— А теперь слушайте то, чего вы еще не знаете. Буквально перед вашим приходом получено сообщение о беспорядках в Тунисе и Триполи. Дурной пример алжирского дея оказался заразителен, и там тоже захотели избавиться от власти повелителя правоверных. Эти шакалы забыли, кому служат. Судя по тем сведениям, что вы доставили, все это звенья одной цепи, и за этим стоит некто, обладающий большими возможностями. Он сумел убедить нечестивцев в своей поддержке, и пообещал им такое, что они не смогли отказаться.

— Но кто это может быть, досточтимый Кемаль-паша?

— Доказательств у меня нет. Но по косвенным признакам можно предположить, что это либо Венеция, либо Вена. Другому просто некому. Франция теоретеически могла бы, но у Людовика XIV сейчас много забот внутри страны и огромные расходы, поэтому ему не до игр в Африке. И теперь уже ясно, что это не тринидадцы и не испанцы. Те бы не стали никого уговаривать и что-то обещать, а просто пришли и загнали всех под лавку, как в Алжире. Сам город они разрушать не стали?

— Не стали, уничтожили только крепость. Город захватили в целости, и сразу же начали грабить. Но грабили выборочно — только дворец дея, дома работорговцев и крупных чиновников. Самих работорговцев и их людей повесили. Всех прочих не трогали.

— А мечети?

— Мечети тоже не тронули. Мало того, выставили охрану возле них, не препятствуя правоверным заходить в мечеть. А пойманных бандитов, попытавшихся под шумок начать грабить кого попало, вешали тут же. Причем, как удалось выяснить, это было категорическое требование именно тринидадцев. Испанцы им перечить боятся, а то бы обязательно резню устроили.

— Что и говорить, тринидадцы дело знают… Не ожесточают против себя местное население, а наоборот… Если так пойдет и дальше, то они всех в Магрибе на свою сторону перетянут. Ведь этим оборванцам без разницы, кому служить — хоть повелителю правоверных, хоть тринидадцам… Ладно, пока отдыхайте. Понадобитесь — вызовут. А это вам за верную службу и успешное выполнение задания…

С этими словами Кемаль-паша открыл ящик стола и вручил удивленным Ивану и Давуту два дорогих перстня и шкатулку, полную золотых султани, велев разделить деньги между всеми членами команды "Аль Ясат". Все должны знать, что повелитель правоверных не забывает своих воинов и щедро награждает за храбрость и верную службу. Не ожидавшие такого, Иван и Давут сердечно поблагодарили начальство и откланялись, покинув адмиральскую каюту. Лишь выйдя на палубу, перевели дух. Все же разговор с начальством — есть разговор с начальством, даже с такими приятными последствиями. Давут заговорил первым.

— Вот уж не думал, что адмирал так расщедрится! Если так пойдет и дальше, то мы можем стать очень состоятельными людьми! Что скажешь, Хасан?

— Скажу, что сейчас нам сказочно повезло, что все корабли тринидадцев накануне снялись с якоря и ушли в море, а мы этим воспользовались и вырвались из алжирской бухты. В противном случае, я рассчитывал бы лишь успеть выброситься на берег и удрать по суше, пока не поймали. Ты до сих пор так и не понял, с кем мы столкнулись?

— Да понял я все… Надеюсь, нас не пошлют воевать с тринидадцами на море. А на суше у них просто не хватит сил противостоять нашим войскам.

— Каким войскам?! Здешнему сброду, который разбежался при первых же выстрелах с "Синопа"? А янычар на кораблях очень мало по сравнению с испанцами. Ты ведь сам все видел.

— Ничего, из Истанбула еще войск пришлют.

— Может пришлют, а может и нет. Мы не знаем, какая сейчас ситуация на границе с австрияками. Было очень неспокойно, и если из этого дела с Алжиром, Тунисом и Триполи торчат длинные уши Леопольда Первого, то надо держать войска в готовности отразить удар Вены, а не распылять их. Ведь для Леопольда будет сущим подарком, если мы отправим большую часть нашей армии в Африку усмирять этих недоумков.

— Хм-м, а ведь верно… Об этом я как-то не подумал… Так что же делать?

— Лично я бы проигнорировал захват Алжира, ограничившись лишь формальным протестом, чтобы соблюсти приличия, и как можно скорее навел порядок в Тунисе и Триполитании, передавив там всех бунтовщиков и публично казнив беев-изменников. Такое нашей эскадре вполне по силам. Причем так, чтобы это как можно скорее стало известно тринидадцам. Ведь именно пиратство — формальный повод для нападения на Алжир. Если же в Тунисе и Триполитании будет прочно установлена законная власть повелителя правоверных и пиратство уничтожено под корень, то тринидадцам просто не будет надобности нападать. Их мало, и им бы сейчас Алжир толком оприходовать, поэтому они тоже будут не против сохранить статус-кво, не вступая в конфликт с Османской империей. Испанцы же без поддержки тринидадцев ни в Тунис, ни в Триполи не полезут. Таким образом мы сможем разрядить обстановку и выиграть время. А там много воды утечет. Но так бы действовал я. А вот что решит адмирал — не знаю.

— Без приказа из Истанбула?

— А когда этот приказ придет, даже если сегодня отправить сообщение? Сейчас же каждый день важен, чтобы спасти то, что еще можно спасти. Тем более, в отличие от Алжира с тринидадцами, Тунис и Триполи — внутренние дела Османской империи, и полномочий адмирала хватает на то, чтобы усмирить бунтовщиков. Ведь мы именно для этого и шли в Алжир, да не успели…

Не согласиться с такими аргументами было трудно, и Давут свернул разговор на скользкую тему, перейдя к делам более приземленным, но с интересом поглядывал на Ивана. Очевидно, не ожидал от пятнадцатилетнего юнца подобных речей. Однако Иван знал, что янычаром движет лишь любопытство, никаких крамольных мыслей по поводу молодого, да раннего "стратега" у него не имелось. И сейчас он благодарил судьбу за то, что она свела их вместе. Иван отвечал, поддерживая разговор, но думал совершенно о другом.

За навигатором Хасаном, а с сегодняшнего дня капитаном Хасаном уже тянулся длинный шлейф слухов и сплетен, говорящих о его необыкновенной удачливости. Иван узнал об этом незадолго до прихода в Беджайю из разговоров с матросами, бывшими с ним еще на "Кирлангич", которые во всех красках расписали вновь прибывшим события в Истанбуле и бой возле бухты Ватика. Алжирская эпопея удивила всех еще больше, тем более все это видели своими глазами. И теперь команда "Аль Ясат" была твердо уверена, что их капитан не обделен благосклонностью Аллаха, помогающего ему во всех начинаниях. Никакие слова Ивана, что многое было достигнуто благодаря знаниям и сплоченной работе всех, успеха не имели. Люди считали по-своему, и разубеждать их он не стал. В конце концов, ему репутация баловня Судьбы тоже не помешает. Правда, здесь имелась и обратная сторона медали. Есть хороша поговорка — кто везет, на того и грузят. И сейчас это проявилось в полной мере. С какого перепугу Кемаль-паша официально утвердил его капитаном на "Аль Ясат"? Пятнадцатилетнего пацана, хоть и преуспевшего в науках? Именно по результатам его успешной деятельности. Захват "Марии Магдалины", ставшей "Шахин", и блестяще проведенная разведка в Алжире — это факты, от которых не отмахнешься. Похоже, адмирал тоже уверовал в его необыкновенную удачливость и теперь будет выжимать из этого максимум полезного для себя. А именно — гонять Ивана туда, куда сложно забраться, и многократно труднее выбраться. Ничего, в конце концов, его к этому как раз и готовили. Просто ни ему самому, ни старому казаку-характеринику Матвею Колюжному, готовившему Ивана, и в страшном сне не могло привидеться, что придется действовать в интересах турок, выдавая себя за турка. Но тут все далеко неоднозначно. Донское казачество лишилось хорошего лазутчика, способного пройти по тылам противника, собрать нужные сведения, открыть ворота вражеской крепости, и благополучно уйти незамеченным. Но вместе с тем приобрело тайного подсыла, обладающего уникальными возможностями, и способного со временем проникнуть на самый верх руководства Османской империи, в доверенные лица султана. Никому из казаков за всю историю не удалось добиться такого успеха. А у него есть шанс, и неплохой. Поэтому нужно наизнанку вывернуться, но оправдать доверие турецкого адмирала. Пришельцы из другого мира — адмирал Филатов и генерал Туманов, с которыми он разговаривал на борту "Синопа", сказали верно. Надо доказать турецкому начальству свою лояльность и полезность — это главный критерий успешного продвижения вверх по служебной лестнице. Ни в коем случае не "бороться за правду", не козырять своим умением и не критиковать прилюдно начальство — толку не будет. А вот верных, да еще и полезных тянут за собой при назначении на более высокую должность. Поэтому со временем в османском флоте может появиться адмирал Хасан-паша. А то и капудан-паша Хасан. Чем черт не шутит, когда бог спит?!