– У тебя усталый вид, Джанет. Хочешь пойти домой? – Он повернулся к Крейгу. – Ты не возражаешь, Крейг?

– Но ведь еще рано, – заметила Диана, глядя на Марка. – Не уходите. Ты ведь не так уж устала, Джанет, правда? – добавила она с улыбкой.

– Я… ну… – «Это просто вежливость со стороны Дианы? Или она действительно хочет, чтобы мы остались? Странно, что она не ухватилась за возможность побыть вдвоем с Крейгом. На ее месте я бы воспользовалась случаем», – призналась себе Джанет, а вслух произнесла: – По правде говоря, да, не так уж сильно. – Она слабо улыбнулась Крейгу, который тоже присоединился к просьбе Дианы.

– Тогда все решено, – заявила Диана, сияя своей очаровательной улыбкой. – Не знаю, как вам, а мне ужасно хочется подышать свежим воздухом. Может, прогуляемся, Крейг?

– Слишком холодно, – сказал он и добавил, что с Черного моря дует просто ледяной ветер. Он высказался и решил, что этим дело и кончено. Но Диана надулась и сказала, что ветер вовсе не холодный, просто Крейгу лень вставать с места. Такое поведение Дианы было внове для Джанет. Она взглянула на Крейга, пристально наблюдая за его реакцией, и тут же вспомнила, что имея дело с ней, он просто отметал всякое противодействие.

Но сейчас; заметив протестующий взгляд Дианы и ее по-детски надутые губы, Крейг снисходительно улыбнулся и не стал настаивать на своем. Как он, должно быть, любит ее! Ведь Джанет знала наверняка, что Крейг не любит подчиняться чужой воле, тем более, женской. Всегда ли Диана будет одерживать верх? Джанет задумалась об этом, заметив, как в глазах Дианы вспыхнул огонек торжества, когда Крейг согласился пойти на прогулку. Но Джанет была уверена, что покладистости Крейгу хватит ненадолго; вероятно, он уступал Диане из-за того, что ей недавно пришлось пережить. Она просто не могла себе представить Крейга в роли послушного, сговорчивого мужа. Напротив: зная его властный, сильный характер, она считала, что его жене с самого начала придется подчиниться его абсолютной власти.

Они вышли из дома. Из-за холодного ветра им пришлось идти довольно быстро; хотя прогулка доставляла Джанет удовольствие, она скоро с тревогой поняла, что сегодня один из тех редких дней, когда ее больная нога давала о себе знать. Они отошли совсем недалеко от дома, когда Джанет начала прихрамывать. Крейг сразу же это заметил и сказал, что они должны вернуться. Диана, увлеченная разговором с Марком, сначала не поняла и пыталась возражать.

– Джанет не может идти дальше, – твердо сказал Крейг и после минутного колебания добавил: – Послушайте, вам двоим незачем возвращаться, если вам так уж понадобилось идти гулять. Я отведу Джанет.

Какое-то время Джанет изумленно смотрела на него. Неужели он оставит Диану? Вдруг она нашла объяснение его предложению. Конечно, ему бы не хотелось покидать Диану, но Джанет – его гостья, а Крейг всегда строго придерживался правил хорошего тона.

– Ты уверена, что не хочешь, чтобы мы все вернулись в дом? – спросила Диана, стараясь разглядеть Джанет в темноте.

– Нет, я не хочу портить прогулку. Мне очень жаль, что я причинила вам беспокойство, – сказала Джанет, чувствуя, что ей надо бы возвращаться одной или попросить Марка проводить ее. – Я сама дойду.

– Глупости, – резко прервал ее Крейг. – Я с самого начала не хотел идти на эту прогулку, поэтому мне вовсе не трудно проводить тебя домой.

Марк было забеспокоился, но Диана со свойственной ей легкостью и дружелюбием уже взяла его под руку, принимая как само собой разумеющееся его желание прогуляться с ней.

– Пойдем, Марк. Пусть Крейг проводит Джанет.

– Мы не задержимся, – пообещал Марк. – Если тебе не станет лучше после отдыха, я схожу за машиной.

– Не стоит, Марк. Я могу отвезти вас обоих.

– Прости, Крейг, – пробормотала Джанет, когда они оставили Марка с Дианой и повернули к дому. – Нога давно меня не беспокоила. Надо же было случиться, что она заболела именно сегодня!

– Милая моя, – ответил он довольно строго, – я уже сказал, что мне вовсе не трудно вернуться с тобой. Пожалуйста, не заставляй меня повторять это в третий раз.

Она замолчала. Раздражение в его голосе окончательно убедило ее в том, что она причинила Крейгу беспокойство и неудобство.

– Болит? – спросил он чуть позже. – Ты, кажется, стала хромать сильнее.

– Нет, не очень. Я чувствую тупую боль, но доктор предупреждал, что так еще будет некоторое время. Через месяц-другой все пройдет. – Крейг, наверное, опять вспомнил, что она не прислушалась к его совету, а теперь пожинает плоды своего безрассудства.

К счастью, скоро они дошли до дома. Гостиная встретила их острым запахом можжевелового дыма и легким потрескиванием веток в камине. Комнату освещал только мягкий, приглушенный свет маленькой настольной лампы в углу. Рука Крейга потянулась было к выключателю, но потом опустилась.

– Вон туда, – сказал он коротко, указывая на диван. – Больную ногу положи на подушку.

На диване лежало незаконченное вязание миссис Флеминг. Было видно, что у нее закончилась шерсть.

– Здесь сидит твоя мама, – сказала Джанет, направляясь к стулу. – Я думаю, она пошла за пряжей.

Крейг повернулся к ней, держа в руке каминные щипцы.

– Отодвинь вязание, – велел он. – Мама может сесть и в другом месте. – Он подбросил в камин чурок, и огонь запылал ярче.

– Мне хорошо и на стуле. – Джанет села на стул, не желая занимать место матери Крейга, чтобы не рассердить ее.

Крейг оставил камин и подошел к дивану, чтобы убрать вязание.

– Иди сюда, – приказал он, сердито взглянув на нее. – Почему с тобой всегда приходится спорить?

– Твоей маме может не понравиться…

– Джанет, – мрачно произнес он, направляясь к ней, – сейчас же располагайся на диване, а не то я усажу тебя силой!

Она подчинилась так быстро, насколько ей позволяла ее больная нога. Крейг снял с нее туфли, и Джанет сидела, чувствуя себя совсем беспомощной, опершись на подушки и вытянув ноги. Она ощущала от его заботы сладкую боль и в то же время какую-то необыкновенную умиротворенность и желание подчиняться его воле. Крейг наклонился к ней, в его глазах вспыхнул сердитый огонек.

– Вот что бывает, когда не слушаешь добрых советов. Я же предупреждал, чтобы ты никуда не ходила с Четином.

Совет? Это был приказ, и она, раздосадованная, решила нарочно сделать наоборот, чтобы доказать ему, что она вольна поступать, как хочет. Как обидно, что теперь приходится признать его правоту, что она не может и слова сказать в свое оправдание. Странно, но она совсем не сердилась на Крейга; напротив, она чувствовала себя виноватой, и чтобы сердитое выражение исчезло с лица Крейга, она призналась, что сделала ошибку, не приняв во внимание его совет. Однако это не возымело желаемого эффекта, Крейг продолжал раздраженно вменять, что она всегда поступает наоборот, какой бы совет он ей ни дал.

– О нет, Крейг, не всегда…

– Даже сейчас. Зачем стоять и спорить, где тебе лучше сидеть? – Машинально Крейг подвинулся к Джанет, чтобы поудобнее подложить подушку. Она опять откинулась на подушки, удивленно наблюдая за его действиями. – Признаюсь, что если бы мне силком пришлось усаживать тебя на диван, я бы сначала отшлепал тебя как непослушного ребенка, потому что мое терпение…

Он замолчал, заметив в дверях статную фигуру матери. Джанет густо покраснела, задавая себе вопрос, давно ли мать Крейга в комнате и что она слышала.

Казалось, что молчание никогда не кончится. Миссис Флеминг, видимо, не могла сдвинуться с места и все стояла в дверях. Ее надменное лицо покраснело, и Джанет была уверена, что это верный признак сильного гнева. Сама Джанет еще никогда не испытывала большего смущения, чем сейчас, но Крейг оставался абсолютно спокойным и хладнокровным. Он ждал, что скажет его мать.

Щелкнул выключатель, яркий свет залил все вокруг. Миссис Флеминг вошла в комнату, машинально стискивая в руке моток пряжи. Она медленно перевела взгляд с Крейга на Джанет, затем опять на Крейга.