Приемыш приехал на сказанное место, клетку поставил на дерево, а сам в траву спрятался. Прилетела птица, увидала жемчуг и впорхнула в клетку — дверцы захлопнулись. Приемыш взял клетку, привез и отдает царю: «Вот, ваше величество, этого пера птица!» Царь еще больше его возлюбил, а вельможи пуще прежнего возненавидели, собрались и начали думу думать, как бы его извести? Идет ярыга и говорит тем вельможам: «Хотите, я вас научу? Сейчас мимо вас пройдет царь и спросит: «Какую думу думаете? Али что дурного слышали?» А вы скажи?те: «Слышали мы, что ваш молодой министр похваляется высватать в три месяца ту прекрасную невесту, что ваше величество тридцать три года сватали, да не высватали».

Царь, слыша такие речи, крепко возрадовался, тотчас послал за своим молодым министром и приказал ему, чтобы непременно высватал ему ту прекрасную невесту. Тот обещался; пришел к жеребенку, пал ему в ноги и стал просить помощи. Отвечает жеребенок: «Говорил тебе: не бери пера — будет беда! Ну да это еще не беда, а победка. Поди, скажи царю, чтоб он велел сделать корабль, обить его красным бархатом и нагрузить златом-се?ребром и разными драгоценными вещами и чтоб этот корабль и по воде плавал и по суше ходил». Приемыш доложил царю, и в короткое время все было исполнено. Сел он на корабль и жеребенка с собою взял. Побежал корабль по? суху, поплыл по? морю и, наконец, пристал в государство Царь-девицы.

На ту пору Царь-девица собиралась замуж выходить за какого-то короля; посылает она нянюшек и мамушек закупать, что ей к свадьбе надо; нянюшки да мамушки увидали корабль, прибежали к Царь-девице и повестили, что из дальних стран товары привезены. Царь-девица поехала на корабль, загляделась на разные заморские редкости, а того и не замечает, что корабль давным-давно назад пошел. Опомнилась, да уж поздно. «До сих пор, — промолвила, — ни один человек обмануть меня не мог, не знала я никого мудрее себя; а вот же выискался такой хитрец, что и меня провел!» Привезли ее к царю; тот ее за себя прочит, а она говорит: «Достань сундук с моими уборами, так пойду за тебя». Царь отдал приказ своему молодому министру; молодой министр выслушал, пошел к жеребенку и рассказал ему. Жеребенок говорит: «Поди теперь один по такой-то дороге; будешь ты сильно голодать, а что попадется навстречу — не моги того есть». Вот идет приемыш дорогою, попадается ему рак. Разобрал доброго мо?лодца сильный голод: «Эх, съесть бы мне этого рака!» Отвечает рак: «Не ешь меня, добрый мо?лодец! В некоторое время я тебе пригожусь». Идет дальше, попадается ему щука — на песке валяется. «Разве щуку съесть?» — «Не ешь меня, добрый мо?лодец! — отвечает щука. — В некоторое время я тебе сама пригожусь». Подходит к реке, глядь — рак ключи несет, щука сундук тащит. Взял он ключи и сундук и отнес к царю.

Говорит тогда Царь-девица: «Сумели достать мое приданое, сумейте пригнать сюда семьдесят семь кобылиц моих, что в зеленых лугах промеж хрустальных гор пасутся». Царь приказал это дело своему молодому министру, а тот упал в ноги жеребенку и стал его просить. «Говорил я тебе: не бери пера — будет беда! — сказал жеребенок. — Ну да это еще не беда, а победка. Поди, скажи царю, чтобы велел конюшню построить — одни двери б отворялись, а другие затворялись». Как сказано, так вскоре и сделано. Сел верхом добрый мо?лодец, поехал к тому же дереву, где прежде жеребенка добыл, и спрятался в траву. Прибежали кобылицы, напились-наелись и навалялись. «Ну, — говорит жеребенок, — садись скорей на меня да погоняй больше, чтобы я что есть силы скакал; не то кобылицы съедят нас!» Выскочил жеребенок с добрым молодцем и поскакал во весь дух; долго ли, коротко ли скакал и прямо в конюшню влетел, а кобылицы за ним. Только что успел жеребенок в другие двери выскочить — они и захлопнулись; кобылицы в конюшне остались.

Доложили царю, он пошел сказать Царь-девице, а та отвечала: «Тогда за тебя пойду, когда все семьдесят семь кобылиц будут выдоены». Царь приказывает своему министру, а он опять идет к жеребенку и слезно молит о помощи. «Поди, скажи царю, чтоб велел котел сделать, в который бы ровно семьдесят семь ведер входило». Сделали котел; жеребенок говорит своему хозяину: «Сними с меня уздечку, обойди кругом конюшни, потом смело садись под каждую кобылицу, дой по ведру и выливай в котел». Добрый мо?лодец так и сделал. Доложили царю, что кобылье молоко надоено; он к Царь-девице, а та отвечает: «Вели это молоко вскипятить, да в нем и выкупайся».

Царь позвал своего молодого министра и приказал ему то купанье наперед испробовать. Залился добрый мо?лодец горькими слезами, пришел к жеребенку, пал ему в ноги. «Теперь, — говорит, — мой конец настал!» А жеребенок в ответ: «Говорил я тебе: не тронь пера — будет беда! Вот она и пришла! Ну да делать нечего, надо тебя выручать; садись на меня, поезжай к озеру, нарви той самой травы, которую кобылицы едят, натопи ее да тем отваром с головы до ног и облейся». Добрый мо?лодец сделал все, что ему жеребенок наказал, приехал, бросился в кипучее молоко, плавает в котле, купается — ничего ему не делается. Царь видит, что министр его совсем здоров, расхрабрился и сам туда ж бросился, да в ту ж минуту и сварился. Царь-девица выступила из терема, взяла доброго мо?лодца за руку и сказала: «Ведаю я все: не царь, а ты мои слова исполнял; я за тебя замуж иду!» И на другой же день сыграли они знатную свадьбу.

№171[785]

Один царь очень устарел и глазами обнищал[786], а слыхал он, что за девять девятин, в десятом царстве, есть сад с молодильными яблоками, а в нем колодец с живою водою: если съесть старику это яблоко, то он помолодеет, а водой этой помазать глаза слепцу — он будет видеть. У царя этого было три сына. Вот он посылает старшего на коне верхом в этот сад за яблоком и водой: царю хочется и молодым быть и видеть. Сын сел на коня и отправился в далеко царство; ехал-ехал, приехал к одному столбу; на этом столбе написано три дороги: первая для коня сытна, а самому голодна, вторая — не быть самому живому, а третья коню голодна, самому сытна.

Вот он подумал-подумал и поехал по сытной для себя дороге; ехал-ехал, увидал в поле хороший-расхороший дом. Он подъехал к нему, поглядел-поглядел, растворил ворота, шапки не ломал, головы не склонял, на двор вскакал. Хозяйка этого двора, баба-вдова не больно стара, молодца к себе звала: «Добро пожалуй, гость дорогой!» В избу его ввела, за стол посадила, всякого яства накрошила и питья медового перевдоволь натащила. Вот молодец нагулялся и свалился спать на лавке. Хозяйка ему говорит: «Не честь молодцу, не хвала удальцу ложиться одному! Ляжь с моею дочкою, прекрасною Дунею». Он тому и рад. Дуня говорит ему: «Ляжь ко мне плотней, будет нам теплей!» Он двинулся к ней и провалился сквозь кровать: там его заставили молоть сырой ржи, а вылезть оттуда не моги! Отец старшего сына ждал-ждал, и ожиданье потерял.

Царь второго сына отправил, чтоб яблоко и воды ему доставил. Он держал тот же путь и напал на ту же участь, как и старший его брат. От долгого жданья сыновьёв царь больно-больно загоревался.

Младший сын начал просить у отца позволенья ехать в тот сад; а отец ни за что не хочет его отпустить и говорит ему: «Горе тебе, сынок! Когда старшие братья пропали, а ты молод, как вьюноша[787], ты скорее их пропадешь». Но он умоляет, отцу обещает, что он постарается для отца лучше всякого молодца. Отец думал-думал и благословил его на ту же дорогу. На пути до вдовина дома с ним случилось все то же, что и с старшими братьями. Подъехал он ко двору вдовину, слез с коня, постучал у ворот и спросился ночевать. Хозяйка обрадовалась ему, как и этим, просит его: «Добро пожалуй, гость наш нежданный!» Посадила его за стол, наставила всякого яства и питья, хоть завались! Вот он понаелся, хотел ложиться на лавке. Хозяйка и говорит: «Не честь молодцу, не хвала удальцу ложиться одному! Ляжь с моей прекрасною Дунею». А он говорит: «Нет, тетушка! Проезжему человеку не годится так, а надо в го?ловы кулак, а по?д бок так. Если б ты, тетушка, баньку мне истопила и с твоей дочерью в нее пустила».