— Нет!
Арабелла вскочила со своего места, как пружина. Лицо ее стало пепельно-серым. Она изо всех сил затрясла головой и выкрикнула:
— Нет, нет, это неправда! Отец не мог так поступить со мной! Никогда, слышите вы, никогда! Вы лжете, сэр, и лжете весьма неискусно! Черт побери, признайтесь, что вы все это выдумали!
— Сядь, Арабелла, — с неожиданной твердостью в голосе проговорила леди Энн. Арабелла обратила на нее изумленный взгляд и медленно опустилась на стул.
— Леди Арабелла, — промолвил мистер Брэммерсли, и на лице его не было той улыбки, с которой он обращался к Элсбет. — Завещание вашего отца не подлежит пересмотру. Добавлю, что граф оставил для вас запечатанный конверт. Уверяю вас, никто, кроме вашего отца, не знал об этих условиях. — Тут он поднялся и обошел вокруг стола.
Арабелла машинально протянула руку за письмом, вскочила со стула, обвела глазами лица собравшихся, расплывавшиеся перед ней как в тумане, и, путаясь в длинных черных юбках, подбежала к поверенному и выхватила у него конверт. Прижав к груди письмо, она резко развернулась и, мимоходом опрокинув стул, ринулась к двери. Но не успела она взяться за бронзовую ручку, как чьи-то пальцы стиснули ее руку выше локтя.
— Вы ведете себя, как избалованное дитя, — холодно произнес молодой граф. — Я не собираюсь терпеть подобные выходки — они просто оскорбительны. Видимо, ваш отец недостаточно занимался вашим воспитанием.
Арабелла подняла на него взгляд, полный боли, прочла неодобрение в его серых глазах — в ее серых глазах, будь он проклят! — и почувствовала, как внутри нее просыпаются демоны. Так он недоволен ею? Он осмелился заявить, что она ведет себя неприлично? Она чуть было не вцепилась зубами ему в руку, но вовремя сдержалась.
— Уберите прочь руки, вы, негодяй! Господи, как же я вас ненавижу! Ну почему, почему вы не погибли вместо него?
Арабелла дернулась в сторону, пытаясь вырваться из его цепких пальцев, но он крепко держал ее за рукав, и девушка услышала треск разрывающейся ткани. Она оторопело глянула на прореху в рукаве, чуть не взвыла от ярости, не в силах словами выразить свое возмущение, и выскочила из библиотеки, оглушительно хлопнув дверью.
Изящная фарфоровая пастушка на каминной полке закачалась, потеряла равновесие и, упав вниз, со звоном разбилась о каминную решетку.
Арабелла стремительно влетела в свою спальню, нисколько не заботясь о том, как восприняли ее поведение оставшиеся в библиотеке: после ее ухода там воцарилась потрясенная тишина, но ей было наплевать, что о ней подумают. Пинком ноги она захлопнула за собой дверь и торопливо сунула ключ в замочную скважину, произнося проклятия, пока не щелкнул замок. Затем выпрямилась и несколько мгновений стояла неподвижно, тяжело дыша и пытаясь собраться с мыслями, чтобы как-то обдумать случившееся. Но она могла думать только о том, что отец умер и после смерти предал ее. Он тайком задумал это предательство — хотел, чтобы она вышла замуж за этого незнакомца, который похож на нее как две капли воды.
Она не может смириться с этим! Но, заглянув внутрь себя, она не нашла в своей опустошенной душе ничего, кроме горечи утраты. Арабелла сделала шаг вперед, схватила обитый парчой стул за изогнутую ножку и со всей силы запустила им в стену. Стул ударился об стену с глухим стуком и упал на ковер. В то же мгновение весь гнев Арабеллы куда-то улетучился. Она тупо уставилась на искалеченный стул. И чем, спрашивается, он перед ней провинился? Она перевела взгляд на конверт, который все еще сжимала в руке.
Письмо отца. Наверное, в нем он объяснит ей, что все это ошибка, что он передумал и исправил свое завещание, которое только что прочел Брэммерсли. Он ведь любил ее и ни за что не отдал бы этому незнакомцу. Она прошла к своему письменному столику, села перед ним и осторожно вытащила из конверта сложенный пополам листок бумаги. При виде четкого, уверенного почерка отца к горлу ее подступил комок. Он учил ее точно так же оформлять свои письма — таким же убористым почерком, с размашистыми росчерками пера. Как давно это было. Кажется, вечность прошла. А теперь его нет, и ничто его не вернет.
Арабелла горестно встряхнула головой и начала читать:
«Дорогая моя девочка.
То, что ты читаешь сейчас это письмо, означает, что меня больше нет с тобой. Я хорошо знаю мою Арабеллу и потому могу предположить, что ты сейчас вне себя от гнева. Ты считаешь, что я тебя предал. Не сомневаюсь, это помогло тебе хотя бы на время забыть свою печаль. Ты сердишься на меня, ты никак не можешь понять, что значат мои условия. Сейчас, когда я пишу тебе это письмо, ты собираешься вместе с матерью в Лондон, на открытие первого в твоей жизни сезона».
Арабелла остановилась, не в силах скрыть удивления. Как, отец написал свое завещание всего полгода назад? Она вновь обратилась к письму и торопливо прочла:
«Сам я в это время готовлюсь к отъезду в Португалию, чтобы принять командование над приграничной территорией, которая славится жестокими и кровопролитными военными конфликтами. Если мне удастся вернуться живым и невредимым из этой переделки, это письмо не попадет тебе в руки, поскольку тогда у меня будет возможность все сказать тебе лично. Но я отвлекся. Прости меня, милая моя девочка. Я полагаю, ты уже познакомилась со своим троюродным братом и моим наследником, Джастином Девериллом, вернее было бы написать — капитаном Джастином Девериллом, поскольку он очень храбрый и подающий надежды офицер. К лучшему то или к худшему, но, зная о его существовании, я намеренно скрывал его от тебя, собираясь представить его тебе лишь по достижении тобой брачного возраста. Не упрекай свою мать за то, что она не сказала тебе о наследнике нашего рода, ибо я настоятельно просил ее хранить это в тайне от тебя. Эвишем-Эбби — твой родной дом, и я не мог заставить себя сообщить тебе, что, кроме тебя, еще кое-кто имеет на него вполне законное право. Прости же мне этот невольный обман — я вынужден был так поступить.
Что же касается твоего троюродного брата, я знаю его уже пять лет, и все эти годы я тщательно следил за его жизнью и карьерой, желая удостовериться, что он именно тот человек, которого я хотел бы видеть отцом своих внуков. Наверное, ты уже заметила потрясающее сходство между вами. Поэтому я смею заключить, что он не внушает тебе отвращения, ибо в противном случае ты бросила бы тень на свои собственные утонченные черты. Он очень похож на нас с тобой, Арабелла: он так же верен и честен, горд и умен и обладает главными фамильными чертами Девериллов — упорством и силой. И я прошу тебя исполнить мою просьбу. Я еще раз повторяю: Эвишем-Эбби — твой дом. Но если ты не согласишься выйти замуж за своего троюродного брата, ты утратишь все права наследования. А я не хочу, чтобы это случилось, хотя и понимаю, что ты воспримешь мою просьбу как жестокий приказ, призванный разрушить твою жизнь и лишить тебя того, что принадлежит тебе по праву рождения. Да, это приказ, Арабелла, но я прошу тебя подчиниться ему ради твоего же блага и моего спокойствия.
Теперь тебе есть над чем поразмыслить. Если ты решишь следовать моим указаниям, то осуществишь мечту всей моей жизни. Не забывай об этом, когда вступишь в поединок с собственной совестью. Не забывай и того, что я любил тебя больше всех на свете.
Прощай, моя дорогая дочурка».
Лучи заходящего солнца, словно огненные стрелы, прорывались сквозь низкие облака, окрашивая сорок кирпичных фронтонов в золотисто-каштановый цвет. Арабелла быстро шагала по зеленым лужайкам парка, усыпанным желтыми нарциссами, не обращая внимания на роскошные клумбы среди перекрещивающихся дорожек, обрамленных стройными рядами тисов и остролистов. Она ничего не замечала вокруг себя — ее внимание не привлек и старый кедр, росший в центре западной лужайки, который, как говорили, посадил сам Карл Второй.
Арабелла направилась к южному крылу полуразвалившегося древнего аббатства, где тропинка поднималась в гору. Она свернула с дорожки к фамильному кладбищу Девериллов и, пройдя мимо стройных рядов надгробий и памятников предков, очутилась в центре кладбища, где ее отец воздвиг фамильный склеп из итальянского мрамора. Архангел Гавриил раскинул свои мраморные крылья над входом в склеп, который закрывали массивные дубовые двери в готическом стиле.
