В департаментах особое внимание было обращено на нищенские приюты и тюрьмы. Были сооружены и действуют 50 приютов, 31 в стадии строительства; изучаются проекты Строительства еще 42. Семь департаментов до настоящего времени, казалось, не нуждались в них; понадобится 12 млн. франков, чтобы их закончить.

Наиболее важны те тюрьмы, где будут находиться осужденные на срок более одного года. Двадцать три заведения этого рода будут достаточны для всей империи. В них будут содержаться 16 000 заключенных.

Одиннадцать из этих домов действуют, девять скоро будут закончены, три пока еще только в проекте.

Когда они будут завершены, обычные тюрьмы, исправительные дома, дома предварительного следствия и правосудия не будут столь переполнены, и станет проще распоряжаться ими надлежащим образом. Число этих домов равно 790; 292 реставрированы и находятся в хорошем состоянии, 291 нужно отремонтировать, 207 построить. На это израсходовано 6 млн. франков. Предстоит истратить еще 24 млн.

На строительство нового города Наполеон в Вандее и дорог к нему потребуется 12 млн. 500 тыс. франков. Потрачено 7 млн. 500 тысяч. Жителям этого департамента и департамента Де-Севр была выдана премия в 1 млн. 800 тыс. франков, так как они первые реконструировали свои жилища. На сегодняшний день израсходовано 1 млн. 500 тыс.

Главной задачей было предохранить от дальнейших разрушений развалины старого Рима. Сохранение строений, работы по навигации Тибра и украшению второго города империи будут стоить 6 млн. франков; 2 млн. реализовано.

118 миллионов, истраченных на строительство домов в городах и департаментах, употреблены на большое количество домов, необходимых для администрации, культа, юстиции, коммерции, которые во всех наших городах требуют забот правительства.

С момента восшествия на престол его величества был израсходован на общественные работы всех видов 1 млрд. франков. На 80 млн. обогатились коллекции короны. 485 млн. были специально предназначены антрепризам, дающим великие и долгосрочные результаты.

Генеральная оценка этих проектов равна 1 млрд. 61 млн. Чтобы их закончить, понадобится сумма в 576 млн. Опыт прошлого позволяет предположить, что на это уйдет немного лет.

Перечисленные работы, господа, велись во всех частях огромной империи. Вы, делегаты всех ее департаментов, знаете, что никакой край не был забыт. Работы оживляли новую и старую Францию, Рим, азиатские департаменты, Голландию, Париж и наши старые города. Всё присутствует в мысли императора, всё ему одинаково дорого. Его забота не знает отдыха до тех пор, пока можно творить добро.

С момента восшествия его величества на трон израсходовано: на императорские дворцы и строения короны — 62 млн. франков, на фортификации — 144 млн. франков, на морские порты — 117 млн. франков, на дороги — 277 млн. франков, на мосты — 31 млн. франков, на каналы, навигацию и орошение — 123 млн. франков, на работы в Париже — 102 млн. франков, на общественные здания департаментов и главных городов — 149 млн. франков. Всего — 1 млрд. 5 млн. франков.

Но эти работы ничто по сравнению с тем, что замышлял император, — он мечтал о европейской ассоциации. «Пока будут воевать в Европе, — говорил он, — это будет гражданская война». Пока было возможно, он учреждал европейские призы за полезные изобретения, за великие научные открытия. Во время ожесточенной войны англичанин Дэви и пруссак Германн были увенчаны Институтом.

Я не могу закончить эту главу, не процитировав защитительную речь, произнесенную Наполеоном по поводу своего правления, которая может быть единственным ответом пленника на клевету его тюремщиков:

«Я вновь закрыл бездну анархии и уничтожил хаос. Я очистил революцию, облагородил народы и укрепил королей. Я возбудил все соревнования, вознаградил все достоинства и раздвинул границы славы! Все это чего-нибудь да стоит. И потом, в чем могут меня обвинить, чтобы историк не смог защитить меня? В моем деспотизме? Но он покажет, что диктатура была необходима; он докажет, что распущенность, анархия, великие беспорядки еще стучались в дверь. Меня обвинят в том, что я слишком любил войну? Но он покажет, что на меня всегда нападали. В том, что желал универсальный монархии? Но он сделает очевидным, что она была лишь результатом обстоятельств, что сами наши враги шаг за шагом подводили меня к этому… В честолюбии? А! Вне сомнений, он найдет его во мне, и много, но наиболее великого и высокого из тех, что существовали, — это создать, сотворить наконец империю разума, где был бы простор и радость всем способностям человека. Здесь, быть может, историку придется сожалеть о том, что такое честолюбие не было полностью удовлетворено…»

Что еще сказать?

Англичане были правы: тот, кто совершил, кто задумывал свершить подобное, не нуждается в эпитафии.

1. Я умираю в папской и римской религии, в лоне которой родился более пятидесяти лет назад.

2. Я желаю, чтобы пепел мой покоился на берегах Сены, среди французского народа, так любимого мною.

3. Я всегда восхвалял мою дорогую супругу Марию-Луизу; до последних мгновений я сохранял к ней самые нежные чувства; я прошу ее позаботиться о том, чтобы уберечь моего сына от козней, окружающих его детство.

4. Я рекомендую моему сыну никогда не забывать, что он рожден французским принцем, никогда не быть инструментом в руках триумвиров, притесняющих народы Европы, никогда не воевать с Францией или вредить ей каким-либо иным способом; он должен принять мой девиз: «Все для французского народа».

5. Я умираю преждевременно, убитый английской олигархией и ее палачом; английский народ не замедлит отомстить за меня.

6. Два столь несчастных исхода вторжения во Францию, когда у нее еще было столько ресурсов, произошли из-за измены Мармона, Ожеро, Талейрана и Лa Файетта. Я им прощаю; пусть им простит потомство Франции!

7. Я благодарю мою добрую и прекрасную мать, кардинала, моих братьев и сестер — Жозефа, Люсьена, Жерома, Полину, Каролину, Юлию, Гортензию, Катарину, Эжена за интерес, сохраненный ими ко мне; я прощаю Луи пасквиль, опубликованный им в 1820 году: он полон ложных утверждений и фальсификаций.

8. Я отказываюсь признать «Манускрипт Святой Елены» и другие произведения под названием «Максим», «Сентенции» и так далее, публикуемые с таким удовольствием на протяжении шести лет. Не в них нужно искать правил, направлявших мою жизнь. Я приказал арестовать и судить герцога Энгиенского, потому что так было необходимо для безопасности, интересов и чести французского народа. Он содержал, по собственному признанию, шестьдесят убийц в Париже. В подобных обстоятельствах я снова поступил бы так же.

1. Я завещаю своему сыну коробки, ордена и другие предметы, как серебро, походную кровать, оружие, седла, шпоры, чаши из моей часовни, книги, белье, которыми я пользовался, в соответствии с формуляром «А». Я хочу, чтобы этот небольшой дар был дорог ему как напоминание об отце, который пребывает во вселенной.

2. Я завещаю леди Холланд античную камею, подаренную мне папой Пием VI в Толентино.

3. Я завещаю графу Монтолону два миллиона франков как доказательство моей благодарности за его неустанные заботы в течение шести лет и чтобы вознаградить его за потери, случившиеся во время пребывания на Святой Елене.

4. Я завещаю графу Бертрану пятьсот тысяч франков.

5. Я завещаю Маршану, моему первому лакею, четыреста тысяч франков. Услуги, оказанные им, — это услуги друга. Я хотел бы, чтобы он женился на вдове, сестре или дочери офицера или солдата моей старой гвардии.

6. Idem[1] Сен-Дени, сто тысяч франков.