— Что ты делаешь? Поставь меня на ноги, Руслан! Поставь! Слышишь? — взволнованно просила она.

Я быстро поднялся наверх, толкнул дверь ногой в свою спальню и понес ее прямиком в ванную комнату.

— Руслан! — ее голос дрожал от негодования.

Я поставил Женю на ноги, она тут же отшатнулась от меня и вжалась в раковину, смотря мне в лицо большими и испуганными глазами.

— Что ты делаешь… — тихо прошептала она.

Я снял с себя рубашку, бросил ее на пол и приблизился к Жене, обнимая ее крепко за талию. Что я делал? Хотел бы и сам знать ответ на этот вопрос.

— Ты даже представить себе не можешь масштабы моих проблем… — и не дав ей больше возмутиться, впился в ее рот грубым, требовательным поцелуем. Не знаю сколько он длился, но я прервался, чтобы сказать: — Я всегда был избирателен в связях. В моей жизни ничего не изменилось. Никакой другой не было и не будет. Я помог Лене и отвез ее домой, на этом все, — я сжимал Женю в своих руках и, соединив наши лбы, смотрел ей в глаза, тяжело и часто дыша. — Неужели ты не чувствуешь, как меня к тебе тянет, что мне тяжело себя сдерживать… Впору из дома уходить, но и допустить, чтобы ты была где-то вдали я тоже не могу. Не те времена…

— Я не умею читать мысли, — она тихо отозвалась, а ее тело сотрясла мелкая дрожь.

— Зато ты умеешь говорить. И каждый раз упоминаешь о своем равнодушии. Равнодушии же, Женя? Как мне реагировать в такие моменты? Ломать тебя и тащить в постель, доказывая обратное? Совсем ничего не екает внутри, да? Только чистая физиология? Хочешь, чтобы между нами был лишь секс? Домой обратно хочешь? — я поднял ее за ягодицы и усадил на раковину. Расстегнул ремень и спустил брюки вместе с боксерами. — Ну что молчишь? Я ведь сейчас трахну тебя. Мужик, который только что вернулся от женщины будет с таким голодом смотреть на другую? — я расположился между стройных ног и уперся каменным членом в ее промежность. Нас разъединяла тонкая полоска ее трусов. — Придется заново учиться доверять, потому что я никуда тебя не отпущу.

Женя дрожала, смотрела на меня огромными глазами и не двигалась.

— Ты не был с ней? — со всхлипом спросила она.

У меня снова в груди прострелило, а то, как она смотрела сейчас на меня, заставляло бешено стучать сердце.

— Не был, Женя. И всю эту неделю мечтал ворваться к тебе в комнату, собрать твои вещи и переселить в свою спальню. Но ничего этого делать против твоей воли я не буду. Ты сама сейчас примешь решение в каком направлении нам двигаться дальше. Если скажешь «нет», то больше пальцем тебя не коснусь. Но разъехаться мы не можем. Отпустить я тебя не могу, потому что тебе угрожает опасность.

— Я… Мне страшно, Руслан, — она смотрела мне в глаза так, словно молила меня о куске хлеба, чтобы не умереть с голоду. — Это так больно, когда тебя предают… Очень больно. Я не хочу, чтобы это повторилось… Я хочу тебе верить, потому что у меня больше никого и ничего не осталось…

Я прижался губами к ее шее и обнял. Погладил по мягким и шелковистым волосам. Меня разрывало на части от эмоций. Наконец-то я до нее достучался…

— Больно, Женя. Но и я могу делать больно, даже того не желая. Только в обиду тебя никому не дам. Ни тебя, ни нашего ребенка. Ты веришь мне? — в ее глазах заблестели слезы. Она коротко кивнула и закусила губу.

Теплые ладони коснулись моих плеч и погладили кожу. Взгляд задержался на рисунках на моих руках. Она судорожно втягивала в себя воздух и не переставала дрожать. Спустя минуту она потянулась ко мне и оставила на губах легкий поцелуй.

Со мной происходило что-то странное, потому что сердце, как сжало в тиски несколько минут назад в гостиной, так больше и не отпустило. Я ответил на поцелуй, врываясь языком в ее рот. Обхватив руками упругие ягодицы, я придвинул Женю к себе. Это все было чревато последствиями, я мог сорваться и перестать контролировать ситуацию в любой момент. Рядом с ней контроль отходил на вторые позиции. А сейчас Женя была беременна и я боялся ей навредить своим напором. Замкнутый круг.

Отслонив край белых трусов, я провел пальцами по складочкам, распределяя влагу, и сделал движение ей навстречу, врываясь в ее тесноту глубоким толчком. Я как мог старался сдерживать себя, но ее бессвязный шепот и острые ноготки, которые царапали кожу, не оставляли никаких надежд. Женя громко вскрикнула, прикусила зубми мое плечо и задрожала еще сильнее в моих руках. Я кончил следом, кровь в венах пульсировала толчками, волны острого наслаждения прокатывались по всему телу. Схватившись руками за раковину, а ждал, когда пол под ногами снова станет твердым. Восстановив дыхание, я поднял Женю на руки и отнес в душ. Включил воду и принялся целовать ее по новой, сжимая в своих руках.

Утром меня разбудил телефонный звонок. Я отключил звук, чтобы не разбудить Женю и поднялся с постели, ощущая себя крайне паршиво. Спать хотелось дико, но еще вчера мы договорились встретиться с Мартыновым, а позднее я собирался нанести визит Баринову. Не все же ему одному раскидываться угрозами. Пусть даже не надеется, что я пойду на попятную.

Женя спала и не слышала, как я принял душ и вышел из комнаты. Эльвира Анатольевна уже готовила завтрак. Я заправился ударной дозой кофеина и распорядился, чтобы она сегодня помогла Жене перенести ее вещи в мою спальню и направился к своему внедорожнику.

— Костя, — набрал водителя. — Скинь мне график посещений девочек на телефон, а так же ближайшие дни, когда Жене назначены визиты в клинику. Из дома без надобности выезжать запрещаю. Звони мне, если она куда-нибудь соберется.

— Понял, — отозвался он.

Пока я не решу всех вопросов с Бариновым, ей придется побыть узницей в четырех стенах. Рисковать здоровьем небезразличной мне женщины, которая носила под сердцем моего ребенка я не собирался.

Евгения

— Костя, почему нельзя выходить из дома? — удивилась я, когда он сказал, что с этого дня запрещено выезжать с девочками в парк.

Мы обычно гуляли неподалеку от дома, до сегодняшнего дня ведь запретов не было. Что случилось? Руслан что-то говорил об угрожающей мне опасности… Неужели Игоря отпустили? При мысли о бывшем муже внутри стало тревожно и тяжело. Я бы не хотела больше никогда с ним встречаться, и ощущала радость, что ребенок, который развивался внутри меня был не его.

Обняв себя руками, я взглянула на Костю.

— Нельзя. Указание Руслана Сергеевича, — коротко отозвался водитель и отошел к своей машине.

Погода стояла замечательная и в дом заходить не хотелось. Мы провели время с девочками на лужайке, а около шести вечера Костя отвез их домой. Весь день я была задумчивой и вспоминала о нашей ночи с Русланом и его словах. Боль, страх, недоверие — все это не не могло исчезнуть за один день, но внутри меня росло и крепло новое чувство: нежность, желание заботиться, быть рядом и верить ему. Я ждала возвращения Руслана, потому что не собиралась больше от него закрываться. Потому что хотела попытаться снова быть счастливой. Рядом с ним. Не знаю, что из этого получится, но ради маленького комочка, который жил внутри меня, и которого я уже безумно любила, я готова была попробовать склеить свое сердце еще раз, а там будь, что будет…

Эльвира Анатольевна помогла мне перенести вещи в спальню Руслана, но я бы и без его распоряжения, которое он отдал утром женщине, сделала это сама. После всего, что было этой ночью, всей его нежности и ласк, я не могла ни о чем думать: вспоминала его сильные руки, горячие губы, которые целовали меня и исследовали мое тело, и ждала, очень сильно ждала его возвращения домой. Это было похоже на помутнение рассудка, безумство, но я еще никогда не была такой зависимой от близости с человеком. К тому же, знала которого меньше двух месяцев… Безумство же?

Спустившись вниз, я взглянула на часы и взяла в руки телефон. Желание набрать номер Руслана и услышать его голос было так велико, что я даже не стала ему сопротивляться. Мужчина ответил мне почти сразу, мое сердце в груди сделало счастливый кульбит, когда я услышала его тихий и немного встревоженный голос: