— Спасибо, — я обняла ее, — что бы я без тебя делала.

— А этот и не подходил к ребенку, не узнал даже, как он себя чувствует, — сморщилась она, как от зубной боли.

— Когда мы приехали, Павлуша сразу побежал в зал и там стал жаловаться, что у него горлышко болит, а я в это время побежала быстрее в аптеку за травкой. Прибежала, Павлуша спал у него на диване, взяла его и перетащила в спальню.

— Хорошо хоть так, я с ним тут без тебя серьезно поговорила. Он мне сказал, ну с кем не бывает, ошибся. И просил больше про Тоньку не вспоминать, она замуж выходит.

— Вот так новость, не Игоря так другого простачка затянула к себе в сети. Но он-то любит ее и страдает по ней.

— Пусть переварит все. Он поймет, что был не прав. Время хороший лекарь.

— Мама, но я жить с ним не буду. Пока в одной квартире проживать с ним буду и это только из-за ребенка, он слишком слаб. Но объявление на размен квартиры висит. Может, посчастливиться и мы разойдемся в разные стороны.

— Только не торопись, может еще все наладится у вас. Да и размена тут как такового нет, таких квартир мало. А другого строительства пока нет. Мне он сказал, что из своей квартиры не уйдет, он ее получал.

— Ох, а я и не подумала. А если он вообще не согласится на размен, что тогда делать? — схватилась я за голову.

— Не будем пока ничего загадывать, пройдет время и оно расставит все на свои места, — сказала свекровь. — Терпения тебе дочка, а я тебе во всем помогу.

Через час проснулся Павлуша, весь мокрый, хоть выжимай его. Я сменила ему рубашечку, и он снова заснул. Сил у него пока не было, но это уже хоть небольшая, но была победа.

С этого дня Павлуша пошел на поправку. Это потому что он чувствовал себя в безопасности среди своих родных. Так мне и врач сказал.

Не успела я вечером прийти домой, свекровь тут же убежала домой. Там у нее больной дед, ему тоже плохо одному. Я ей очень благодарна, за то, что она постоянно помогала мне. На мою мать надежда была слабая, она, как и свёкор постоянно болела. Игорь был уже дома, дети сразу побежали к нему и о чем-то с ним разговаривали.

Сготовила ужин и позвала детей за стол. Но какого же было мое удивление, они за ручки вели к столу отца. Мне плохо стало, обычно он кушал после нас. Я не могла ему запретить это, потому что к нашему приходу еда была готова, свекровь старалась.

— Я не помешаю тебе за столом, — обратился он ко мне.

— Кушайте, — и я выскочила из кухни, залетела в детскую и дала волю слезам. Пришел, как ни в чем не бывало и сел за стол. Ну, раз живет тут, хотя бы объяснился со мной, рассказал о своих планах. Ага, чего захотела, планы свои будет мне раскрывать. Просто таким способом он хочет втереться в доверие ко мне. Я же все время молчу. Да не молчу, хотелось кричать мне. А мне сейчас не до него было, не до его любви. Ребенок такой больной был, столько переживаний с ним. А дети ничего не понимают, им что отец, что я, он ведь тоже родной человек для них.

Прибежал Павлик и сообщил, что они все покушали и пошли играть с отцом в какую-то игру. Хорошая семейная идиллия, как будто ничего и не произошло. Что же мне делать. Поговорить бы с Игорем нужно, но я не могу, смотреть на него не могу. Пошла на кухню, убрала все со стола, перемыла посуду. В рот ничего не лезло после всего. И так будет дальше, нужно что-то предпринимать, а вот только что? Кто подскажет?

Вдруг услышала шаги, но это не детские. Оглянулась, Игорь стоит позади меня.

— Что тебе здесь нужно, покушал, иди на место? — выкрикнула я.

— Что ты меня как скотину гоняешь, — с горечью в голосе сказал он.

— А кто ты, после всего что сделал! Как ты меня унизил, ниже плинтуса поставил! Где же твоя любовь, беги живи с ней!

— Нечего меня гонять, я буду жить дома, понятно, — сказал он.

— То ты хотел менять квартиру, что же изменилось? А, не с кем там жить будет. Тонька турнула тебя, так ты к плохой жене прибежал. Я жить с тобой не буду, и не мечтай.

— Да пошла ты, — он махнул рукой.

— Ах, ты так со мной, — я налетела на него и ногтями ободрала ему лицо. Появились капельки крови. — Это тебе за все, что ты со мной сделал.

— Я тебе сейчас так дам, что мало не покажется, — он двинулся на меня, но подлетел сын и ухватил его за ноги.

— Папка, ты что хочешь делать? Пойдем мы тебя в зале ждем.

— И чтобы я тебя больше на кухне не видела. Бери еду, все равно твоя мать готовит, и уходи в свою комнату, понял. Ребенок поправится, и я уйду отсюда, живи. Не нужна мне квартира такой ценой. Каждый день я буду тебя видеть перед собой, — кричала я и не могла остановиться.

Мне стало плохо и я подойдя к кровати, упала на нее. Все закрутилось, завертелось и потемнело в глазах. Ну, все, не выживу я. И к соседке не смогу пойти, не дойду. И я застучала ей в стенку, может, услышит и придет. Мы с ней договорились, если мне плохо будет, то я постучу. Это сработало, она не заставила себя долго ждать. Заскочила ко мне в комнату.

— Что происходит, ты чего лежишь? Побелела вся. Что тут у вас произошло?

— Не могу я с ним находиться в одной квартире, не могу, и делать не знаю что?

— Он что тебя бил? — спросила она меня.

— Это я его ободрала, а он хотел меня в обратную ударить, но Павлуша вовремя его отвлек. Вызови скорую, плохо мне.

— Сейчас, и она убежала к себе звонить по телефону. В зале все притихли, даже дети не подходили ко мне. Это мне сейчас и нужно было.

— Вызвала, я ему сейчас все выскажу, — сказала соседка.

— Не надо, он ничего плохого мне не делал. Я первая наскочила на него и спровоцировала ругань.

Приехала скорая. Медсестра сказала, что нервное переутомление и сердечко немного барахлит. Сделала мне укол и уехала. И тут же прибежала свекровь, видно Надя ей позвонила.

— Что с тобой, нельзя же себя так доводить. У тебя дети, ты должна в первую очередь думать о них. Им нужна твоя помощь.

— Я все понимаю, но не могу жить в одной квартире с ним. Видеть его каждый день, выше моих сил. Забери его хоть на время к себе, я отдохну немного.

— Да, я вижу, тут ничего хорошего не будет. Только вот пойдет ли он со мной?

Она ушла в зал и о чем-то вполголоса говорила со своим сыном. Потом подошла ко мне и сказала, — он пока пойдет со мной. А как же ты тут такая больная, вдруг хуже будет.

— Ты самое главное забери его, а ко мне Надя будет приходить. Я справлюсь с этой болезнью, ради детей справлюсь. Успокоюсь, и все пройдет. Ты завтра не приходи я маму попрошу, посидит с Павлушей. Врач сказал, что уже через недельку можно его в садик вести.

Не успели они уйти, прибежала Надя.

— Ой, а я смотрю, мать повела Игоря к себе домой. Это я ей позвонила и сказала, если вас не разъединить, то и до драки дойдет. Поняла она меня.

— А сама переживает, я же вижу. Все-таки сын он ей. Она думала, что у нас все наладится, и мы будем жить. И знаешь я о чем думаю, ну с кем не бывает, вот свекровь говорит, что ее муж тоже ходил по бабам. Он, наверное, прощения просил у нее, когда шкодил. А может и без этого жила. Я никогда не видела, чтобы он обнял ее или приласкал. Как-то все обыденно у них было, больше молчком. Она рада была, что со мной нашла общий язык, было с кем поговорить.

— Сейчас ребятишек уложу, а ты пока не вставай, лежи. А то как бы хуже не было, — сказала соседка.

Я слышала, как угомонились и засопели дети. По тихонько встала, прибрала все его вещи в зале, чтобы не попадались мне на глаза. Потом села в кресло и мне так хорошо стало, как будто бы пуд соли с себя скинула.

На другой день с утра пораньше прибежала свекровь.

— Ну как вы тут, как твое здоровье? — с волнением спросила она меня.

— Стало намного лучше. Хочу тебя попросить, пока не пускать его сюда. Дай мне прийти в норму.

— Он уже вчера, не успел к нам прийти, начал рваться домой. Я его уговорила остаться. А сегодня не знаю, что будет. Люда, прости ты его, и живите, как прежде.