно и вальяжно вышел дракончик… с кулак размером, с огромными блестящими глазками на мордочке и с трепещущими крылышками за спиной.

Я, пискнув от счастья, полезла хватать эту прелесть. Маг едва успел поймать меня за плечо (когда мне надо, я очень быстрая и юркая). Взять на руки не дал. Ну… через минуту я уже и сама не рвалась. Первому же попытавшемуся погладить эту прелесть — под дружный гогот собравшихся дракон выпустил в лицо такую струю огня, словно был не мелким и прикольным, а огромным и бронебойным. Струя достигла потолка и подожгла четверть всех магов. Дракошу зауважали, правда, рванули в стороны, едва не затоптав друг друга. А этот… чешуйник… довольно муркнул, широко зевнул и свернулся в клубочек. В парня обратно он так и не превратился, видно, сил много на это требовалось. Его потом Амодеус забрал.

7. Ну и следующим был некромант. Его имя назвали — все расступились, давая ему дорогу, и он медленно пошел вперед, даже не оглянувшись напоследок. Сжав кулаки, смотрела ему вслед, страдая душой и переживая за него. Наверняка ведь волнуется, хоть и выглядит так, словно ему все в этой жизни по барабану.

Взоры всех были направлены на него. Разговоры стихли, кто-то отошел к дверям, кто-то храбро полез в первые ряды. Амодеус стоял у трона и почесывал шейку лежащего на руках дракоши. Позже я узнала, что это не парень превратился в дракона, а дракон превратился ненадолго в парня. И трюк был магией самого Амодеуса, выведшего эту смертоносную зверушку в стенах своей лаборатории.

Некромант взошел на помост и огляделся (я даже поежилась от его взгляда — было ощущение, словно ножом провел по толпе. Очень надеюсь, что на меня он никогда так смотреть не будет).

— А теперь можно? — На голове больно подпрыгнули.

— Чего?

— Расколдоваться! Уже даже он пошел. А я когда? Они же разойдутся! — Горшок нервничал все сильнее.

— Потерпи.

— Сколько?!

— Щас один пойдешь вымаливать пощады. Тебя превратят в таракана и милосердно раздавят, если не прекратишь ныть.

Горшок притих, а я спустила его на подоконник, поставив рядом. Теперь и так все видно. Столько магов полегло… стольких вынесли из зала, остались только самые живучие и сильные. Тоже своего рода естественный отбор.

Ланс поднял руки и закрыл глаза. Лицо его стало спокойным, и первые ряды немного отступили назад. Я встала на подоконнике, чтобы лучше видеть. Горшок — держала в руке, эльф сидел на плече.

— Щас начнется, — прошептали на ухо.

Киваю и стараюсь не мигать, чтоб не пропустить ничего.

Глаза некроманта медленно открылись, он вытянул вперед правую руку, что-то тихо сказал и разжал кулак, высыпав на пол целую горсть серого пепла. И где только взял?

И все. Пепел разнесло по залу невидимым ветром. Все напряглись, ожидая чего-то сумасшедшего, но… больше ничего не происходило.

Минуты две ждали, а после начались первые смешки. Через пять минут смеялись все. Истерически так. А некромант, спокойный и гордый, все еще стоял на помосте и смотрел в зал невидящими глазами.

— Как в нирване, — прошептала я.

— Не видишь, у человека кризис. Ничего не получилось, — отмахнулся эльф. — Я бы тоже расстроился.

— Вы некроманта не знаете. Это он не расстроен. Это он чего-то ждет, — пояснил горшок.

— Чего?

— Откуда я знаю? Вот расколдуешь — скажу. А так…

— Кажется, пол дернулся. Никто не заметил? — пискнула я, разглядывая ноги.

— Тогда уж весь дворец. Мы ж на подоконнике, — пожал плечами эльф.

— Ага. Дворец… Ничего себе.

Снова что-то ударило снизу. Смех замер, все посмотрели вниз, прислушиваясь к ощущениям.

— У меня такое чувство… Пол качнулся или это я качнулся, коллеги? — уточнил голос справа.

— Мне тоже показалось, — сообщил голос слева.

— Да грыга он, а не маг! — рявкнули спереди. — Шарлата…

Пол пошел трещинами, удары начали учащаться. Что-то огромное и жуткое все лезло и лезло наверх, упрямо разбивая камень и «заклинания сцепки», поставленные еще гномами, с ними никакой цемент не нужен. Мне стало жутко. Смотрю на некроманта, но тот абсолютно спокоен и даже смотрит на меня, чуть сощурившись и с интересом.

Это как-то успокоило. Я решила никуда не бежать и остаться на месте. Если у него все под контролем, чего я должна психовать?

В центре зала разверзлась огромная жуткая трещина, камень веером разлетелся в стороны, отлетая от щитов магов и врезаясь в стены и потолок. На минуту все стихло. Пыль медленно опустилась вниз, и все увидали огромную черную дыру, из которой поднимался такой смрад, что многих затошнило.