«Ты прав,» — прошептал он. — “Если я не пройду через это, то я не епископ и не настоящий Дерини. Но я бы хотел, чтобы ты остался со мной.»

«Я думаю, что тебе не придется просить меня об этом,» — мягко ответил Морган, улыбаясь.

Взяв ослабшую правую руку Дункана в свою, он поднес кольцо Истелина к кончику безымянного пальца Дункана, не убрав руки, когда Дункан, не желая больше медлить, одним толчком вогнал свой палец внутрь кольца. По телу Дункана прошла дрожь, когда холодный металл скользнул по коже, но, услышав вопросительный возглас Моргана, он только покачал головой и закрыл глаза, поднося сжатый кулак к губам, чтобы коснуться ими холодного аметиста в знак подтверждения своей решимости. Когда он снова задрожал, Морган опять положил руки ему на плечи и вошел в транс, устанавливая связь с Дунканом. Он присоединился к Дункану в тот же самый момент, когда металл и камень на руке Дункана запульсировали, передавая ему то, что они помнили.

Огонь и огонь, золото и фиолет — воспоминания о кузнице, где кольцу придали форму и установили камень в знак его священного предназначения. Оно было сделано специально для Истелина и никто не носил его до него. Воспоминания о его освящении водой и молитвами в момент посвящения Истелина — слова благословения, произнесенные над кольцом, лежащим на серебряном подносе; священный ритуал, обязывающий кольцо служить слуге слуг, а самого слугу служить Господу.

И за все годы, пока слуга носил кольцо на своей руке, он не опозорил кольца. Губы знатных и простых касались кольца в приветствии, большинство из них — в искреннем уважении, некоторые — небрежно, двусмысленно, но человек и его действия продолжали служить Господу. Только в конце пришло воспоминание о чем-то, помимо уважения, проявленного к слуге слуг.

Искренний человеческий страх, смирение — а затем эхо острой, жгучей боли, когда острое лезвие сверкнуло, отделяя кольцо от его владельца. Несмотря на то, что Морган был готов к этому, он шокированно ахнул, изо всех сил стараясь поддержать Дункана, когда новый обладатель кольца задрожал от свежих переживаний, и даже слегка вскрикнул от передавшейся ему боли.

Но затем, Дункан, дрожа, провалился в транс глубже, следуя зову кольца, Морган нерешительно последовал за ним, воспринимая образы, воспринятые золотом до того, как из него сковали кольцо. Прежде чем кольцо стало кольцом, оно было чем-то еще, что было сделано непосредственно из золотого самородка, очищенного огнем, об этом недвусмысленно говорили воспоминания о неземном сиянии и теплоте, которая не имела ничего общего с физическим теплом. Освященные руки подняли это — две пары рук, одна — принадлежащая простому священнику, во второй было что-то еще. На мгновение возникло ощущение присутствия чего-то старого, знакомого — а затем ничего.

Когда контакт прервался, Морган, пошатнувшись, когда Дункан на какое-то мгновение обмяк в его руках, заставил себя придти в сознание. Но прежде, чем он смог отреагировать, Дункан, слабо улыбаясь и покачивая рукой с кольцом, пошевелился и встал на ноги, уменьшая беспокойство Моргана.

«Что за…?» — начал было Морган.

Дункан покачал головой и успокоенно улыбнулся, опершись на край алтаря, пока он снимал с пальца кольцо и почтительно клал его возле коробочки.

«Это из другого мира,» — смог прошептать он, оглядываясь на Моргана. — “Мне кажется, или ты действительно почувствовал кое-что, говорящее, что оно было сделано специально для Истелина?»

Морган кивнул. — “И как он потерял его.»

«Я думаю, что это наименее важная часть того, что мы видели,» — Дункан еще раз внимательно и почтительно посмотрел на кольцо. — “Ты понял, что прежде чем это стало кольцом, оно было чем-то еще?»

«Что-то было расплавлено, чтобы сделать кольцо,» — предположил Морган. — “Ты знаешь, чем оно было?»

Дункан задумчиво кивнул. — “Я думаю, что-то из церковной утвари. Может, дискос или потир,» — Он вздрогнул. — “Не думаю, что хочу произнести вслух кому они могли принадлежать.»

«Ладно, если ты не скажешь, то это скажу я,» — осторожно сказал Морган. — «Я заметил два разных лица. Одно из них — какой-то священник, а второй… ну, кто еще это может быть, если не Святой Камбер?»

Дункан кивнул, опираясь на алтарь обеими руками, чтобы еще раз взглянуть на кольцо. — “Но в этот раз он не появился — просто воспоминание.» — Он улыбнулся. — “Может быть, это все, что досталось нам от Святого Камбера — что-то, чего он касался. Интересно, что это было.»

«Ну, если кольцо Истелина на самом деле было сделано из расплавленной церковной утвари, может быть, мы сможем это узнать,» — сказал Морган. — “Говорят, что сын Камбера был священником. Может быть, дискос или потир принадлежали ему. Может, Камбер подарил ему их — в знак расположения или что-то вроде того. В любом случае, я думаю, можно выяснить, откуда взялось золото, из которого сделали кольцо.»

«Возможно,» — Дункан снова улыбнулся. — “кстати, я не рассказывал тебе, что Келсон хочет восстановить поклонение Святому Камберу?»

«Да? Он никогда не говорил мне про это.»

«Мне тоже. Я случайно подслушал. Может, он только начинает подумывать об этом. Он сказал об этом Дугалу, когда я встретил их в соборе незадолго до того, как ты нашел нас. И, кстати, Дугал… Келсон рассказывал тебе про него?»

«Про его экраны? О, да. Я был на связи, когда он разорвал соединение с Келсоном в тот вечер, когда тебя чуть не убили. Но когда мы вернулись, у меня не было времени заняться этим.»

«Зато я поработал с ним, правда, недолго,» — сказал Дункан. — “Весьма странно, но он не отталкивал мой разум, как это было с Келсоном, я просто не могу пройти через экраны. Не могу понять, откуда у него могли взяться такие экраны. К сожалению, через несколько секунд ко мне присоединился Келсон, и последствия для бедного Дугала были ужасными. Если тебе показалось, что в последние два дня он пытался избегать тебя, то, я не сомневаюсь, именно поэтому.»

Морган кивнул. — “Не могу сказать, что виню его в этом. Но вечером я попробую поговорить об этом с Келсоном. Мне думается, что ты несколько дней будешь слишком занят, чтобы заняться этим вопросом.»

«Если будет надо, мы как-нибудь сможем найти время,» — Улыбнувшись, Дункан подобрал кольцо и взвесил его на руке. — “Однако, я, кажется, припоминаю, что мне назначена встреча с несколькими епископами, и я думаю, что ты и король тоже будете там.»

«Когда я увижу тебя в следующий раз, ты будешь епископом,» — усмехнулся Морган. — “Я же никогда не стану королем.» — Широко улыбнувшись, он взял Дункана за правую руку и опустился на одно колено. — “Тем не менее, я хочу быть первым поздравившим тебя с посвящением в епископы, несмотря на то, что до этого еще осталось несколько часов. В полдень мы повторим это официально, Ваше Преосвященство.»

Невзирая на сердитые протесты улыбающегося Дункана, Морган поцеловал его руку и ушел, чтобы присоединиться к королевской свите для поездки в собор. После происшедшего ему было о чем подумать.

Когда чуть позже они прибыли в собор и опустились на колени, Морган, как и три дня назад, находился справа от короля. Они находились на том же месте, что во время ритуала отлучения Лориса, разве что чуть ближе к алтарю. На сей раз у них за спиной находился Найджел с женой и тремя сыновьями, а Дугалу опять отвели место слева от Келсона. Остальные придворные заполняли северные хоры вместе с прочей знатью. По мере того как шло время, и собор заполнялся народом, Морган молился за человека, который вскоре будет возведен в куда более высокий ранг и которому будет предназначена куда большая работа, моля Господа простить и направить его и Дункана в предстоящих им делам. Слева от себя, за бушующим пламенем ментальной силы и власти, принадлежащим Келсону, он чувствовал полностью блокированный разум Дугала. Когда в проходе появилась процессия, Морган решил поговорить о Дугале с Келсоном этим же вечером.

Насколько мог судить Морган, церемония продолжалась без каких-либо заминок, хотя он признавал свое полное невежество в отношении нюансов литургии. Казалось, что все были в нужном месте в нужное время, знали все нужные ответы, никто ничего не ронял, и Дункан казался по-настоящему растроганным, когда пришло время отвечать на ритуальные вопросы архиепископа Брейдена.