Я ждала, пока она прослушает, на ее лице расползалась задумчивая улыбка. Джос была меломанкой, но в тоже время разборчивой, так что я никогда не знала, как она отреагирует, когда я чем-то с ней делилась. Дасти начал выстукивать ритм музыки, как будто ничего не мог с собой поделать.

— Время обеда! — позвала Рене несколько минут спустя, и мы все собрались вокруг «не достаточно большого» обеденного стола. Вечера, подобные этому, когда все мы оказывались вместе, были редкостью. Мне хотелось запечатлеть этот момент. Семью, которую я никогда не думала, что получу.

— Чему улыбаешься? — прошептал Хантер мне на ухо, в то время как Рене протянула мне тарелку, наполненную спагетти, соусом и кусочком чесночного хлеба. Я поставила тарелку и повернулась к нему.

— Просто... обо всем. Если бы ты сказал мне, когда вошел в наши двери, что однажды я окажусь здесь, в одном доме с тобой и всеми остальными, я бы ответила, что ты сумасшедший. Я совсем... я никогда не думала, что получу все это, и иногда меня поражает то, как мне повезло. 

Было нечто, притаившееся в его глазах, когда я закончила говорить. Он точно знал, что я имела в виду.

Его собственная история была трагичной, вместе с добродушием, исходившим от его тети, дяди и кузенов, которые приняли его. Они были очень близки, и я оказалась втянута в семью Мейсон/Заккаделли с первого дня, как только вошла в огромнейший дом его тети и дяди.

Когда он ничего не ответил, я наклонилась и поцеловала счастливую семерку на его предплечье, прежде чем легонько коснуться ее пальцами.

Нам обоим повезло, во многих отношениях.

Глава 2: Хантер

Ежедневное пробуждение по утрам рядом с Тейлор взрывало мой мозг. Я думал, что должен был привыкнуть к этому, но нет. Как только я открывал утром глаза, меня каждый раз поражало ее тело, обвивающее мое. Словно мы не могли существовать друг без друга.

Вот, что я чувствовал. Будто я не могу дышать, не могу думать, не могу функционировать без нее. Я всегда думал, что влюбленные просто преувеличивают, или выставляют это чем-то большим, чем есть на самом деле, но теперь я понимаю. Это все было настоящим, и она была всем.

Она заморгала, и на ее лице постепенно заиграла улыбка, а у меня появилось ощущение, словно сердце вырывается из груди.

— Эй, Мисси, — она притворялась, что ненавидит это прозвище, но я знал, она любит его, вот почему я продолжал его использовать.

— Привет, — произнесла она, медленно распутывая наши ноги. После сна (действительно сна, а не секса) с ней я никогда не хотел снова возвращаться к одиночеству. Жить без нее просто... неправильно.

Когда я сплю с Тейлор, у меня нет кошмаров. Ну, иногда они появляются, но когда становится совсем плохо, нежные руки смахивают слезы, а сладкие губы заставляют меня обо всем забыть.

— Ты в порядке? — спросила она, ее брови в беспокойстве сошлись вместе. Ее речь была немного невнятной из-за фиксатора. Мне нравилось видеть ее такой. Такой помятой, сонной и моей.

— Да. Просто задумался.

— Это может быть опасно, — сказала она, и я закатил глаза, когда она перебралась через меня и встала. Я по-прежнему спал голым, иногда и она тоже так делала, но этим утром на ней была свободная майка и крошечные шорты, из-за которых ее задница выглядела просто фантастически. Я обожал в ней все, но были отдельные черты, которые я любил больше, чем другие. Ее задница была одной из них.

Я потянулся и ущипнул ее за ягодицу, отчего она вскрикнула и шлепнула меня по руке.

— Прекратите это, мистер Заккаделли. Мне нужно собираться на занятия и тебе тоже. 

Обычно я вставал первым и был готов идти, а она была той, кого мне приходилось вытаскивать из постели, но сегодня мы проснулись немного позже, поскольку схитрили с нашими графиками. Это был мой последний год в колледже, и я был готов покончить со студенчеством, пройти педагогическую практику и закончить магистратуру в области музыки, чтобы можно было преподавать. Если все получится, мы с Тейлор закончим университет одновременно.

— Давай, прогуляем, мисс Колдвелл, — предложил я, зная, что она откажется. Только она собралась отклонить мою затею, как Дара прокричала на лестнице, что завтрак готов. Хотя все мы уходили в разное время, кто-то всегда вставал пораньше, чтобы приготовить блинчики и бекон для любого, кто будет слишком спешить, чтобы сесть и поесть.

— Давай, жених, — сказала Тейлор, протягивая мне руки. Я принял их и поднялся. Ее взгляд тут же переместился на мою грудь и сфокусировался на том, что поднималось к «югу от границы».

— Убери это, — она толкнула меня пальцем в грудь.

— Заставь меня, — парировал я, скрестив руки и облизывая губы. Она все еще смотрела на меня там, и от этого я становился тверже и желал ее еще больше. Если это вообще возможно. Только я собирался бросить ее на кровать и изнасиловать, как кто-то постучал в дверь.

— Собирай вещи и тащи свою похотливую задницу вниз, — прокричал Мейс.

Мы с Тейлор одновременно закатили глаза. Он был ворчливым, потому что они с Дарой поссорились прошлой ночью, и она выгнала его. Я не сомневался, что он достанет свою голову из задницы, появится у одной из ее аудиторий с цветами и смиренным выражением на лице, и к тому времени как мы сядем ужинать сегодня вечером, у них все будет хорошо. Они были похожи на нас.

Несмотря на то, что еда остынет, пока мы спустимся вниз, мы приняли душ вместе (который завершился для нас обоих в рекордные сроки). Когда мы спустились на первый этаж, Джос, Дасти, Мейс и Пол уже ушли и остались только Рене и Дара, суетившиеся вокруг и бормотавшие что-то себе под нос.

Я набрал полную тарелку для Тейлор, исключая бекон, а потом еще одну для себя, затем сел и похлопал по своим коленкам.

— Фу, вы двое иногда такие раздражающие, — сказала Рене. Тейлор высунула руку, как если бы собиралась пожать руку Рене.

— Привет, Горшок, меня зовут Чайник, приятно познакомиться. — Рене просто свирепо смотрела, что делало ее похожей на злую диснеевскую принцессу. Тейлор засмеялась и Рене показала ей средний палец, выбегая за дверь. Дара вышла следом за ней, быстро сворачивая волосы в пучок, и махнув на прощание.

— Вау, — сказала Тейлор.

— Что? — спросил я, постукивая пальцами по ее бедру. Мои маленькие причуды никогда, казалось, не беспокоили ее.

— В доме тихо.

Я прислушался и действительно. В нашем доме практически никогда не бывало тихо. Это было жутко.

— Это ощущается так неправильно, — произнес я, и она рассмеялась.

— Серьезно. Кто-то должен кричать или слушать музыку громко музыку. Или играть в «Скайрим»², или на гитаре, или что-то еще. У нас шумные друзья, — сказала она, поморщив нос. 

— Мы такие же, — я смахнул несколько прядей каштановых волос с ее лица. Сегодня она распустила их и выпрямила, а я просто хотел обхватить их и притянуть ее к себе для поцелуя.

— Черт, — сказала она, глядя на телефон. — Нам нужно идти.

Я заворчал, когда она встала с моих коленей, сполоснула наши тарелки и засунула их в посудомоечную машину. Мы препирались о том, чью машину возьмем, когда выходили за дверь, и она выиграла, потому что моя была сломана, и я все тянул с ее ремонтом. Я чувствовал, мне скажут, что это гиблое дело, и это будет отстой. Я купил машину на собственные деньги, которые заработал. Это было одной из немногих вещей, которой я владел, и что действительно было моим, а не куплено на деньги, пропитанные кровью менеджеров нефтяной компании моего отца, которые я унаследовал.

Пока мы ехали небольшое расстояние до кампуса, Тейлор и я также поспорили о том, какую песню будем слушать. И она снова выиграла.

— Может быть, позже я сделаю тебе минет, — сказала она, поглаживая мою щеку, когда я надулся на нее. Она рассмеялась над моим рычанием и изменившимся выражением лица. Вот, что эта девушка делала со мной.

Я поцеловал ее на прощание и ущипнул за задницу так, чтобы она не забывала меня весь остаток дня.