Поговорив о возможных действиях завтра, Давут лег спать, а Иван все сидел возле костра, смотрел на языки пламени и думал. Еще год назад он даже не подозревал, какие приключения свалятся на его голову. И ведь это еще не конец. Слишком много странностей в этих африканских событиях, где переплелись интересы многих держав. И за что ему такое "счастье"? Ходил бы в походы с остальными казаками к турецким берегам, как раньше было, и горя не знал. Зато с другой стороны, если бы не приказ войскового атамана отправиться к туркам тайным подсылом и не эта добровольно-принудительная служба в османском флоте, то он бы не встретился с тринидадцами. И очень долго на Дону пребывали бы в плену собственных заблуждений и напрасных надежд. Но как передать эти важные сведения в Черкасск войсковому атаману? Для начала надо как минимум вернуться в Истанбул. Матвей Колюжный уже должен быть там, ибо не найдя его в Керчи, и выяснив, что Иван устроился на службу к "купцу" Искандеру, сразу же отправится в Истанбул, ибо он изначально являлся для них главной целью. Но Истанбула в ближайшем будущем не предвидится. Уже осень, скоро начнутся шторма, и активные действия на море прекратятся. Это если все будет, как и раньше. Но сейчас так все перевернулось с ног на голову, что можно ожидать, чего угодно. И где будет зимовать эскадра? Хорошо, если вернется в Истанбул, или хотя бы в Смирну. Но ведь могут и в Тунисе оставить, или еще хуже — перебросить поближе к театру военных действий. Хоть зимой австрияки вряд ли будут проявлять активность, но в Истанбуле вполне могут захотеть держать мощную эскадру поближе к Адриатике. Чтобы как только, так сразу. Усилят ее другими кораблями, и будут ждать весны. А под шумок можно… Ладно. Все равно, начинать разговор об этом можно только после возвращения из Алжира. А пока — ловить Али-бея, чтоб ему пусто было…

Иван закончил обихаживать штуцер, положил его рядом с собой и прилег на кошму, укрывшсь плащом. Действительно, очень холодно. Ничего, это не надолго. Он был уверен, что попытка Али-бея удрать не увенчается успехом. Даже если охрана останется ему верна, в округе рыскает огромное количество банд из недавних "воинов" Туниса, сбежавших из города, а уж они-то припомнят все своему бывшему повелителю. Причем как местные, так и наемники. Во время разговора с адмиралом он узнал, что в ходе штурма Туниса было поразительно мало пленных. В основном раненые, и простые горожане, обвинять которых в мятеже было просто глупо. Вся знать и большая часть "войска" сбежала, воспользовавшись оставленной лазейкой. Кемаль-паша не хотел лишних потерь, неизбежных при отрезании противнику всех путей к бегству, поэтому намеренно позволил уйти тем, кто хотел. После бегства из Туниса и потери баз снабжения "армия" Али-бея очень быстро потеряет свою боеспособность, и превратится в разрозненные банды, которые будут воевать не столько с турецкими войсками, сколько друг с другом за место под солнцем. А заодно и с кочевниками-бедуинами, которые вообще никому не подчинялись и жили своей жизнью. Все наемники постараются как можно скорее покинуть Магриб, поскольку платить им перестали, а принимать участие в междоусобицах арабов им совершенно не нужно. Все это вполне устраивало Кемаля-пашу, ему нужен был лишь Али-бей. А у сбежавшей знати, замешанной в мятеже, можно будет конфисковать все движимое и недвижимое имущество в Тунисе, поскольку головы их самих не представляют никакой ценности. Пусть скитаются по Магрибу и думают, какую глупость они совершили, поддержав бунт против повелителя правоверных…

На этом Иван решил прекратить самокопание и спать. Завтра тяжелый день, и есть предчувствие, что не все пройдет гладко…

С рассветом отряд снова тронулся в путь. Вокруг простиралась каменистая пустныя, ветер трепал полы плаща и нес мелкий песок, поскрипывающий на зубах, но в целом ситуация была спокойная. Никто ночью не потревожил разведчиков, и близкой опасности Иван не чувствовал. Поднимаясь на очередной холм, он внимательно разглядывал местность в бинокль, но не обнаружил ничего подозрительного. Чем выше поднималось солнце, тем теплее становилось, но адкой жары, когда пустыня превращается днем в раскаленную сковородку, уже не было. Осень — она и в Магрибе осень. До полудня, пока не сделали привал на обед, никого не встретили. Иногда вдалеке появляись и исчезали небольшие группы всадников, но видя отряд янычар предпочитали не искушать судьбу и не приближались. После привала продолжили путь, и вскоре дошли до первого удобного места для ночевки, о котором предупреждали проводники. Ничего интересного там не нашли и отправились дальше. Иван все также оглядывал окружающую местность в бинокль, и вскоре его внимание было вознаграждено. Далеко впереди над скалами вились птицы. Судя по всему — падальщики. Проводники тоже увидели это и подтвердили, что в той стороне находится вторая удобная стоянка. И похоже, там что-то произошло. Ибо столько стервятников в одном месте просто так не появятся.

Приближались осторожно. Давут, вняв совету Ивана, отправил его вперед вместе с двумя разведчиками. Остальные спрятались неподалеку от входа в ущелье, держа оружие наготове. Иван спешился и предупредил идущих с ним Фуада и Хакана, с которыми уже имел дело раньше.

— Вперед меня не лезть. Идти за мной и ничего не делать без моей команды. Вы все поняли?

— Поняли, Хасан-бей. Лошадей оставим здесь?

— Да. Пойдем пешком, здесь не далеко. Если появится противник, упасть на землю, замереть, соблюдать тишину, и ничего не делать. Ждать моей команды.

— Но если нас заметят и начнут стрелять, Хасан-бей?!

— Повторяю еще раз — н и ч е г о не делать без моей команды даже в случае, если вам кажется, что нас обнаружили. Если вы не в состоянии это выполнить, то я лучше пойду сам.

— Простите, Хасан-бей. Все понятно. Сделаем, как прикажете…

Еще приближаясь ко входу в ущелье, Иван понял, что там кто-то есть. Войдя в состояние "хара", он чувствовал сильные эмоции людей. Очень скоро он услышал звон оружия, крики, тяжелое дыхание, и прочие звуки боя. Дав знак Фуаду и Хакану спрятаться за ближайшим камнем, он тихо скользнул в ущелье, и едва скрылся из поля зрения своих разведчиков, применил отвод глаз. И почти сразу же наткнулся на два трупа в форме гвардии Туниса. Причем было ясно, что убили их не сейчас, а раньше — кровь уже успела высохнуть и почернеть. Пройдя еще дальше и завернув за угол, Иван остановился, пораженный увиденной картиной. Впереди лежала масса трупов. Как свежих, так и не очень. Большая часть была в форме гвардии. Меньшая часть была одета, как простые солдаты и городские обыватели. В сторонке стояли лошади, возле них лежало большое количесво вьюков, а посреди этого побоища две группы увлеченно выясняли отношения с помощью сабель. Внимательно присмотревшись, Иван понял, по какому принципу они разделились, — европейцы насмерть бились с арабами. Причем и те, и другие были как в тунисской форме, так и в гражданской одежде. Европейцев было меньше изначально, чем арабов, но сдаваться они не собирались, и дорого продавали свои жизни. Никто уже не стрелял, перезаряжать оружие было некогда. В воздухе стоял звон клинков, перемешанный с криками и проклятиями на арабском, итальянском и французском. Поняв, что делать здесь пока нечего, Иван отправился обратно. Пусть две заинтересованные стороны окончательно выяснят, кто из них прав, а потом можно будет разобраться с победителем.

Отступив за угол, и убрав отвод глаз, Иван вышел из ущелья и тут же дал знак Фуаду и Хакану следовать за ним, по пути вкратце сообщив о том, что увидел. Вскоре они уже были в расположении отряда. Рассказав все подробно, высказал свои предположения.

— Это однозначно отряд Али-бея, многие убитые в форме его гвардии. А нам сказали, что ушла только одна группа гвардейцев вместе с Али-беем. Вот есть ли там сам Али-бей, пока непонятно.

— Ничего, подождем, когда эти горе-вояки закончат. Скорее всего, казну не поделили. Выход из этого ущелья один, если захотят уйти верхом. Поэтому мимо нас не проскочат.