– … это мой брат, Самуил Карповский.

– Сэм Карп, очень, очень приятно познакомиться. – Карповский устремляется навстречу поднявшемуся со стула Сталину и начинает энергично трясти протянутую ему руку, улыбается резиновой улыбкой, показывая крупные белые зубы, оглядывается по сторонам, удивляясь бедности обстановки.

Молотов с женой недовольно хмурятся.

– Прошу всех садится. – Сталин прячет усмешку в усах. – К сожалению времени у нас мало, поэтому сразу перейдём к делу. Расскажите, мистер Карп, подробнее об адмирале Кинге.

– Окей, – Карповский первый плюхается в единственное кожаное крело, опередив Молотова. – соу, Джо Кинг – член Генерального совета морского министерства, я с сейчас ним на короткой ноге, он славный малый, но тот ещё скряга. Он мне стоил двадцать тысяч долларов. Когда-то адмирал Кинг командовал морской пехотой и в его подчинении был лейтенант Джеймс Рузвельт, один из сыновей президента Рузвельта. Сейчас он подполковник и служит секретарём у отца в Белом Доме. Так вот, адмирал по моей просьбе свёл меня с Джеймсом, мы встретились с ним в одном из загородных клубов. Я передал ему просьбу вашего правительства насчёт линкора тип "Норс Королайна". Тогда он обещал переговорить с президентом, а неделю назад через адмирала передал ответ: это будет вам стоить а полмиллиона долларов, кэш…

– Что? – переспросил Молотов.

– … купюрами, эти деньги пойдут на компенсации в госдепартаменте и морском министерстве. Они согласны продать СССР линкор со всеми чертежами и центром управления огнём, но корабль должен быть построен в САСШ на верфи частного подрядчика, причём тем подрядчиком на кого они укажут.

– Разве линкоры не строятся только на государственных верфях? – Сталин, прохаживающийся по кабинету, останавливается напротив Карповского.

– Райт, – Карповский развязно откидывается на спинку кресла. – но государственные верфи забиты заказами под завязку на много лет вперёд, поэтому Рузвельт принял решение допустить к постройке кораблей для Нэви частных подрядчиков. Президент хочет проверить их в деле за счёт иностранного заказчика.

Сталин кивает, отворачивается и в задумчивости продолжает свой путь по комнате. Сидящая на стуле рядом Жемчужина зло тычет кулаком в бок брату, тот непонимающе разводит руками.

– Скажите, мистер Карп, – Сталин возвращается к гостю. – сколько морское министерство платит верфи за линкор?

– Сорок миллионов долларов за штуку, – без задержки отвечает тот. – это не включает вооружение, оптику и электрооборудование. Девять пушек главного колибра (16 дюймов), по сто снарядов на каждую в трёх башнях обойдётся в пять миллионов баксов…, сори, долларов.

– Сколько времени обычно уходит на постройку линкора?

– От закладки до спуска на воду – два с половиной-три года. – Карповский поёжился под немигающим взглядом Сталина.

– Вы упоминули, что есть возможность покупать корабль частями?

– Райт, но тогда придётся заплатить вдвойне-втройне за каждую часть… мистер Сталин, – заторопился Карп. – это то что пытается делать мистер Розов из "Амторга". Я же предлагаю купить линкор целиком! Это быстрее и выйдет дешевле.

– Сколько это будет стоить, мистер Карп?

– Сто миллионов долларов и вы получите линкор со всем вооружением и документацией…

– Позвольте, но это и есть в "два-три раза дороже"… – хмурится Сталин.

– … Райт, но вы сэкономите на компенсациях!

– Имеете ввиду взятки, так?

– … Так, у верфи сотни поставщиков, многие из них не захотят иметь дело с Советами. Я же – американский бизнесмен, мне проще найти партнёра.

– Как, вы не зарегистрировались лоббистом? – Поднимает брови Сталин.

– Нет, – Карповский гордо расправил плечи. – моя компания не холдинговая, не судоходная и не судостроительная. Экспорт – импорт, закон не требует обязательной регистрации.

Вождь подходит к письменному столу, достаёт из коробки папиросу и чиркает спичкой.

– Хотите сигару? У меня кубинские. – Карповский лезет во внутренний карман пиджака.

Разговор переходит на табачную тему с дегустацией сигар и папирос, постепенно кабинет начальника вокзала наполняется дымом: мужчины оживленно обсуждают достоинства сортов табака, женщина – стоически переносит газовую атаку.

– Всё-всё кончаем, – Сталин замечает слезящиеся глаза Жечужиной и завершает встречу, провожает гостей до двери, попутно делая знак Молотову чтобы тот остался. – спасибо, мистер Карп, мы обдумаем ваши предложения и дадим знать.

– Задержи его, Вячеслав, – Сталин тянет за верёвку открывая форточку, в комнату врываются шумы южного города. – пусть Полина повозит его по окрестностям, покажет красивые места. Не будем ждать осени, проведём совещание по судостроительной программе через неделю у меня в Сочи. И ещё, я, конечно, дам задание Берии проверить твоего родственника, но, в любом случае учти, ты и Полина… вы оба несёте за него персональную ответственность.

Архангельск, Большой драматический театр.

То же время.

"Сердце в груди бьётся, как птица.

Ты хочешь знать что ждёт впереди"…

Потрясённые стоим с Олей за кулисами и во все глаза следим за волшебством, происходящим перед нами на театральной сцене. Предвыборная встреча с первых минут превратилась в бенефис великой актрисы, а мои избиратели, собравшиеся в зрительном зале недавно построенного театра – в её поклонников.

"… И хочется счастья добиться"!

Высокий оперный голос Орловой мягкой волной проходит сквозь партер (в первых рядах моряки, мои коллеги и партработники), перекатывается в амфитеатр и накрывает балкон, весь без остатка объём огромного зала, веером расходящегося от сцены и этим похожего на Театр Эстрады или на "Ударник", мы с подругой недавно пересматривали "Весёлых ребят".

" Хм… "Мадам съела мою плёнку"… Кто через десяток лет вспомнил бы об этой ленте если бы не Орлова? Кому были бы интересны жалкие подражания утёсовской джаз-банды американскому оригиналу? Она своим талантом вытянула эту картину, создав живой родной образ любящей девушки. Вот только с партнёром ей не повезло: ну какой из Утёсова герой-любовник? Маленький, грузный, пожилой… не спасают даже обесцвеченные завитые волосы. Так что всё правильно Сталин рассудил посмотрев фильм: Орловой – заслуженного деятеля искусств РСФСР, Утёсову – фотоаппарат". Оля смахивает слезу, скальзнувшую по щеке.

"Какая разительная перемена произошла в облике артистки! Как не похожа она сейчас на ту бледную свою тень, которую я увидел всего полмесяца назад в Лаврушинском переулке. Хорошо поработала с ней Оля… впрочем и Орлова дала ей кое-что: вчера в номере гостиницы подруга при мне выгружала из своего чемадана ворох новых платьев, поразительно похожих по фасону и качеству на платья кинозвезды. Сразу видно что шил их один тот же портной… и прическу делал тот же парикмахер… Я тогда подумал, что неплохо было бы предложить Оле быть дублёршей Орловой, продлить, так сказать, творческую жизнь актрисы на экране: трюки там какие выполнить или ножку крупным планом показать… А сегодня перед концертом, тьфу, предвыборным собранием, увидев Олю рядом с Орловой в чёрном парике и темном строгом костюме, понял что с советом своим я опоздал: слишком уж быстро они отсняли оставшиеся эпизоды "Волга-Волги""…

– Песня о Волге! Исполняется впервые! – Смокинг из гардероба театра, в котором сегодня выступает Ильф, чуть великоват ему.

Хор "александровцев" сомкнул строй позади Орловой.

"Что происходит? Фильм выйдет только в следующем году… Если не муж, то режиссёр "Волга-Волги" её точно убьёт".

Пальцы баянистов заскользили по кнопкам, меха выгибаются дугой.

– Издалека долго… течёт река Волга… – высокий голос певицы наполнил зал.