«Вы считаете его честнее, чем он есть на самом деле, мадам,» — сказал Лорис. — “Дерини ненадежны, на них нельзя полагаться. А Келсон — самый ненадежный из них.»

«Он почти ребенок,» — заметил Сикард, — “а дети не убивают детей.»

«Не надо недооценивать его, милорд,» — ответил Лорис. — “Я недооценивал его раньше, но я не повторю этой ошибки. Он — мужчина, коварный и хитрый, и его коварство только растет оттого, что он — Дерини.» — Он сделал паузу. — “Принимая во внимание, что он — мужчина , не кажется ли Вам, что у него могут быть соответствующие желания?… а Ваша дочь — в его власти.»

Кайтрина поджала губы, но ничего не сказала, в то время как Сикард так сжал подлокотники своего кресла, что у него побелели костяшки пальцев.

«Если он тронет ее…»

«Конечно, он может жениться на ней,» — продолжил Лорис, следя за реакцией Сикарда и тщательно выбирая слова. — “Это усилит его право претендовать на трон Меары, когда он избавится от остальных из вас. Объединение двух корон — та же логика, которой руководствовался его прадед, женясь на Вашей прабабушке, Ваше Высочество. После этого он может пользоваться ею как захочет… или позволить кому-то из приближенных пользоваться ею, когда он сделает свое дело. Такое…»

«Я не хочу слышать об этом!» — закричал Сикард.

«Кроме того, есть Лльювелл,» — безжалостно продолжал Лорис. — «Он симпатичный мальчик. Солдаты иногда…»

«Хватит!»

Разжав пальцы, Сикард слепо взял жену за руку, другой рукой поднимая кубок и осушая его. Когда он сдавил ее руку, Кайтрина вздрогнула, но продолжала хранить тишину. Сикард, закончив, отставил кубок и глубоко вдохнул, прежде чем обвиняюще поглядеть на Лориса.

«Это удар ниже пояса, Архиепископ.»

Лорис пожал плечами. — «Тогда я прошу прощения. Опасность для Сиданы, однако…»

«Я ее отец, архиепископ!» — бросил Сикард. — “Как Вы думаете, за прошедшее время я хоть раз забыл о своем страхе за нее? Когда я увидел проклятого Халдейна на его белом коне, молодого, вспыльчивого и гордого, а рядом с ним — его прихвостня-Дерини, держащего…»

«Сикард, хватит!» — сказала Кайтрина. — «Не казни себя. Сидана будет спасена, вот увидишь. Мы найдем как это сделать.»

«Значит, мы должны показать этому щенку Халдейну, что мы не слабее его, Ваше Высочество… и что нас нельзя запугать,» — промурлыкал Лорис.

Сикард решительно поднял свой кубок и протянул его Ителу, чтобы тот налил ему еще вина, позволяя Кайтрине упокоить его, поглаживая по плечу. Она, правда, смотрела скорее на Истелина, а не на мужа. Пока его захватчики спорили, епископ старался не попадаться им на глаза, но теперь он не мог избежать ее внимательного взгляда. Под глазами у него были темные круги, но в целом он выглядел вполне оправившимся от наркотика, которым его накачали утром. Когда Сикард отставил свой полупустой кубок, Кайтрина еще раз посмотрела на Лориса. Ее простое лицо, казалось, вновь обрело решимость.

«Нас действительно не запугать, архиепископ,» — спокойно сказала она. — “Я люблю своих детей ничуть не меньше, чем своего мужа, но, подходя к проблеме цинично, я должна признать, что они уже достаточно взрослые и вполне понимают последствия поддержки ими наших требований в отношении трона Меары. Если Богу угодно, чтобы они умерли в лапах тирана, то мне остается только молиться, чтобы они встретили свою судьбу со всем достоинством своей королевской крови. Я говорю эти жестокие слова и как королева, и как мать. Надеюсь, однако, что с Божьей помощью, ни одному из нас не придется жертвовать свою жизнь.»

Она поднялась, чтобы начать медленно расхаживать, играя кольцами на своих стройных руках, по пространству между своим креслом и камином.

«В то же время мне, как королеве, кажется, что наш молодой король-Дерини, возможно, сделал большую ошибку, сообщив нам, что он хочет получить назад епископа Истелина. Он угрожает нам репрессиями, если мы не подчинимся ему к Рождеству, но я сомневаюсь, что он причинит детям какой-либо вред, пока считает, что мы рассматриваем его условия. Поскольку он является Дерини, он предпочитает не проливать кровь, если есть другой путь. Переговоры могут быть долгими, может быть, они могут, как я уже говорила, протянуться всю зиму. Этого времени должно хватить, чтобы мы получили поддержку всех, на кого мы можем рассчитывать. И одержать победу над королем, когда он заявится сюда весной.»

«Зима сама по себе даст нам время собрать силы для весенней кампании,» — упрямо сказал Лорис. — “Мы не должны торговаться с Дерини, Мадам.»

«Мама, можно мне сказать?» — вставил Ител.

Кайтрина по-королевски кивнула головой.

«Спасибо.»

Ител подошел к пустому креслу свой матери и, глядя на Лориса, положил руку на спинку.

«Архиепископ, как наследник моей матери, я считаю, что победа над Халдейном принесет нам большую пользу, но я надеюсь, Вы понимаете, что я предпочел бы, чтобы к тому времени, когда мы все-таки победим, мои брат и сестра были все еще живы, чтобы разделить с нами торжество победы. Кроме того, я хотел бы высказать несколько практических соображений относительно тактики и политики, которые Вы, возможно, упустили из вида.»

«Не учи меня, мальчишка!»

«Я — не мальчишка, архиепископ, как и Келсон,» — возразил Ител, не повышая голоса. — “Я — принц, и мне бы хотелось, чтобы Вы обращались ко мне соответственно. Не приходило ли Вам в голову, что даже если Келсон не сможет начать настоящую кампанию в течение зимы, он будет в силах контролировать равнинные земли, чтобы помешать нам набрать достаточное количество рекрутов? Но он не предпримет решительных действий, пока мы будем вести переговоры.»

«Мальчик, тебе предстоит еще много узнать о политике,» — холодно ответил Лорис. — “Как и о Дерини. Как Вы можете даже думать о том, чтобы удовлетворить его…»

Сикард предупреждающе откашлялся. — “Мой сын — реалист, архиепископ. Его мать и я воспитали его таким. И, будучи реалистом, я знаю, что мы не сможем сделать ничего, чтобы спасти Сидану и Лльювелла, если Халдейн решит не держать свое слово. Но к началу года, то есть вскоре после крайнего срока, установленного Халдейном, даже равнины будут практически недоступны для крупных отрядов извне Меары. Пока мы будем прикидываться, что рассматриваем его условия, они будут в безопасности, как и наши приграничные земли.»

«Ни ваши дети, ни ваши земли не будут в безопасности, пока Келсон жив,» — упрямо сказал Лорис. — “Он считает, что эта земля принадлежит ему… и ему, в конце концов, придется убить Вас и Ваших наследников, или держать вас в тюрьме до конца жизни, что он уже пытался сделать со мной. Он должен быть глуп, чтобы оставить вас в живых, поскольку в этом случае над его головой будет всегда висеть угроза потенциального восстания. Он будет использовать Ваших детей как приманку, чтобы заманить Вас в ловушку.»

«Пусть тогда думает, что может преуспеть,» — сказала Кайтрина. — “Слова ничего не стоят. Может быть, нам удастся затянуть переговоры, используя его надежду на возвращение Истелина, поскольку он, похоже, озабочен безопасностью этого человека. Теперь, когда Джудаель посвящен, Истелин нам больше не нужен.»

Лорис пренебрежительно посмотрел в сторону Истелина. — “Да. Любой достойный священник рассказал бы своим начальникам, что некто, помещенный под их опеку, собирается нарушить свою клятву. Истелин, я считаю, что ты лично ответственен за побег юного Дугала.»

Истелин, сидевший до сих пор молча, покачал головой.

«Я сожалею, что не могу согласиться с этим,» — сказал он тихо. — “Что касается нарушения им клятвы, я подозреваю, что есть гораздо худшие преступления перед Богом чем нарушение клятвы, принесенной под принуждением. Думаю, что некоторые из них Вам очень хорошо известны.»

Глаза Лориса вспыхнули.

«Что касается моей ценности как священника,» — продолжил Истелин, — «то не Вам судить об этом, поскольку епископы сочли Вас недостойным Вашей прежней должности и заточили Вас.»

Полунамеренно, полурефлексивно Лорис вскочил на ноги с бессловесным рычанием, клокотавшим у него в глотке, и замахнулся, чтобы ударить непокорного Истелина, сбив стоявший на подлокотнике его кресла кубок, который со звоном разбился на каменных плитах пола.